Четыре сокровища неба

Я поднимаю ружье онемевшими руками. Нет времени прицеливаться – есть время только направить дуло на любую белую маску и спустить курок. Но они уже слишком далеко, и я плохо прицеливаюсь. Выстрел растворяется на ветру. Я стреляю еще раз, надеясь, что звук их удержит.

После четвертого выстрела они начинают бежать. Они быстрее, чем я себе представляла, или же так быстры, как я опасалась. Сколько выстрелов у меня осталось? Я снова поднимаю ружье, но теперь меня трясет, и даже когда делаю последний выстрел, то знаю, что он никуда не попал. Нельсон снова выкрикивает мое имя. Хватит. Я поворачиваюсь, чтобы бежать.

Мой побег с холма был не напрасным – друзья ближе, чем я ожидала. Но даже когда я несусь к ним, то чувствую великую безнадежность. Чжоу удалось вырваться из веревок, но Нам, Лам и Нельсон все еще связаны. Сейчас нет времени на новый план. Позади нас кричат и лают мужчины, волками сбегающие с холма. В таком темпе им не потребуется много времени, чтобы добраться до нас.

Сперва я бросаюсь к Наму и Ламу с вытянутым вперед ножом.

– Все вместе – задыхаюсь я, а затем пилю, пока они изо всех сил наваливаются на веревку, мы втроем яростно работаем, пока веревка не ослабевает, каждая нить не разрывается, и они не падают на траву, хватая ртом воздух.

Затем я бегу к Нельсону, еще раз оглядываясь назад. Один из мужчин почти достиг подножия холма. Он скоро будет возле нас. Его белая маска развевается на ветру. Я почти могу различить его черты, черты того человека, которым он является под маской. За маской. «Чей ты отец? – хочу спросить я его. – Чей брат?»

Мои руки слабеют. Они трясутся, как листья на пороге зимы. Нет смысла хвататься за нож, пытаться разрезать эту веревку, не смысла продолжать притворяться, что я способный, свирепый и сильный мужчина. Я всего лишь девушка без родителей. Мне тут не место. Я слышу, как Нельсон произносит мое имя.

– Послушай меня. Ты слушаешь? Ты должен освободить меня. Нужно сделать это сейчас.

Его голос настойчив, но приглушен, он доносится из-за какой-то стены. Я могу оказаться далеко от всего этого, думаю я. Так трудно продолжать бежать, продолжать бороться. Я могла бы позволить им поймать меня, и мне больше не пришлось бы страдать.

– Перережь веревку, Джейкоб, – говорит Нам откуда-то рядом со мной.

– Что это с ним? – теперь это голос Лама.

Я думаю, как легко было бы сдаться. Словно наконец положить голову на подушку после долгого дня или присесть после бега длиной в несколько часов, ночей, дней. Будет боль, да. Но будет и облегчение. Даже Линь Дайюй не хочет сейчас меня спасать. Она знает, что во сне есть покой.

– Нам конец, – стонет Лам. – Джейкоба нет.

Но голос Нельсона, хоть и тихий, и далекий, все же слышен. И он зовет меня.

– Послушай меня. Ты должен перерезать веревку, чтобы мы смогли убежать. Если ты не разрежешь ее, они нас убьют.

– Разве мы не заслуживаем жить? – воет на ветру Нам.

Нельсон снова повторяет мое имя. Это все, что он говорит. И еще что-то. Но все, что я слышу, это мое имя.

Мое имя.

Я открываю глаза.

Вижу нож в руке. И вижу Нельсона, все еще привязанного к дереву. Краем глаза вижу, как мечутся Нам, Лам и Чжоу. Да, моему путешествию было бы намного проще закончиться здесь. Но это также положило бы конец и их путешествиям.

Я поднимаю руку, свою тяжелую, усталую руку, и начинаю резать.

– Да! – кричит Лам. Он поворачивается к группе мужчин, собравшихся у подножия холма. Они почему-то замедлились. – У тебя еще есть время, – говорит он мне. – Ты сможешь.

– Бегите как можно быстрее, – говорит Нельсон нашей группе. – Бегите к деревьям и бегите изо всех сил. Поверьте, что мы все попадем в одно и то же место, потому что так оно и есть. Не бегите по прямой – так им легче в нас стрелять.

