Особняк

Глава 39. Ноль / единица

Пойдемте, – сказал Шон. Его голос был хриплым, и выражение лица мрачно гармонировало с ним. – Они наверху, в Гнезде. Мы поднимемся туда и…

– И что? – спросил Билли. Его рука. Боже, как же она чешется. Билли все чесал ее и чесал. Он чувствовал, как провода прорываются наружу, чувствовал, как что-то шевелится, дергается и пульсирует у него под кожей. Рука была мокрой. Билли посмотрел вниз и понял, что расчесал ее до крови. – Поднимемся наверх – и что?

– Я не знаю, – сказал Шон. Он произнес это тихо и спокойно и сказал, пожалуй, единственные слова, из-за которых Билли не захотелось разбивать ему лицо.

Эмили все еще плакала, но пыталась взять себя в руки. Билли хотел обнять ее, попытаться успокоить, но побоялся, что она отстранится.

– Я не понимаю, – сказала Эмили Шону, – ты ведь выдернул ее из розетки. Ты сказал, что отключил сервер. Как же она…

Билли перебил ее.

– Это не Нелли. Ты же слышала голос. Это… – он посмотрел на Шона. Тот разжал руки в потерянном умоляющем жесте. Билли повернулся к Эмили. – Это дух.

– Мне казалось, ты говорил, что дух в машине – это просто какой-то глюк в программе и что Нелли просто пытается как-то совместить то, что вы оба хотите быть со мной.

Шон издал смешок, больше похожий на кашель.

– Мы много чего сказали, я полагаю. Но нет, ответ Билли верен, как и все остальное. Вирус. Глюк. Дух. Монстр. Я отключил ее, но она не уходит. Какая теперь разница, почему это происходит?

Эмили в ярости повернулась к нему, и Билли обрадовался, что она накинулась на Шона, а не на него.

– Какая разница? – прошипела она. – Какая разница? Может, задашь этот вопрос Венди? – она указала на лифт. Стекло лифта треснуло, но коробка все еще держала свою форму. На полу лежал темный сгусток, а по стене была размазана кровь.

Билли потер руку. Она была расчесанной и мокрой от крови. Внутри нее двигались, извивались и вибрировали провода.

– Иди наверх, – сказал он.

Эмили покачала головой.

– Ни за что. Зачем идти наверх? Нам нужно выбираться отсюда.

– Поднимись наверх: там твоя сестра и племянницы. Мне нужно… Я приду через пару минут. Шон, отведи ее туда, постарайся объяснить Бет и Ротко, что происходит, и… Просто идите наверх. Пусть будут готовы.

Шон кивнул:

– Хорошо. Готовы к чему?

– Я не знаю, – ответил Билли. – Но мне нужно кое с чем разобраться, и вам не стоит здесь находиться. И детям тоже.

Билли снова бросил взгляд на лифт. Теперь это была окровавленная разбитая стеклянная коробка.

Нет. Им не нужно на это смотреть.

Они препирались еще где-то минуту, но Билли настоял на своем, и когда Шон и Эмили стали подниматься по лестнице, он отправился в стерильную комнату по соседству с лазаретом. Но тут же остановился. Билли подождал, пока Шон и Эмили поднимутся на третий этаж и войдут в матовую дверь, ведущую в Гнездо. Она открылась перед ними. Очевидно, Нелли спокойно впускала их внутрь. Вопрос в том, что случится, если они попытаются выйти обратно.

Билли развернулся и вошел в огромную столовую, после чего направился в бар. Он достал тяжелый высокий стакан и наполнил его льдом. Украсить напиток было нечем, но ему было плевать. Сегодня можно обойтись и без лайма. Билли щедро налил шот или, может, два шота джина в стакан, поболтал их вместе со льдом и добавил немного тоника.

Боже, коктейль был хорош. Такой холодненький. Вот только Билли осушил бокал в два судорожных глотка, и в нем не осталось ничего, кроме льда.

Он налил еще джина с тоником, а затем, словно по волшебству, бокал снова опустел.

Третий коктейль ушел медленнее, но когда Билли поставил стакан на стол, то понял, что на стекле осталось пятно крови. Он посмотрел на ладонь. Кровь еще текла из того места, где Билли ее расчесал, и он видел, как провода выглядывают из кожи.

Билли обновил лед в бокале, наполовину наполнил его джином и добавил достаточно тоника: таким образом, он сможет потом утверждать, что он пил джин-тоник. Билли зашагал прочь, но затем остановился, схватил бутылку Bombay Sapphire и прошел в стерильную комнату.

Он сел на лавку и направил увеличительное стекло на руку, чтобы получше ее разглядеть. Билли слышал, как механические манипуляторы Нелли жужжат над ним, словно насекомые, ищущие, куда бы сесть, но он проигнорировал их. Шрам был разодран и кровоточил, наружу выглядывало мясо. Но ему удалось разглядеть внутри волосы. Нет, не волосы – провода.

Билли взял пинцет и ухватил один из проводков за кончик. он выглядывал из-под кожи и казался лишним, инородным, как лапка насекомого.

