Комендантский час

3

Дорога к Дону круто уходила под гору. У переправы асфальт заканчивался. Дальше к базам отдыха вела разбитая бетонка.

Гусев, желая добраться до темноты, гнал, не сбавляя скорость.

— С ума сошел, — обозлился Архипов, когда его подбросило так, что он достал головой верх кабины.

— Ничего, внутренности не поотшибаем, — балагурил Гусев.

Вербовые заросли вдоль дороги загораживали вечерний свет.

— Фары бы включил, — посоветовал Архипов.

— Уже на месте, — притормозил Гусев у закрытых ворот.

Архипов окинул цепким взглядом низкие щитовые домики.

— Чья база и куда народ подевался?

— Мы и есть народ, — сам открыл ворота Гусев. — Арендуем тут два домика. В выходные еще бывают отдыхающие, а в будни сторож огинается да, может, начальник базы.

— Ты эту базу имел в виду?

— Та на другой стороне.

Сергей Герасимович хлопнул себя по щеке, размазав комара.

— Так за каким чертом?..

— Не суетись. Лодка есть, перевезем… А вот и сторож пожаловал.

Небритый, с опухшим лицом мужик плюхнулся за сбитый из досок стол.

— Ты один? — крикнул ему на ухо Гусев.

— Кирилыч к соседям баян повез, — просипел сторож.

— Скоро будет?

— А-а? — оттопырил тот ухо.

— Вернется, сами узнаем, — мудро изрек Гусев, доставая из сумки припасы. — Может, окунешься, Герасимович? Правда, ветерок поднялся. Ишь как волну погнал.

Архипов не сводил глаз с другого берега, пытаясь что-нибудь увидеть в быстро густеющих сумерках.

— Скажи сторожу, чтобы перевез, — попросил он Гусева.

— Он меня под этим делом как-то покатал. Всю жизнь буду помнить.

Сторож, слова не сказав, принес в закопченной кастрюле уху.

— Разнорыбица, — крякнул от удовольствия Гусев. — живут, черти, как у Христа за пазухой… Ну-у, — подвинул он Архипову захватанный граненый стаканчик, — давай по-походному из одной посуды.

У Архипова не было никакой охоты пить. Однако, не желая облизывать после сторожа стакан (всё равно уговорят), с отвращением хлебнул теплую водку.

Сторож чавкал, равномерно двигая тяжелой челюстью.

Архипов поспешно отвернулся.

На другой стороне зажглись фонари, и жидко-оранжевый свет то мелькал, то прятался среди шумящей под напором ветра зелени.

— Ветерок, это хорошо, — блаженно затягивался Гусев, — комаров разгонит.

— Ночевать найдется где? — смирился Архипов с неизбежным.

— Еще бы, хоть на двух койках валяйся. — Гусев вопросительно посмотрел. — Фатеру свою не покажешь завтра?

— Фате-е-ру?.. Ах да, — спохватился Архипов, — конечно, заедем. Может даже и не одни, — он мысленно представил, как спустя много лет перешагнет вместе с Юлей порог бабушкиного дома.

Сергей Герасимович ничуть не сомневался, что Юлия Павловна разделит с ним приятную поездку. Ведь после той ночи она, как и он сам, не была больше в хате бабы Вари. И Архипов напомнит женщине о счастливых минутах, проведенных под крышей неказистого деревенского домика.

— Мне понравится, то и столкуемся.

— Ты о чем? — оторвался от вожделенных мыслей Архипов.

— Насчет купли-продажи. Можешь не беспокоиться, все улажу.

— Ничего не предпринимай, — резко отрезал Архипов. — Сколько можно повторять: дом ничейный. Сам скажу, когда надо будет.

— Вот те на. А я уж губы раскатал.

Урчащий звук моторки возник и смолк неподалеку. Через минуту появился крепкий, на вид постарше Архипова, мужчина в цветастой майке.

«Кирилыч», — догадался Сергей Герасимович.

— Чего, право слово, в потемках сидите?

— Мимо рта не пронесем, — весело отозвался Гусев. — Стопарик не желаешь?

— Как всегда откажусь, но добавку попрошу, — пробасил Кирилыч, приняв налитый до краев стаканчик.

Пил он медленно, с придыханьем.

