Особняк

В глубине души Билли понимал, что это не просто совпадение. Он хотел верить, что случайно оказался здесь, прямо напротив «У Раффла», но это было не так. Ведь ему была известна правда: в тот самый момент, как Эмили сказала, что едет в Чикаго, он решил выпить. Нельзя было приносить алкоголь в особняк Игл без риска быть пойманным с поличным и нельзя было пить в одном из заведений Шона в Уиски Ран – а значит, он неизбежно должен был оказаться здесь, «У Раффла». Это было единственное место в городе, где он мог выпить, не боясь, что об этом тут же доложат Шону. Билли бросил быстрый взгляд на улицу, но снаружи никого не было, так что он просто нырнул внутрь.

Свет внутри оказался не таким приглушенным, как он рассчитывал, однако не только посетителям, но и самому владельцу было бы лучше, если бы он убавил освещение. Место оказалось настоящей помойкой: пол был посыпан опилками, но они не могли скрыть грубые половицы в следах от сигарет, оставшихся с тех времен, когда курить в баре в штате Нью-Йорк еще не было запрещено. Бильярдный стол покрыли новеньким сукном, но сам он видал виды: стол был весь в щербинках, одной ножки не хватало, и ее место занимал деревянный брусок размером два на четыре. И все же, несмотря на то что «У Раффла» был полной противоположностью новенькой, чистенькой «Пивоварни Тимбер», из всех других заведений в Уиски Ран Билли он понравился больше всего. В нем витала кислая смесь пролитого пива и разочарования, которой пахли все хорошие кабаки. Сам бар был отделан темным деревом, и там оживала история: Билли был уверен, что локти подпирали эту барную стойку бессчетное количество часов. В задней части бара были в беспорядке расставлены столики, а за ними оказался коридор, который – Билли был уверен в этом – вел к нескольким жутко вонючим туалетам. Тихонько играло старое кантри.

Билли был единственным посетителем: сел на один из табуретов у барной стойки и стал терпеливо ждать, чувствуя себя на удивление спокойно. Умом он понимал, что не должен пить. Но все казалось таким правильным. Билли выпьет всего один бокал, а потом отправится в особняк Игл с новыми силами и готовый к дальнейшей работе.

Через несколько минут он услышал, как кто-то идет, а затем дверь по ту сторону барной стойки открылась. Бармен не удивился, увидев, что Билли сидит и ждет его. Он открыл дверь нараспашку, зашел в нее, а потом снова вышел, неся картонную коробку: она была достаточно тяжелая, и он закряхтел. Бармен поставил коробку на барную стойку напротив Билли, и тот услышал приятный звук ударяющихся друг о друга бутылок.

Бармен был стар – наверное, где-то под семьдесят. «На западе, – подумал Билли, – он мог бы надеть ковбойскую шляпу и сойти за своего». Жесткая кожа, изборожденная глубокими морщинами, густые седые подкрученные наверх усы. Он был некрупным, но казался крепко сбитым, и Билли готов был поспорить, что старик дал бы ему фору. Он щеголял в черных джинсах и поношенной форменной рубашке с рукавами, закатанными до локтя. Глядя на то, как бармен вынимает бутылки из коробки, Билли не мог не заметить узловатые мышцы на его предплечьях. «Нет, серьезно, – подумал он, – дайте парню пачку сигарет и посадите его на лошадь – просто ковбой Мальборо[73]».

Билли нервно потер большим пальцем шрам на ладони. Ему показалось, что палец обо что-то укололся, но он не смог отвести взгляд от того, как прямо перед ним расставляют бутылки с бухлом. Это было дешевое дерьмо без бренда. Он вспомнил, как столкнулся со своим однокашником Раджем в комнате отдыха первого класса в аэропорту Балтимора после встречи с Шоном. Хотел бы он увидеть реакцию ковбоя, попытайся Радж заказать здесь бокал 25-летнего Macallan. Он бы на это посмотрел. Такие напитки продают больше чем по сотне баксов за бокал.

