Да, нет, возможно

Глава четырнадцатая. Майя

Я доедаю хлопья с апельсиновым соком. На улице еще темно.

Папа, наш мистер Ранняя Пташка, всегда старается сделать какой-нибудь необычный сухур, чтобы правильно начать новый день поста. Он просыпается на час раньше нас с мамой и варит кофе, взбивает омлет, жарит бекон из индейки и нарезает фрукты.

Но папы здесь нет. Так что мама просто обнимает кружку с подогретым в микроволновке чаем, передвигая по тарелке остатки вчерашнего ужина, а я разглядываю размокшие хлопья.

Когда-то меня раздражали папины утренние разговоры. Мне кажется, нужно законом запретить людям болтать до того, как взойдет солнце. Но сейчас, когда он уехал, я бы все на свете отдала за обсуждение планов на выходные в четыре часа утра.

– Ты правда идешь сегодня по домам с агитацией? Будний же день, – удивляется мама. – Я посмотрела в твой календарь сегодня утром и сначала подумала, что это ошибка.

– Мы собирались, но Гейб решил отправить нас вместо этого устанавливать знаки и развешивать плакаты.

– Ничего себе. Ты стараешься изо всех сил. – Мама на минуту умолкает. – Не нужно ли нам о чем-нибудь поговорить?

– О чем, например?

– Вы с Джейми… мне кажется, вы сблизились, разве нет?

Я поднимаю на нее глаза и встречаю многозначительный взгляд.

– Сблизились, ага. – Я закатываю глаза. – Не приблизилась ли я, случаем, к машине?

– Поговорим после внеочередных выборов, – обещает мама. – Кстати, у нас еще десять минут до окончания сухура, – добавляет она, покосившись на часы на духовке. – Уверена, что не хочешь чая? Я приготовила слишком много.

– Никакого кофеина. Я собираюсь лечь спать сразу после молитвы.

– Скучаю по таким дням. – Мама отпивает из чашки еще глоток. – Но если я начну день сейчас, то смогу раньше вернуться домой и вздремнуть.

– Ты ведь никогда так не делаешь.

– Это дело отнимает куда больше времени, чем я думала, – вздыхает она. – Но после суда станет спокойнее.

– Имам Джексон пока не объявил дату ида, но это будет воскресенье или понедельник. Ты же возьмешь отгул на понедельник, если что?

– Последнее время такая облачность, что они вряд ли увидят луну и начнут раньше. Ставлю на понедельник. Я в любом случае возьму отгул, но надеюсь, что праздник выпадет на воскресенье.

– Как мы вообще будем отмечать ид? Ну, без папы…

– Мы вместе поедем в мечеть на праздничную молитву, – говорит мама. – Тебя отвезет тот, у кого ты останешься накануне ночью, и на общем завтраке мы тоже будем вместе. Может быть, мы с тобой поедем на маникюр, а вы с папой поужинаете вместе?

– Рамадан скоро закончится… а что насчет вашей жизни порознь?

– Мы пытаемся разобраться.

– Но у вас был шанс сосредоточиться и все обдумать, да?

– Майя, это непросто.

– Но и не слишком сложно. – Я внимательно смотрю на маму. – Как вы можете вообще не ставить себе сроков?

– Потому что такие вещи нельзя упорядочить и организовать. – Она смотрит на меня в ответ. – Хотела бы я объяснить тебе, чего стоит ожидать. Но бывает так, что нужно прожить какой-то отрезок времени. Только так и можно понять, куда тебя это приведет.

– Что вообще случилось? – взрываюсь я. – Как вы могли все разрушить и не сказать мне почему?

– Милая, но тут нет никакого секрета. Ты же живешь с нами. Ты знаешь. Все эти ссоры…

– Мы и с тобой ссоримся постоянно. И что, теперь мы не семья больше?

– Все сложно. – Теперь мама смотрит в чашку. – Понимаю, ты хочешь узнать больше. Услышать объяснение. И я была бы рада дать тебе достойный ответ, но у меня его нет. Нам нужно время, чтобы подумать и во всем разобраться. Больше мне сказать нечего. Как только мы поймем, что нас ждет, ты сразу же узнаешь, договорились?

Нет. Не договорились. Но я слишком устала, чтобы продолжать спор.

Джейми забирает меня ровно в 11 утра. Когда я сажусь в машину, он улыбается, и приятно видеть, что он уже не так подавлен, как вчера.

– Хочешь потом пойти с агитацией по домам? – спрашиваю я.

– Давай сначала разберемся, сколько знаков нам предстоит установить, – отвечает Джейми, кивая назад.

Я оглядываюсь. Знаки занимают все сиденье, упираясь в крышу, даже машин позади не видно.

– И багажник тоже полон.

– Гейб…

– Ага.

Однако оказывается, что все не так плохо. На улице жарко и влажно, но в остальном даже приятно немного сменить деятельность.

– Последняя точка, – говорит Джейми несколько часов спустя. Мы уже заняли все допустимые участки в Брукхейвене и Санди-Спрингс, а еще установили по знаку на каждом перекрестке. – Вон та покрытая травой площадка через дорогу от Блэкбёрн-парк.