— Ишь, как ты ее смакуешь, — держал наготове помидор Гусев.

— Думаешь, начальник базы с утра до вечера колдыряет? Я на этой неделе, право слово, ни капечюшки.

— Неделя вчера и началась.

— Ну и что, а для меня рекорд, — гоготал Кирилыч, выставив редкие крупные зубы.

Архипов отошел, присел на узкую самодельную скамейку.

С той стороны реки доносились звуки баяна.

«Кто у кого берет музыку напрокат», — усмехнулся Сергей Герасимович.

Все же ему лучше было бы лечь поспать, чтобы убить до утра время… Но что принесет утро, Архипов не представлял; как не мог ответить на вопрос — в чем причина необъяснимо-страстного желания встречи с Юлей.

Пятнадцать лет прибегал он к разным уловкам, чтобы не ехать в этот городок. Когда стал начальником отдела, командировал своих подчиненных. А поднявшись еще выше, изредка звонил по «вертушке», не испытывая, впрочем, никаких чувств.

Но все же, почему?..

И Архипов вдруг вспомнил, как накануне своего юбилея, отгородившись ото всего стенами кабинета, рылся в прошлом, вспоминая пережитое за пятьдесят лет. И тогда-то пришел к неутешительному выводу, что лишь два события были ему по-настоящему памятно-дороги: рождение сына и встреча с Юлей. Тогда он посмеялся над собой (точнее, заставил себя посмеяться), греша на допустимую в таких случаях сентиментальность.

Сергей Герасимович склонен был искать причину в «зове крови», ведь тянуло в бабушкины края и до знакомства с Юлей… Но сейчас удобное объяснение не устраивало его. Хотя в таком случае Архипов вынужден был бы отдавать отчет своим поступкам до конца. Но это он не в силах сделать. Что угодно, только… Тем более неизвестно, как по прошествии времени отнесется к случившемуся Юля. Следовательно, чересчур судить себя раньше времени было бы по меньшей мере опрометчиво.

Архипов поймал себя на мысли, что думает о предстоящей встрече, как всегда, недодумывая все до конца. Ему и сейчас с трудом верилось в происходящее. Но, видимо, пришел черед поверить в то, что так же неизбежно, как и близкий уже рассвет.

Ветер дул порывами, хлестал воздух гибкими ивовыми ветками. Среди звезд угадывалось одинокое гуляющее облачко. На мгновение закрыв звезду, оно убегало дальше. И тогда звездочка сияла ярче, словно с нее смахнули легкую пыль.

Архипову после рыбы захотелось пить. Вспомнив, что Гусев прихватил и банку с квасом, попросил принести кружечку. Он мог бы и сам подойти, но хотелось перекинуться с Гусевым наедине словечком-другим, чтобы потом отправиться отдыхать.

В запущенной беседке вспыхнул свет. Сергей Герасимович к немалому удивлению увидел Кирилыча, предлагавшего в том же стакане квас.

— Я вас не звал, — недовольно заметил Архипов.

— Дружок, право слово, ногами кренделя выписывает. Боюсь, прольет квасок.

Низкий лоб и выпирающие надбровные дуги разрезали глубокие морщины.

— Цель вашего визита мне известна, — закинул нога за ногу Кирилыч. — Могу, право слово, дать полезную информацию.

— А именно?

— Юлию Павловну знаю хорошо. Час назад тепло расстались.

— Она завтра не уезжает?

— Чего ради? — с каким-то особенным интересом смотрел Кирилыч. — Торопиться ей, право слово, не резон.

Архипов начал понимать скрытый смысл сказанного хозяином базы. Неужели Юля и этот почти старик…

— Вы ей не родственник? — схватился он за последнюю надежду.

— Самый близкий. — Кирилыч противно-тонко захихикал, перемежая смешок утробным басом. — Состою с гражданкой Кирсановой в неофициальном браке. Ну, право слово, ты, начальник, и сам знаешь, как про таких баб говорят: замужем не была, но и без мужа не жила.

Архипов до боли в пальцах стиснул края скамейки. Кто он, этот неотесанный мужлан, мерзкий лгунишка или действительно?..