Бармен закончил вынимать бутылки, а затем достал из-за пояса нож, чтобы срезать скотч и сломать коробку. Он толкнул коробку в конец барной стойки и стал методично наполнять бар. Старик бросил на Билли пару взглядов, но не потрудился взять заказ. Билли, в свою очередь, счел благоразумным промолчать. Наконец, после того как бармен в течение пяти минут расставлял стаканы под мурлыкающий аккомпанемент, в котором Билли узнал пение Хэнка Уильямса[74], он повернулся лицом к Билли.

– Дай угадаю. Пиво и шот?

– Звучит отлично.

Бармен потянулся за стаканом, твердой рукой опустил его в ведерко со льдом, чтобы наполнить, а затем поставил на стойку перед Билли. Он повернулся, открыл холодильник под барной стойкой, вынул банку лимонада, открыл ее и налил содержимое в стакан.

– Ну что ж, – сказал он, – придется обойтись этим, – подтолкнув стакан к Билли, бармен покачал головой. – И не смотри на меня разинув рот, как невинная овечка. Я алкоголиков за версту чую. Давно в завязке?

Билли понял, что неосознанно прощупывает жетон за два года трезвости через ткань джинсов.

– Откуда вы знаете?

Бармен пожал плечами.

– Рыбак рыбака видит издалека. Плюс, может, я и не подыгрываю Иглу в его планах причесать город, но это еще не значит, что я не знаю что к чему. Поговаривают, что никто не должен предлагать выпивку парню, работающему в особняке Игл. Я не знаю тебя в лицо, но в эту дверь обычно входят только те, кто не ошивается здесь постоянно и носит рабочие боты, не просто для красоты надетые. А значит, ты парнишка Игла. И хоть я и не хочу, чтобы он трогал «У Раффла», это еще не значит, что я не понимаю, какое это имеет значение для местных. Хорошая работа с хорошей зарплатой. Дети получают шанс поступить в колледж, все расходы оплачиваются. Мой внук планирует отправиться в какой-нибудь гуманитарный колледж в Мэне[75] и рад-радешенек. Нет уж, милок. Я не испорчу это ни за какие коврижки. Если Игл решит, что хочет разгуливать по городу голышом, засунув свой член в масленку, вместо того чтобы строить странный отель в своем особняке с привидениями, я и бровью не поведу, пока он спускает деньги на Уиски Ран. Так что можешь сидеть хоть до посинения, но я рад тебе сообщить, что лимонад – единственное, что ты от меня получишь. Хочешь выпить – придется тащить свою жалкую задницу в Кортаку, где тебя никто не узнает.

Билли поднял стакан с лимонадом. Он был газированный, и Билли смотрел, как пузырьки пробиваются на поверхность через лед.

– Я так понимаю, кокаинчику прикупить тоже не получится?

Ковбой в ответ наградил его широкой улыбкой и искренним смешком.

– Меня зовут Джин, – сказал он. – И прошу прощения, но я больше по части травки. И ей я с тобой тоже делиться не стану.

У Джина было крепкое рукопожатие, говорившее о том, что он может сломать руку при необходимости, но и без этого понятно, что он настоящий мужик. Оказалось, что, когда Джин не занимается баром, он работает на своей ферме.

– Занялся органикой, когда завязал с выпивкой, и это помогает мне держаться от нее подальше. Я работаю здесь допоздна, а пара коров и коз и несколько акров земли требуют раннего подъема. Рука меньше тянется к бутылке, когда знаешь, что нужно вставать в шесть, чтобы переделать все дела. Ферма небольшая, но всегда есть за чем поухаживать и что починить.

К удивлению Билли, лимонад оказался что надо. Он зашел в «У Раффла» с целью заказать пиво или джин, но лимонад был сладким, шипучим и приятно щекотал горло. Он вынул телефон и сфотографировал банку. Надо будет попросить Нелли прикупить парочку домой. Они говорили о фермерстве и о том, каково было Джину наблюдать за тем, какие трансформации происходят в Уиски Ран. Пока они беседовали, Билли выпил всю банку. Джин предложил ему еще одну и свежий стакан со льдом.

