Комендантский час

7

Большинство восьмиклассников перешли в среднюю школу из одной начальной. Четыре года изо дня в день видели они одну учительницу, но в новой школе распались на разные классы, где каждый предмет вел свой преподаватель.

Однако традицию собираться после окончания учебного года возле старой школы ребята сохранили.

Улица примыкала ко двору общежития политехнического института, поросшему пахучей желтой смородиной.

Потом вырыли котлован под студенческую столовую. Смородину безжалостно вырубили, а во дворе общежития возвели какую-то бетонную коробку. Возле нее и собирались; играли в квача или жмурки.

Юрка, забежав к Сергею перед вечером, едва уговорил того пойти к старой школе. Он понимал, что сегодня всем недосуг, но хотелось увидеть Майку… Воображение рисовало ему, как Бабошка с Куцым будут наяривать что-либо непристойное, а девчонки притворно зажимать уши и хихикать. Потом он чего-нибудь отчебучит, и Майка перестанет злиться.

Но она не училась в старой школе. Поэтому Юрка попросил Сергея пройти мимо ее дома.

Сережка был мрачен. Когда увидел, что пришло всего несколько человек, хотел сразу уйти.

Бабошка с Куцым напевали что-то озорное, но девочки-близняшки Костины — оставались серьезны. Их старшая сестра-студентка стояла вблизи с двумя однокурсницами.

Генка Мох, живший напротив школы, выглядывал поверх забора, показывая, что и он принимает участие в общем деле. Выйти на улицу он не смел, карауля выпущенных уток.

Куцый не преминул показать свою разносторонность:

Утенок у-уточку
В одну минуточку
В сарае в темном уголке

Сестры Костины отвернулись, пряча усмешку.

Голова Генки исчезла, и раздался собачий визг. Видимо, он сорвался с будки на кобеля. Бабошка, дразня Генку, затянул:

Шарик Жучку взял под ручку
Пошли польку танцевать
А Барбосик-красный носик,
Стал на дудочке играть.

Куцый не подыгрывал ему, игнорируя «детский репертуар».

Бабошка, смочив слюной обгоревший на рыбалке нос, весело грянул:

На Кавказе есть гора-а,
С ней Кривянку видно-о,
Казак ходит без штанов,
Как ему не стыдно-о…

Генкина голова вновь показалась над забором.

— Привет юному живодеру! — засмалил бычок Куцый. — А теперь премьера, слова наши, музыка тоже краденая.

Сергей перебил его:

— Ты же со Снегирем за одной партой сидел. Плакать надо, а ты шута горохового корчишь.

— Чё заедаешься. Говори толком.

— Нет больше Снегиря, нет…

Юрка, завидев Майку, кинулся навстречу, но девушка подчеркнуто прошла мимо.

— Не понти́, — донесся недоверчивый возглас Бабошки. — Если сбрехнул, я тебе…

— Замри, — приказал Куцый. — Слух такой по Кунаевке прошел.

Они опечаленно помолчали.

Из распахнутых окон общежития неслось беззаботное:

А у нас во дворе
Есть девчонка одна,
Среди шумных подруг
Неприметна она…

— Веселятся, — не знал на ком сорвать зло Бабошка. — Наших бьют, а они пластиночки крутят.

— Пульнуть бы туда чем, — поднялся Куцый.

— Не надо, — попросил Сергей.

Куцый взял камень.

— Давай, — подбивал его Бабошка.

Ребята не заметили, что одна из Костиных привела свою старшую сестру Светлану.

— Выбрось камень, — потребовала та.

— Робя, знакомьтесь, наш новый участковый, — ухмыльнулся Куцый. — А ну брысь.

— Отвечать придется, — не испугалась Светлана.

— Света, не вмешивайся, — позвала ее другая девушка.

Жгуче черная коса была сплетена корзиночкой. Стройные ноги и руки необычайно смуглы.

Она просительно улыбнулась, открыв ряд жемчужных зубов.

— Не делайте этого, мальчики.

Куцый выронил камень.

— Привет из дружеского Египта.

— Я оттуда и есть.

Сергей невольно отмяк.

— Твоя сокурсница? — спросил он Светлану.