Я разрезала веревку наполовину. Мужчины перестали бежать, но их звуки стали громче, чем когда-либо, их насмешки и крики вливаются с кровь, бегущую по моему телу. Мое тело, мое такое живое тело. Нельсон снова начинает вырываться из пут. Нам, Лам и Чжоу прыгают, чтобы помочь, их руки цепляются за веревку. Еще немного, думаю я.

Первая пуля пролетает мимо моего уха и попадает в дерево, порождая резкий треск. Я чуть не роняю нож, но моя рука сильнее, чем я помню. Еще одна пуля проходит над головой Нельсона. Мужчины вопят от восторга. Я понимаю, что они не собираются нас убивать. Они охотятся на нас, как на дичь.

Когда третья пуля летит по воздуху, нож наносит последний удар по веревке. И тогда Нельсон свободен. Мы знаем, что делать. Пусть это будет не последний раз, когда мы видимся, заклинаю я их. А потом мы разбегаемся в деревья. Я думаю о дереве, к которому был привязан Нельсон, теперь отмеченном пулевыми отверстиями, и о том, как оно будет помнить тело Нельсона и истекать кровью от этих пуль до конца своей долгой жизни.

Нельсон бежит прямо назад. Нам и Лам поворачивают направо. Чжоу движется налево, а я где-то между ними всеми. Мы бежим сквозь сосны по лесной подстилке, уворачиваясь от корней, сухих веток и кроличьих нор, нас пятерых подгоняет отчаяние и да, надежда, которая цепляется ни за что или за все подряд, цепляется за надежду других и желание, чтобы мы спаслись, все мы.

– Беги, мальчик! – кричат мои преследователи, снова начиная погоню. Они ждали этого момента, понимаю я. Мира, в котором нам позволили бы быть свободными, никогда не существовало. Они выпустили еще два выстрела, но ни один из них в меня не попал. Но этого звука оказалось достаточно, чтобы отвлечь меня, заставить споткнуться и упасть. Я снова вскакиваю и бросаюсь прочь, свежая кровь заливает мою ладонь. Позади меня люди в масках аплодируют.

Раздается еще один выстрел, на этот раз где-то слева. Затем к звукам погони присоединяется другой звук, вой, который распространяется по верхушкам деревьев, окутывая всех нас своей болью.

Чжоу.

Я могла бы продолжать бежать. Я могла бы бежать и бежать, пока ноги не подкосятся, пока я каким-то образом не достигну берега океана. Я могла бы это сделать. Но сдавленные крики Чжоу сжимают мою грудь, тянут меня назад. Тело хочет продолжать двигаться вперед. Сердце ему не позволяет.

Я поворачиваюсь и бегу обратно к источнику шума. Преследовавших меня людей в масках нигде не видно – может быть, они потеряли меня, а может быть, поймали кого-то еще. Думаю, я смогу добраться до Чжоу и утащить его. Если ему удастся промолчать, мы сможем выжить.

Когда я нахожу его, он распластался в траве, колотит кулаками по земле. Кровь змеится из его левой голени.

– Чжоу, – говорю я. Он видит меня и стонет. У него белое лицо.

Кровь течет быстрее, горячая и свободная. Я разрываю рукав рубашки и оборачиваю его рану, как делала мама для папы. Чжоу дергается. Рубашку заливает алым.

– Мы должны двигаться дальше, – говорю я ему. Я становлюсь на колени и накидываю одну из его рук вокруг своей шеи. Он больше меня, но легкий. Думаю, я смогу увести нас обоих. Я должна увести нас обоих.

Он прислоняется ко мне.

– Всего один шаг, – говорю я ему.

Один шаг, и мы движемся. Моя голова полна его дыхания, шепота деревьев и крови, которая омывает мои виски. Моя голова забита всем подряд, кроме того, к чему стоило прислушиваться, и когда я слышу это, уже слишком поздно.

Клик.

Клик.

Клик.

Один за другим из-за деревьев появляются люди в масках, направившие на нас ружья. Двое из них тащат Нама и Лама за косы. Их тела волочатся по траве. Я оглядываюсь в поисках Нельсона: я его не вижу. По крайней мере, один из нас сбежал, думаю я.

Я ошибаюсь. Конечно же, я ошибаюсь. Потому что последним выходит Тедди, и у него в руках что-то похожее на Нельсона.

– Ищете его? – спрашивает он. Светлые волосы над губой влажные и слипшиеся от предвкушения. Он толкает Нельсона перед собой. Нельсон спотыкается, затем падает на землю на колени. Его глаза закрыты, как будто он не может вынести то, что увидит.

Нас пятеро, и мы действительно вместе.