– Надеюсь, у тебя есть наличность, Билли. У Шона Игла нет открытого счета в моем баре. Как не было и у его отца, когда до этого доходило.

Билли потянул открывалку на банке с лимонадом, и та издала характерное шипение из-за газа; кубики льда затрещали и задвигались, когда он стал наливать напиток в стакан.

– Вы знали его отца?

Джин взял тряпку и протер барную стойку, хоть, на взгляд Билли, она и без того была чистой.

– Все верно, – сказал он. – Но не могу сказать, что мне нравился этот засранец. Может, поэтому я так уперся, когда Игл предложил мне выкупить бар. Я твердо верю в то, что яблочко от яблони недалеко падает. Мой род живет в Уиски Ран уже пять поколений, и, насколько я слышал, единственная разница между мужчинами рода Игл лишь в количестве денег, которыми они прикрывают свои грязные делишки. Да, Саймон Игл был настоящим сукиным сыном, и я не стесняюсь признаться в том, что слишком боялся его и поэтому не пытался ему помешать. Он оказался жестоким человеком, и у него была тяжелая рука. Пожалуй, мне бы следовало выдворить его отсюда, но тогда я и сам пил. Да и, как я уже говорил, осиное гнездо лучше не ворошить.

Билли осознал, что почесывает мягкий блестящий шрам на ладони. Он снова начал зудеть. Вот дерьмо. Он перевел взгляд на него и увидел, что оттуда выглядывает еще один черный волосок. Билли попытался ухватить его ногтями, но тот оказался слишком коротким. Как Нелли умудрилась пропустить его, когда снимала швы?

– Что вы имеете в виду, когда говорите, что он был жестоким? – он покачал головой. – Простите. Странный вопрос, но не найдется ли у вас пинцета? Джин опустился на колени, вынул из-под бара небольшую коробку с инструментами и начал в ней копаться.

– То же, что и все остальные. Он избивал жену. Избивал ребенка. Ввязывался в драки при любой возможности. Имел любовниц на стороне, и ходили слухи, что и с ними он был не особо нежен.

Он внезапно замолчал и уставился на Билли.

– Ты явился, чтобы доставить мне неприятности?

– Прошу прощения?

Билли только взял свой лимонад, но тут же поставил его обратно.

– Ты спрашиваешь, потому что тебе интересно или потому что собираешься что-то с этим делать?

Итак, Билли в итоге рассказал ему всю историю о том, как они с Шоном заперлись в хижине после выпуска, как они вместе работали над Eagle Technology и как их пути разошлись из-за Эмили.

Джин закряхтел.

– Я бы сказал, что в конце концов все всегда сводится к женщинам, вот только моего внука женщины не привлекают. И ты не можешь рассказать мне, над чем конкретно ты работаешь?

Билли замешкался, но затем покачал головой.

– Мне бы хотелось вам рассказать. Правда хотелось бы, но нет, Джин, простите. Я не могу.

– Что ж, тогда будем надеяться, что ты рассказал мне правду, – сказал Джин.

Так и было. Билли рассказал ему все. Почти. Не упомянул только о Такате.

– Хотя почесать языком не вредно, верно? – Билли рассмеялся, довольный своей шуткой.

– Я не знал первого Игла: разумеется, речь о том, кто открыл особняк Игл после Первой мировой. Я ж не такой старый. Но вот мой дедуля его знал. Не очень хорошо, но он был не прочь съездить туда пару раз, чтобы вкусить запретный плод, если ты понимаешь, о чем я.

– Честно говоря, Джин, – сказал Билли, – я понятия не имею, о чем вы.

– Как сказать? – Джин вынул пинцет из коробки с инструментами и протянул его Билли. – Ходили разговоры о шлюхах.

Билли уже почти сомкнул щипчики на кончике черной нити, соприкасающейся с поверхностью его кожи, но внезапно остановился и посмотрел на Джина.