Мой (не)выносимый сосед

– Ладно, вечером подойду, ненадолго только, – смеется Лютик в трубку за моей спиной, – Я сказал уже…Все, давай, брат, до вечера…Ну сказал же, что буду! Давай, пока!

– М-м, а ты куда? – тут же сладко воркует Киселева, стоит Сашке сбросить вызов.

– Да, там у друга юбилей, он караоке клуб снимает, – рассеянно отвечает Лютик.

В это время Арс мне тоже что-то говорит, но я все пропускаю мимо ушей, вслушиваясь только в Сашкин низкий бархатный голос, долетающий со спины.

Так внимательно, что, кажется, даже звук его дыхания различаю между произносимыми словами.

– Оу, круто, а что за клуб? – Киселева все не отстает от него.

Такая же склизкая, как и ее фамилия, морщусь я про себя.

– " Хотабыч" вроде…Да там столько народу будет, он и не заметит, если я не приду.

– Ой, я знаю этот клуб, – театрально восклицает невидимая мне Лида, – Он прямо рядом с моим домом. Я там очень бывать люблю.

– Да? Ну хочешь – заходи, – хмыкает расслаблено Сашка, – Именинник – Алик, назовешь охране. Думаю, пропустят без проблем.

– Нет, я так не могу. Может вместе сходим? Мне кажется, нам будет классно…– с придыханием выдает Киселева, и тут я уже не выдерживаю и оборачиваюсь к ним.

Очень вовремя, потому что в этот момент эта компотная прилипала повисает на Сашкином локте!

Правда мой локоть тоже оказывается плененным – за него настойчиво тянет Арс, пытаясь обратно переключить на себя мое внимание. У него не очень получается – под давлением я делаю к Арсению шаг, но взгляд мой все так же приварен к Лютику и обхаживающей его даме.

К Лютику, который отворачивается от своей Киселевой и пялится на пальцы Арса, крепко сцепленные на моем локте. Секунда, две…Я вижу, как Сашка моргает, и рыжеватые ресницы на мгновение скрывают его удивительные серые глаза. А потом он поворачивается к Киселевой и дарит ей рассеянную кривую улыбку.

– Ладно, давай, часиков в девять.

– Уи! – взвизгивает Лида и кидается ему на шею. Сашка как-то неловко делает шаг назад, будто намекая, что объятия можно перенести и в более интимную обстановку.

– Эй, зачет же, – притворно возмущается рядом с ними Марат, – Я так -то тоже хочу.

– Хочешь -пошли, без проблем, – дергает головой Сашка.

В этот момент Арс сжимает мой локоть чуть сильнее, и я все-таки поворачиваюсь к нему.

Меня так потряхивает от сдерживаемой кипучей ревности, смутной обиды, разочарования, что я не могу сказать, что И Я бы пошла, и еще черт знает чего, что я с трудом фокусирую взгляд на лице Арса.

– Лиз, я вот и про это тоже, – пользуясь ситуацией, нудит Арсений так тихо, чтобы слышала только я, – Как ты учиться собралась? Придут еще посреди ночи. Толпой. Пьяные…Мальчики…Девочки…Сама уж додумывай…Оно тебе надо? Слушать…

Многозначительно косится на с виду на все готовую Лиду. И это оказывается последней каплей.

– Да, ты прав! – не естественно звонким голосом перебиваю его, – Вещи сегодня соберу и перееду к тебе!

Арс даже осекается от неожиданности. Он явно не рассчитывал, что я соглашусь так легко. Повисает тишина, во время которой я четко слышу Сашкин хриплый смешок, непонятно кому именно адресованный:

– Ну вообще шикарно, млять. Приехали.

После перерыва досиживаю пару в каком-то коматозе. Стеклянный взгляд прикипает к Юрию Рудофольвичу, расхаживающему прямо передо мной как маятник – туда- сюда, а спина деревенеет от ощущения, будто кто-то непрерывно на нее смотрит.

Но я не поворачиваюсь. Так и сижу словно кол проглотила, и только плечами нервно повожу иногда, пытаясь скинуть давящее оцепенение.

