Четыре сокровища неба

9

Судя по тому, как охранники приветствуют нас утром, кажется, что они собираются сопровождать нас на грандиозное торжество.

Нельсон спрашивает, позволят ли ему написать письмо.

– Конечно, вы можете написать письмо, – говорят они и вручают ему ручку и бумагу. Нельсон что-то черкает, затем передает их обратно. Охранник, который берет письмо, смотрит на него, затем комкает записку в переднем кармане мундира.

– Отправите сегодня? – спрашивает Нельсон.

– Конечно, отправим сегодня, – говорит охранник. Он смотрит на других охранников и усмехается. Внизу ждет шериф Бейтс с очередной повозкой.

– Шериф, – умоляет Нам. Но шериф не смотрит на него, и Нам замолкает. Он знает, что шериф больше никогда не посмотрит ему в лицо.

– Это нелепо, – говорит Лам вместо Нама. Его тоже игнорируют. Нас загружают в повозку по одному. Кандалы на ногах тугие, и я спотыкаюсь о ступеньку, когда забираюсь в повозку, и приземляюсь к ногам Нельсона.

– Ну-ка, Джейкоб, – говорит он, поднимая меня связанными руками. – Сядь ровно.

Думаю, что последние несколько дней я была плохим подобием мужчины.

– Ты веришь, что она передумает? – спрашиваю я его, зная ответ. Это первый раз, когда мы разговариваем друг с другом с момента появления Кэролайн прошлой ночью. Нельсон склоняет голову.

– Я хотел верить в лучшее в людях. Я был неправ.

Его трудно расслышать из-за стыда в голосе. Я помню, что говорила тогда, в его комнате, как его лицо сморщилось, когда я бросила ему, что Кэролайн в конце концов предаст его. Такой человек, как Уильям, припомнил бы это Нельсону сейчас, помахал бы своими словами перед его лицом и возрадовался бы от своей правоты. Я не такой человек.

– Ты в порядке? – спрашиваю я вместо этого. Нельсон знает, что я имею в виду.

– Пока не стоит говорить со мной об этом, – говорит он. Мелькает болезненная улыбка, когда он поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. – Извини, если это звучит резко. Просто мое сердце ранено.

– Она никогда тебя не заслуживала, – выпаливаю я. Я понимаю, что это звучит странно и по-детски из уст Джейкоба Ли, но не останавливаюсь. Мне нужно, чтобы Нельсон знал, что он – нечто гораздо большее.

Мюррей находится всего в полутора днях езды. Мы будем ехать ночью. Задиристый ветер бьется о брезент, прикрывающий заднюю часть повозки, поет бессвязную погребальную песнь. То немногое, что я знаю о Мюррее, не обещает добра. Это шахтерский город, а значит, его жители будут враждебно относиться к любому китайцу, который, по их мнению, украл их работу. В конце концов, судья Хаскин так и не дал нам шанса.

Я так глубоко погружена в свои мысли, что не замечаю, когда повозка останавливается. И снова Чжоу чувствует это первым. Он хватается за рукав Лама, дергая его обеими руками. Лам открывает глаза, замирает, затем тянет Нама. Нам какое-то время слушает, потом зовет нас.

– Нельсон, Джейкоб, – говорит он. – Что-то происходит.

Голоса снаружи новые, не те, что сопровождали нас из тюрьмы. Эти голоса более дикие. Один из них что-то говорит шерифу Бейтсу, который спокойно отвечает. Трудно расслышать из-за шума ветра. Затем сквозь тент просовывается рука, и появляется лицо в белой тканевой маске.

– Делайте, как я говорю, – говорит оно. – Вылезайте отсюда сейчас же!

Нам и Лам выпрыгивают, за ними следует Чжоу.

– У нас тут будет отдых? – спрашиваю я Нельсона. Он качает головой, обеими руками упираясь мне в грудь, удерживая меня.

– Считаешь себя героем, да, мальчик? – говорит незнакомец. Его рука исчезает и возвращается. Я узнаю черный металлический блеск пистолета. Он направлен в голову Нельсону. – Давай-ка проверим, такой ли ты крутой теперь.

– Хорошо, – говорит Нельсон и вытягивает руки перед собой. – Джейкоб, я пойду первым.

Он выпрыгивает. Мужчина внимательно наблюдает за ним, затем направляет на меня пистолет. Я знаю, что должна послушаться. И я делаю это, медленно подбираясь все ближе и ближе к лицу в маске. Ветер стучит о борт повозки, его гортанный вой полон предостережения. «Если вы выйдете отсюда, – говорит он, – вы никогда не вернетесь».

Я выпрыгиваю.

Первое, что я вижу, когда выпрямляюсь, это не растерянный шериф и его люди, не мои друзья с исхудалыми лицами, не новая группа людей в масках, прибывших с кучей оружия, а белый человек с оскаленными зубами, который возглавлял толпу перед нашим магазином. Вот он и выполнил свое обещание: нашел меня, где бы я ни была.

Я забываю, что я мужчина. Забываю, что я Джейкоб Ли. Я поднимаю одну ногу, чтобы заползти обратно в повозку, но еще я забываю о своих связанных ремнями лодыжках. Когда я падаю, мой нос ударяется о подставку для ног.

Треск, потом что-то горячее. Слезы наполняют глаза.

Тот человек начинает смеяться. Я знаю, что это он.

– Поднимите его, – слышу я его слова. – Поставьте его вместе с остальными.

Кто-то хватает меня, тащит прочь от повозки. Я не могу открыть глаза. Боль – это огромное бревно, прижимающее меня к земле, и я бесполезна под его тяжестью.

– Шериф, пожалуйста, – слышу я голос Нама.

– Я ничего не могу поделать, – говорит шериф. – У Тедди и его парней наше оружие. Верно, Тедди?

– Шериф прав, – говорит человек по имени Тедди. Его голос радостный, как у ребенка, который открыл для себя новый способ совершать проступки без наказания. – Бейтс теперь не может вас спасти. Вы впятером принадлежите нам. Искателям справедливости, совершающим дело Господне! Мы покажем вам истинное значение справедливости за совершенные вами чудовищные деяния. Слишком долго вы отравляли наш город. Но это уже позади.

– Пожалуйста, – слышу я Лама. – Мы просто владельцы магазина, всего лишь небольшого магазина. Мы продаем варенье и хорошую еду. Мы не хотим иметь с этим ничего общего. Позвольте нам отправиться на суд.

Тедди игнорирует его.

– Оставьте заключенных с нами, шериф. Берите своих людей и возвращайтесь в город. Когда у вас спросят, что случилось с китаезами, скажите, что потеряли их по дороге.

– Шериф, – впервые заговаривает Нельсон.

– Теперь это не в моих руках, – бесстрастно говорит шериф. Свист, затем шквал движения. Я слышу, как лошади разворачиваются на траве, колеса повозки скрежещут по камням. Одна группа уходит, одна остается. Мы остаемся. Почему мы остаемся?

– Нет! – кричу я. – Не оставляйте нас!

Что-то обрушивается, удар в лицо. Я слышу еще один треск, когда мой нос ломается, и на этот раз меня не прижимает ни бревном, ни огромным грузом, который можно было бы назвать болью. Есть только белизна, и у этой белизны нет имени.

– Тупой цыпленок, – рычит тот, кто меня ударил. – Ты научишься меня слушаться.

Это уже слишком для меня. Я закрываю рот, пытаясь проглотить жжение. Кажется, что я плачу, слезы смешиваются с соплями и кровью, теплые и медленные, когда скапливаются у меня на подбородке. Голос Тедди возвращается:

– Остальные. Пошли. Сейчас же.