Та, не отвечая, отошла.

Бабошка завихлялся, подражая ее походке.

— На три года старше, а строит из себя…

Сергей поведал, какое в их школе случилось несчастье.

Брови незнакомки над пронзительно карими глазами горестно изогнулись.

— Каково его маме.

Светлана сказала, что это ее давняя подруга Рита Бастрыкина, но учится она не в политехническом, а в мелиоративном институте.

Подошел и Калачев, спросил, когда Рита успела побывать в Артеке.

Сергей улыбнулся вслед за девушкой.

Если Рита понимает заковыристые шуточки друга, значит, чувством юмора наделена.

— Почему вы под гитару не поете хорошие песни? — спросила Рита, взглянув на Сергея.

— А сама поешь?

— Я и в хор хожу.

— Ну вот, а он стесняется посещать кружки самодеятельности, — показал Юрка на Сергея.

Сергей покраснел от его бестактности, и совсем неожиданно выпалил:

— Зато я на олимпиаде по физике второе место занял.

Смеялась даже серьезная Светлана и, глядя на нее, захихикали младшие сестры.

— А туда же, «хочу проводить Риту», — отыгрывался Юрка за Майкино пренебрежение к его персоне. — Видите ли, второе место занял. Хвастается, как борец Акула, что поднимает два стула и выжимает мокрое полотенце.

— Мальчишки, вы не трепетесь, что проводите Риту? — построжала Светлана.

— Зачем меня провожать, — стала отказываться Рита.

— Конечно, иди, — приказала Светлана застеснявшейся подруге.

Словно какая-то сила бросила Сергея вслед за Ритой.

— А почему ты выбрала мелиоративный?

Та с изящной легкостью повернула к нему гибкую высокую шею.

— Я люблю природу. И лес, и воду, и животных.

«И степь, и тундру, и насекомых», — мысленно дополнил Сергей, полнясь неодобрением к Юрке. Если бы это он сделал на глазах Майки, тогда все понятно, а так…

Куцый никак не мог успокоиться:

— Дорого этим ублюдкам обойдутся поминки Снегиря… И ты, прыщик, хорош, — обрушился он на Сергея. — Вместе же были. По носу дам, юшкой умоешься.

Сергей, и без того болезненно воспринимающий угри, разъярился:

— Ну дай, дай, — вплотную подступил он к Куцему.

Тот отпустил ему шалбан, ширнул пальцем под ребро.

Вертоусов, в жизни никогда не дравшийся, неумело замахнулся. Куцый перехватил его руку, ударил в грудь. Сергей еле удержался на ногах, наклонив голову, пошел на Куцего.

Усиленный громкоговорителем голос раздался совсем рядом.

— Граждане и гражданки, просьба соблюдать комендантский час. Граждане и гражданки…

Милицейский «бобик» унесся дальше.

— Вот тебе, — сделал неприличный жест Куцый. — Так мы и разбежались по домам.

— Кажется, возвращаются, — прислушался Бабошка.

— Кинуть кирпич — и всем атас, — был верен себе Куцый.

— А как стрельнет, — заколебался Бабошка.

— Побоится.

— Ребята, не надо, — умоляюще сказал Сергей. — Я знаю, как убивают, видел, — перехватило ему дыхание.

— Ладно, расхныкался, — согласился Куцый. — Будем здесь торчать. Плевали мы на их комендантский час.

Сосущая тоска охватила Сергея. Эти ребята ему чужие. Нет рядом ни Юрки, ни Снегиря. Он один, кто смотрел смерти в глаза… Один.

— Ро-о-бя, — крикнул Генка, — девять часов. — И голова его исчезла.

В общежитии смолкла музыка. Из окон, перегнувшись, выглядывали студенты.

Бабошка свистнул, сложив пальцы колечком.

— Э-гей! — тихий час.

— Пошли они…, — взялся за гитару Куцый:

Ах, Чика, Чика,
Посмотри-ка,
Это Чика прибыл к нам
Из Порто Рика

— И долго мы концерт давать будем? — пытался вразумить ребят Сергей. — Нас всего трое осталось.

— Вон четвертый, — указал Бабошка на лезущего через забор Моха.

