Комендантский час
![Комендантский час](/uploads/covers/2023-08-01/komendantskij-chas-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Владимир Конюхов
- Жанр: Современная проза / Биографии и Мемуары
- Дата выхода: 1998
Читать книгу "Комендантский час"
Он утешал себя, что всех не тронут, но зачинщиков и их семьи — уж точно. Но как отличить их от простых любопытных?
— Пойдем на пляж, — брякнул Юрка первое, что пришло на ум, лишь бы поскорее уйти.
— Не хочу, — вдруг заупрямилась Майка. — Может, кто-нибудь выступит с хорошей дикцией.
— Как же, специально для тебя пришлют чтеца-декламатора.
Ненавистный Юрке репродуктор щелкнул, и кто-то, прочистив горло, объявил о введении комендантского часа.
Возмущению собравшихся не было предела.
— Слава богу, успокоили… Недолго музыка играла… За что с фашистами воевали…
Репродуктор сыпал бесстрастно, как будто зачитывал сводку погоды.
— Хождение по улицам с двадцати одного часа до пяти часов утра запрещено. Собираться в количестве более трех человек запрещено… Лицам, находящимся у здания горкома партии и горисполкома, немедленно разойтись. В противном случае площадь будет очищена с применением силы.
— А-а, собаки, мало вам еще крови! — истерично выкрикнула какая-то женщина.
И даже осторожный старичок поддержал ее.
— Негодяи. После такого смеют еще и угрожать.
Стройный капитан милиции поднялся на танк.
— Оружие никто применять не будет, это провокационные слухи.
— Своими глазами видели, слухи или правда… Не сыпь соль на рану, легавый.
— Граждане, всем разойтись до двадцати часов тридцати минут, — был непреклонен капитан. — Иначе нарушители будут сопровождены в комендатуру.
— Забирай всех! — гаркнул стриженный ежиком парень. — Гауптвахта резиновая.
Возник и тут же стих короткий смешок.
— Калачик, а нас не заберут? — искательно взглянула Майка.
Юрка, в душе довольный, что они не просто, а обязаны уйти, сделал вид, будто подчиняется с неохотой.
— Слушаться всяких мильтонов… Связываться неохота.
В сторону парка вместе с ними вышло несколько пожилых мужчин и женщина.
Вслед им донеслось нелестное:
— Дети, понятно, но вы чего…
Чувство неловкости от Юрки передалось и Майке.
— Дезертировали мы с тобой, Калачик.
— Не мы, а дедушки и бабушки. — И Юрка дурашливо зачастил:
Шла старушка по дорожке
А за ней мото-цик-лет
Мото-цикал ци-кал ци-кал
И старушки больше нет.
Парк был безлюден. Лишь на прикованных цепью лодочках крутилась мелюзга.
Они сели неподалеку, и Юрка сразу отрешился от всего того, что осталось за спиной.
Но о чем говорить с Майкой, он не знал. И, подумав, бесхитростно спросил:
— Когда я был в милиции, ты переживала?
— За Мишу тоже, — засмеялась Майка.
— Он привел нас в революцию, — без тени улыбки сказал Юрка.
Гроздинки отцветшей акации, похожие на белых бабочек, прицепились к паутине, переплевшей пыльный куст. Пылающие последним жаром солнце просвечивало меж деревьев. Низкие лавочки и увитые зеленью беседки, окруженные замшелыми пнями, напоминали маленький сказочный уголок, а каменные скифские «бабы» издали казались бурыми медведями, вставшими на задние лапы.
Юрка пожалел, что сейчас не работает буфет и они не выпьют бьющей в нос крем-соды и не полакомятся фруктовым мороженым.
— Сходим завтра в кино? — прервал он затянувшуюся паузу.
— Давно не были.
— Подумаешь, один раз выскочили. Я уже и забыла.
— Не один, а два, и я помню, — с вызовом сказал Юрка.
Мысленно оказавшись в такой уже далекой зиме, проникся тем непередаваемым чувством, когда, проводив Майку, возвращался домой… Потом почти ночь напролет он придумывал эпизоды, когда они с Майкой остаются с глазу на глаз и какой возвышенно прекрасный разговор происходит между ними.
И вот они дважды за день наедине… но ничего не получается, и Майка только что не зевает.
— Ты действительно забыла?
— Мало ли с кем… — она поспешила исправить оплошность, — немножечко я помню.
Теперь у Юрки не было сомнений, что для Майки их невинные встречи не таили в себе сокровенного, а были лишь времяпровождением с тем, кого она поманила пальцем. Быть может, он нравился ей какое-то время и то лишь потому, что, нравясь ему, она нравилась еще больше самой себе.
Он понял, как следует вести себя с Майкой, хотя бы ради памяти тех, кого не дождутся сегодня дома, и представляя, что лишает себя последних надежд, спросил тихо, но неуступчиво:
— Зачем ты пошла со мной?
Майка, уловив в его голосе нечто особенное, быстро взглянула, опустив глаза.
— Отвечай, — поторопил Юрка. — Больше не с кем было, так… Бедняжка, куда же все подевались? И Стасик, и этот, твой последний… помесь Чацкого с Ноздревым и… — Юрка помедлил, но не сдержался: — И суворовцев я не заметил. В летние лагеря что-ли подались?
Майка резко вскочила, обозвала его дураком.
— Еще язык покажи, — насмешливо посоветовал Юрка.
— А тебя завидки берут. Если хочешь знать, никто из девчонок с тобой водиться не будет… Помесь Чацкого с Ноздревым… А какая ты помесь?..
Для Юрки уже не важно было, сейчас или минутой позже уйдет Майка. Это право он поспешил оставить за собой, бросив свысока:
— Адью. И советую не прохлаждаться. Зеленый сарафан для патруля, как красный лоскут для боевого быка.
Сделав крюк по парку, Юрка вышел к площади.
Толпа, разбившись на кучки, продолжала шуметь.
В овальных окнах дворца отражалось солнце.
И Юрке не трудно было представить, что перед ним не привычный закат, а зловеще-красный, словно покрывший стекла высохшей кровью.