— Думаешь, я духарюсь? — не сводил глаз Кирилыч. — Так мне до тебя, начальник, интереса нет. Принцип мой…

— Чем вы вообще занимаетесь? — прервал ненужные излияния Архипов.

— Рыбалкой, — ухмыльнулся Кирилыч. — Сети забрасываю и на воде и посуху.

— И каков улов?

— Подходящий. В банке проценты исправно накручиваются. Денежные вклады, право слово, полезное дело для ослабленного организма.

— Вижу, на здоровье не жалуетесь.

— И Юлия Павловна не попрекает.

Это был уже вызов, наглый и грязный. За подобное обычно морду бьют. Если, конечно, имеют право.

— Мне ваши откровения ни к чему, — сухо промолвил Архипов. — Сами в годах, а ведете себя…

— Моих годов, как ни считай, все одно набегает меньше твоих… Чего пялишься? Мы с Юлькой сверстники. Малость я, правда, на внешность истрепался. Так на то, право слово, свои причины.

— Мда-а, незадача, — не знал что и сказать Сергей Герасимович.

— Другой табак, — уловил Кирилыч замешательство Архипова. — Для твоей, начальник, пользы откровенничаю.

— Какой еще пользы? — запальчиво повысил голос Архипов.

— При Юльке в смешное положение попадешь, тогда узнаешь.

Архипов с минуту переваривал услышанное. Получалось, этот похожий на питекантропа громила намерен повсюду совать свой нос… Ну уж, извините. Водить себя на поводке Сергей Герасимович никому не позволит.

— Кто вас уполномочил быть приставленным ко мне? — не скрывал он учтивой насмешки.

Теперь уже начальник базы непонимающе уставился на него.

— Беседуй без свидетелей. Я, право слово, могу и выпытать у нее.

— Послушайте, Отелло, — сохранял внешнее спокойствие Архипов. — Не знаю, чего вам наплел Гусев, но Юлия Павловна нужна совершенно по безобидному поводу.

— Повод известен.

— Создается впечатление, будто вы раньше слышали обо мне.

— Главное — не услышать в дальнейшем.

«Не так ты прост», — клокотал от бессильного негодования Архипов.

Гусев у дверей домика никак не мог расстаться со сторожем.

— Анекдот хочешь р-раскажу? Н-ну хочешь? — нудно допытывался он, повиснув на стороже.

«Хорош он завтра будет за рулем», — отвлекся на секунду Архипов.

— Еще есть вопросы? — осклабился Кирилыч.

— Господь с вами, любезный. Это вы со своей провинциальной непосредственностью достали меня ими. Спокойной ночи… А впрочем, — Сергей Герасимович, уже поднявшись, задержался. — Юлия Павловна не упоминала при вас дом богатого винодела?

— Винодела?.. Не тот ли дворец, что прошлым летом один ханыга отгрохал?

— То-о-от, — нервно расхохотался Архипов и долго не мог сдержать раскатистый смех.

Все же концовка разговора смягчила нежданный удар. Сергей Герасимович был рад даже пьяному Гусеву, настолько важно ему было отвлечься.

— Ж-живем, Герасимович, — мирно бузил Гусев, — плюхнувшись в обуви на кровать. — Машина на приколе, а я в-выпим-м-ши.

— У тебя, как в небезызвестном фильме: кони напоены, хлопцы запряжены.

— М-меня не запряжешь. Два часа — и м-мир опять потрясен.

— Чем же?

— Сто двадцать минут отдыха, и я снова в форме.

— Редкое качество, — отдал должное Архипов. — А чтобы оно не было голословным, разбужу я тебя, братец, на заре.

— П-потушите, п-пожалуйста, свет.

— Я, разумеется, повинуюсь, но тогда и представление закончится.

Гусев замолк еще до того, как Сергей Герасимович лег.

«Счастливый человек», — с завистью прислушивался к беззаботному храпу Архипов.

Он представил, как уже завтра будет трястись в поезде. Вылазку он совершил, безусловно, не даром. Поделом ему. Чего, спрашивается, добился? Нашел время копаться в собственном прошлом. Археолог хренов… А как мир пакостно-примитивен. Разве может женщина так унижаться, деля постель с человекоподобным. И это Юля, которую он… Чего уж там хитрить, наверное, никогда не забудет.