Генка разделил корку хлеба, натертую чесноком с солью.

— Сыграем в жмурка?

— Была охота, — презрительно отвернулся великовозрастный Куцый.

— А чем заняться? — поддержал Бабошка. — Серый, считайся.

— Чур, первый жмурюсь, — назвался сам Сергей.

— Не по правилам, — запротестовал Бабошка.

Сергей задумал, когда ребята спрячутся, уйти домой под прикрытием темноты. И тогда следом разойдутся и остальные.

Он спрятал лицо на скрещенных руках и, выждав с минуту, начал считалки:

— Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать, кто не спрятался, я не виноват, кто надо мной стоит, тот в огне горит и два раза жмурится.

Сережка открыл глаза и вздрогнул, увидев возле себя военных.

Высокий офицер осветил его фонариком.

— Мы над тобою стоим и в огне не горим.

Лицо его было не строгим, а скорее добродушным. Рядом стояли двое солдат с автоматами.

— Мы в жмурка играем, — виновато объяснил Сергей. — Днем жарковато, так мы по прохладе.

— В жмурка, говоришь? По-нашему, стало быть, в прятки… А остальные где, — посмотрел по сторонам офицер. — Может, вместе с тобой поищем.

— Они далеко убежали, — заставил себя соврать Сергей.

— Аликпер, — обратился офицер к горбоносому солдату. — Посмотри вокруг.

Солдат, гремя сапогами по тротуару, побежал к котловану.

«Только б они не там спрятались», — забилось у Сережки в груди.

За Генку он был спокоен. Одноклассник, скорее всего, отсиживался в своем дворе. А Куцый с Бабошкой где-то близко.

— Товарищ капитан, — как можно громче сказал Сергей, — я хоть и считался, но мы на самом деле в казаки-разбойники играем.

Капитан больно стиснул его локоть.

— Поедешь с нами.

За углом фырчала грузовая машина.

— Полезай.

Сергей уже ухватился за борта, как в ночной тишине разухабисто раздалось:

Несу я ку-рочку,
Французску бу-лочку,
Два кила маслица,
Сто прирожков ов-ов…

— Взять!

Солдаты бросились к глухой стене дома, где сами себя выдали Куцый и Бабошка.

Офицер, всматриваясь в темноту, не обращал внимания на Сергея. И ничто не мешало тому метнуться за ворота общежития, где он знал все ходы-выходы. Но ребята не оставили его одного, и он ни за что не убежит.

— Привет, Серый, — кинулся обниматься Куцый изображая пьяного:

— Я никому не дам —
Пусть кушает Абрам,
Уж больно он хороший,
Мой родной ой-ой…

Его швырнули в кузов последним, где на корточках сидело несколько человек. Однако он успел прокричать, прежде чем машина тронулась:

Убили гады Патриса Лумумбу,
А мистер Хаммершельд лабает румбу

Машина ехала быстро, и солдат, сидящих у борта, подбрасывало.

Мелькнул освещенный памятник Ленину, затемненная трибуна стадиона.

— Куда нас везут? — неведомо кого в темноте спросил Сергей.

— Уже, считай, приехали, — ответил сиплый голос.

Машина притормозила, и высокие металлические ворота захлопнулись за ней.

— Слазь!

Кроме ребят вывели еще четверых мужчин. Одного пошатывало, он все пытался помочиться.

— Веди его куда подальше, а эти со мной, — распорядился хмурый старшина.

В коридоре каменного прохладного здания дежурили сержанты — сверхсрочники.

Сергея охватил необычайный подъем. Их схватили за правое дело. Они не нарушители, а проявили акт неподчинения, бросив вызов насилию.

— Жаль на ужин опоздали, — обнял он за плечи Бабошку.

Тот захохотал, а старшина пожалел, что не имеет права угостить сопляков ремнем.

Переполненная камера встретила ребят веселым оживлением.

— Давай к нам, хлопцы. У нас коллектив тесный, до утра одним колхозом живем.

Куцый, и без гитары верный себе, лихо отбил чечетку:

Ростов, Калуга, Лос-Анжелос
Объединились в один колхоз,
Доярка Марья живет одна,
В защиту мира — дает она