Дальше будет проще. Дальше у нас практическое занятие по иностранному языку, там мы делимся на группы, и красная линия проходит как раз между нашими фамилиями на "К" и "Л". А после всё – лекций в этом году у нас уже больше не будет.

Завтра зачет и небольшой перерыв с поправкой на Новый Год, а третьего начинается основная сессия. Получается, к Арсу перед поездкой домой я переезжаю всего на пару дней. А там…

Посмотрим.

Не получается обрубать окончательно ниточку, связывающую меня с Сашкой, даже в мыслях.

Просто не хочу.

И вдруг мне у Арса будет так хорошо, что и обрывать ничего не придется? Она, эта мучительная невидимая связь, незаметно растает и все. Хотелось бы… И я с упрямством, достойным лучшего применения, убеждаю себя, что так и будет.

***

Сделав первый оборот ключом в замочной скважине, сначала прислушиваюсь к звукам за дверью. Кажется, ничего – тишина. Но Сашка по идее уже должен быть дома – я задержалась в универе, заходила в профком. Хотя что можно расслышать, когда у тебя пульс шумно долбит в ушах? Машинально вытираю влажную ладонь о пуховик и открываю дверь.

Квартира встречает меня темнотой и той особенной пустотой, которая бывает только в безлюдных помещениях. Сердце недовольно стукается о ребра и перестает шуметь, уныло замедляясь. Сашки дома нет. Переодевшись в домашнее платье, лезу в холодильник и мстительно доедаю всю оставшуюся после вчерашнего вечера курицу. Она вкусная даже сегодня, на второй день, и это почему-то невероятно бесит. Ну почему он кажется мне таким идеальным? Почему? Разве это справедливо?!

Единственный Сашкин недостаток в моих глазах заключается в том, что он не влюбился в меня. Непростительная с его стороны оплошность…

Запускаю посудомойку и ухожу в свою комнату. Первым делом собираю вещи к Арсу, хотя он должен заехать за мной только к восьми вечера – у него какие-то дела в конторе отца. Ничего сверхъестественного не беру – скорее наоборот. Простой домашний комплект, две пижамы, хлопковое белье. Кажется, даже когда я собираюсь к деду, я кидаю в дорожную сумку более провокационные вещи.

Но в том-то и дело. Провоцировать я не хочу. Мысль о совместных вечерах и без того заставляет нервничать. Особенно, когда так свежи вчерашние воспоминания о том, как это может быть. Когда вроде бы ничего такого – вы просто готовите, болтаете, смеетесь…А потом…

Заставляю себя не прокручивать в голове, что потом.

Ты просто неопытная дурочка, Лиза, а Сашка просто понял, что ему сейчас без проблем перепадет. И больше это не значит НИ-ЧЕ-ГО.

Да и кто сказал, что с Арсом не может быть так же? Такая вот уютная интимная атмосфера все равно влияет…

Вот и узнаю, да.

Покончив с небольшим чемоданом, принимаюсь за билеты к завтрашнему зачету, то и дело поглядывая на часы. Время тянется как жевательная резинка. Лютика все нет, а до приезда Арса остается четыре часа. Не знаю, чего именно жду, но минутная стрелка настенных часов примагничивает мой взгляд постоянно. Тишина в доме давит. Редко, когда я так остро ощущаю, что нахожусь в квартире одна. И даже под ложечкой начинает как-то совсем тоскливо сосать. Борясь с этим, включаю тихо музыку. И хоть учить мне так тяжелей, но зато я не слышу позвякивание собственных нервов.

***

Звук распахивающейся входной двери через пару часов заставляет буквально подпрыгнуть на кровати. Я сажусь, вслушиваясь и сминая пальцами покрывало. Сашка…

Вешает пуховик, разувается, идет в туалет, моет руки, проходит на кухню. Неожиданно так стыдно становиться за съеденную курицу, что я даже жмурюсь.

Ну что я за девушка такая, а? Назло оставить мужика голодным – мама бы у виска покрутила.

Что- что, а священная заповедь счастливой семейной жизни "сначала корми – потом разговаривай" у нас чуть ли не в рамочке в столовой висит. А я…

Резкий хлопок дверцы холодильника кажется мне злым. Подавляю в себе желание вскочить с кровати и побежать на кухню замаливать грехи.