Билли потянул за него, но проводок не поддался. Он же существует, не так ли?

– Что ты засунула в меня, Нелли?

Тебе просто мерещится, Билли.

– Что ты засунула в меня?

Ты больше не отличаешь вымысел от реальности, не так ли?

Нет, это все было по-настоящему.

Рука у него затряслась, и Билли положил ее на стол. Другой рукой он взял стакан, чтобы отпить из него. Билли сделал последний глоток – и бокал снова опустел. Он потянулся за бутылкой джина, неуклюже открутил крышку и наполнил стакан на три четверти.

Хочешь выпить, Билли?

Билли проигнорировал голос и потянулся за инструментальным ножом.

Он аккуратно вонзил лезвие ножа в центр ладони. Билли сделал это осторожно, почти без нажима, и ничего не произошло. Он повторил действие, нажимая чуть сильнее. Рана, и без того свежая и кровоточащая, начала раскрываться. Но этого было недостаточно. Билли надавил сильнее и поморщился, когда брызнула кровь. Он отложил нож и взглянул на зияющую в руке рану. Судя по тому, как оттопырилась кожа, она походила на монетницу. Оставалось только засунуть туда руку и выудить из нее мелочь.

Он должен был почувствовать боль, но этого не произошло. Ему казалось, что рука была словно чужая и искусственная. Билли сунул пальцы в рану, пытаясь нащупать то, что было внутри. Что-то зашевелилось под кончиком его пальца, но из-за крови и жировой прослойки невозможно было разглядеть, что извивается у него в руке. Нужен был обзор получше. Он должен был это увидеть. Ему нужно было побольше места, чтобы залезть туда большим и указательным пальцами и вытащить этого металлического монстра, которого Нелли зашила в него.

Билли снова потянулся к ножу. Он был скользким от крови, но Билли прижал его к коже. Он старался держать руку повыше, чтобы четко все видеть под лупой.

Эта штука выглядела как жук или паук, покрытый электронными схемами и проводами, но вместо лапок у него были проволоки, которые тянулись по всей его руке и поднимались выше, к локтю.

Что ты хочешь там найти, Билли? Может, не стоит ворошить прошлое? Шон именно так и делает.

Билли сделал надрез поглубже, проведя лезвием по диагонали, и разрезал руку от основания мизинца до основания большого пальца. Кровь текла обильно, и он почувствовал, как она капает с руки ему на ногу. Сколько там крови? Казалось, что очень много, но Билли знал, что все выглядит хуже, чем есть на самом деле. Он почувствовал головокружение, но виной тому мог быть и джин.

Ты всегда возвращаешься к бутылке, Билли. В ней кроются ответы на все твои вопросы, не так ли?

Билли потянулся за игловидными кусачками. Он шевелил ими и так и сяк, пока ему не удалось обхватить металлическое насекомое.

Ты ведь не бросал пить, не так ли, Билли?

Он закрыл глаза. Нет. Нет, это неправда. Он сорвался в Балтиморе, на бейсболе, в самолете. Он совершил ошибку в Кортаке, когда пошел в «Петух». Но это просто ошибочное суждение. Он чист. Он пообещал Эмили, что не будет пить.

А что насчет тех бутылок наверху, в кабинете, Билли?

– Заткнись, – сказал он. – Это был не я.

Разве Шон виноват, Билли? Ты ведь мог ему отказать, но не сделал этого. Ты помог ему раскопать могилу. Это было не первое его убийство. Ты знал об этом?

Билли потянул, но металл, засевший в руке, не поддался. Он отложил кусачки и снова взялся за нож.

Билли…

– Заткнись! Заткнись!

Он должен был сказать тебе, что гены убийцы у него в крови, Билли.

Рука, державшая нож, затряслась. Вокруг было очень много крови, и Билли испугался, что с ним станет, если он начнет резать ладонь дальше.

Ты потерял много крови. Тебя это не волнует?

На него накатила тошнота. Он вот-вот потеряет сознание. Это из-за джина или из-за крови?

Да что она засунула в него?

Аккуратно, чтобы не задеть вену, Билли сделал надрез от большого пальца в сторону кисти, а затем еще примерно на два сантиметра вдоль запястья. Кожа раскрылась, показав блестящий жир, а также переплетение проводов.

Билли на секунду закрыл глаза. Или дольше, чем на секунду. Ему стало нехорошо. Нож оказался на столе, но он не помнил, как отложил его.

Билли не сразу смог подняться и, шатаясь, направился в лазарет в соседней комнате. Он неуклюже замотал бинтом левую кисть и запястье, и тот почти сразу же пропитался кровью. Билли наматывал больше и больше слоев, пока рука не стала походить на дубинку.

Манипуляторы направились к нему, но он отступил назад.

– Отойди от меня. Ты не настоящая, – Билли закрыл руками голову и прибег к последнему детскому способу защиты: он закрыл глаза. – Ты не настоящая, – повторял он снова и снова. – Не настоящая, не настоящая.

Когда Билли открыл глаза, манипуляторы уже не двигались, но все еще подергивались.