Обойдется…Кисель накормит.

Стоит вспомнить о повисшей на Сашкином локте Лиде, и совесть умиротворенно затихает. Обратно устраиваюсь поудобней на кровати, открывая двадцатый билет. Но буквы расплываются перед глазами, потому что единственный рабочий мой орган чувств сейчас – слух.

Кажется, Сашка разбивает яйца, режет что-то, потом начинает шкварчать сковородка, по дому разносится характерный запах яичницы. Раздается звук струящегося из термос пота кипятка, и я почти вижу, как Лютик мешает в чашке растворимый кофе. Воображение рисует, как он делает первый глоток.

Прикрываю глаза ладонью. Боже, я как помешанная…

В шоке от самой себя. Нет, съехать было правильным решением.

Говорю Алисе сделать музыку громче, чтобы заглушить все остальные звуки в квартире и из последних сил пытаюсь вникнуть в этот несчастный двадцатый билет.

А минут через десять Сашка стучит в мою дверь.

– Да? – то ли каркаю, то ли пищу от неожиданности.

И раньше, чем успеваю окончательно разнервничаться, Лютик уже оказывается на моем пороге. Резко сажусь прямо на кровати – пальцы рефлекторно сминают страницы, рискуя порвать. Саша опирается плечом о дверной косяк – уже до боли знакомая мне поза – и засовывает руки в карманы джинсов. Он еще не успел переодеться – в том же, в чем был в универе. И взгляд почти такой же. Непроницаемый. Мне мерещится мятежная буря в глубине его серых глаз, но скорее это лишь блики от моих собственных эмоций. Молчим пару секунд. Я не знаю, что сказать, а он не торопится.

– Учишь? – кивает наконец на раскрытый конспект в моих напряженных руках и на распахнутый рядом ноут.

– Гхм -гхм… Уже почти всё, – откашливание не помогает, голос все равно не естественно шершавый. Помолчав, зачем-то добавляю, – Там ничего сложного.

– Да, я просмотрел, – кивает Сашка.

И так и оставляет голову чуть склоненной, отчего выходит, что он смотрит на меня исподлобья.

У меня от этого его взгляда мурашки бегут.

– Ты что-то хотел? – облизываю губы.

– Да так… – неопределенно пожимает плечом. И тишина. Смиренно жду.

– Лиз, – начинает наконец Лютик, потирая бровь, еще через пару секунд повисающего между нами молчания, – Не думай, что я не в чужие дела лезу, но…Если ты из-за меня съехать к этому своему Сене решила, то не надо. Я же обещал, что никого приводить не буду, мешать не буду. Не стоит переживать. Я бы не хотел, чтобы ты…

Опять пожимает плечами, не договаривая и, кажется, вдруг слегка краснеет. Едва заметный румянец доходит до самых кончиков ушей.

– Короче, если это из-за вчерашнего, то…Не пыли. Нет и нет, я не буду… Я по ходу не так тебя понял…И...

И что-то еще и еще объясняет, исподлобья глядя на меня. В ушах так начинает шуметь, что я уже с трудом различаю. Чем больше Сашка говорит, пытаясь аккуратно донести, что и не надо ему со мной ничего сто лет, тем ближе я к обширному инфаркту. Сердце реально адски начинает ныть в грудной клетке, неровно, с надрывом сокращаясь. Уши горят. И мне хочется, чтобы пол под Лютиком рухнул до уровня подвала. Тогда ведь он заткнется наконец!

– С чего ты это взял? – нахожу в себе силы его перебить, – Ты вообще не причем. Арс предложил – я согласилась.

– А –а-а,– осекается Лютик. Вижу, как дергается его кадык, в глазах опять мелькает что-то. Острое, по самым нервам мне. Больно, – Ну ок, извини. Не буду тогда мешать учить.

Тонкие губы дергаются в подобие улыбки, он делает шаг назад и захлопывает дверь. А я чудом не кидаю ему след смятый конспект. Фак! Почему всё так по-дурацки, а?!