Ньютон успел раньше – здесь и везде. Над травой возвышается двадцать знаков в его поддержку.

– Так и хочется повыдергивать их и выкинуть в мусорку, – вздыхаю я.

Но ничего такого мы не делаем. Просто стараемся установить свои знаки так, чтобы перекрыть его. Пока мы возимся на площадке, водители нескольких машин сигналят нам.

– Готово. – Джейми втыкает в землю последний знак.

– Было не так уж и сложно. Жарко. Но не ужас-ужас.

По дороге к машине мы ныряем под навес торгового центра, чтобы передохнуть от лучей палящего солнца. И тут я слышу знакомый голос:

– Майя?

Это Сара. Стоит в дверях кондитерской «Скитерс». Мы прошли мимо нее, а я даже не заметила.

– Сара! Привет! – чуть громче, чем нужно, кричу я. Как-то глупо. Ничего удивительного в том, что она снова на работе, верно? Я киваю Джейми. – Это Сара.

– Привет. – Он протягивает ей руку. – Я Джейми.

Сара смотрит на его руку, ухмыляется мне и только потом пожимает ее.

– Очень рада знакомству.

В кондитерской пусто. Мы заходим внутрь и садимся за круглый пластиковый столик.

– У Майи сейчас пост, но, может быть, ты хочешь заказать что-то? – предлагает Джейми Сара. – У нас есть отличные пирожные с фруктовым заварным кремом…

– Сара! – Я бросаю на нее косой взгляд. – Это жестоко.

– Ха! – Она наклоняется и обнимает меня. – Я шучу. Тогда, может, клубничные? Это новый вкус. За счет заведения.

– Нет, спасибо, – говорит Джейми.

Звенит колокольчик над дверью, и в кондитерскую заходят две мамы с четырьмя детьми.

– Сейчас вернусь, – одними губами шепчет Сара, возвращаясь за прилавок, чтобы им помочь.

– Тебе стоит согласиться на предложение Сары, – советую я Джейми. – Здесь все очень вкусное. Я не буду против, если ты что-нибудь закажешь.

– Солидарность! – Он стучит по столу. – Придем сюда потом, после твоего поста.

– А ты многому научился с того дня, как решил предложить мне крекеры.

– Ага. – Джейми краснеет. – Прости за тот раз.

Я смеюсь. Смущение ему очень идет.

– Ты уже думал над тостом для бат-мицвы? – спрашиваю я.

– Нет. – Он морщится. – Или – да, всегда. Думаю над ним каждую минуту каждого дня. Так точнее.

– Когда тебе нужно будет его произносить?

– Через пятнадцать дней, четыре часа и двадцать минут. Я, конечно, не считал заранее и все такое…

– Это еще не скоро. Времени на подготовку более чем достаточно.

– Да, но мне пока не пришло в голову ничего стоящего, все идеи просто ужасные.

– Ты себя накручиваешь. Я была на нескольких бат-мицвах. Все не так уж и сложно. Скажи Софи, что гордишься ею, поблагодари всех собравшихся за то, что они пришли, пошути или расскажи забавную историю.

– Но как я пойму, какая история забавная, а после какой осталась травма на всю жизнь? Вдруг я расскажу что-то смешное о Софи, а она разозлится? Или решу пошутить, но никто не засмеется – и тишина будет мне ответом?

– Ты всегда можешь сначала обсудить это с ней. И даже если шутка окажется неудачной – что с того? Всякое бывает.

– Со мной такое бывает слишком часто.

Я достаю телефон.

– В Сети есть тысячи праздничных тостов на бар-мицву и бат-мицву. – Я поворачиваю к нему экран с результатами поиска. – Полистай ссылки, поищи примеры или советы. Вот, например. Называется «Смешная речь на бар-мицве», куча просмотров.

Я запускаю видео, и на экране появляется парень в костюме-тройке, который стоит перед столом с тортом. Он начинает рассказывать собравшимся, как гордится своим братом и его невероятными успехами. Потом отпивает глоток воды из стакана, но не успевает продолжить, потому что начинает кашлять, вытаращив глаза. Подавился, может? Трудно сказать. Пытаясь вдохнуть, он разбрызгивает воду на торт и взмахивает руками, повернувшись к публике. Стакан взлетает в воздух и пикирует прямо на женщину в первом ряду.

– Хм… – Я ставлю видео на паузу. – Будем откровенны, я не это ожидала увидеть.

Джейми, кажется, позеленел.

– С другой стороны, ты точно справишься лучше этого парня.

– Еще не факт.

– Просто не бери с собой стакан воды. Мы выучили этот урок.

– Простите, что оставила вас, – говорит Сара, возвращаясь к столику. – Лукас все еще сидит дома со сломанным запястьем, поэтому на смене я одна. А у вас какие планы?

– Мы ставили знаки во дворах, – отвечаю я.

– Какие? У нас концерт будет?

Сначала я принимаю ее слова за шутку. Но Сара явно ждет объяснений.

– Россум, – напоминаю я. – До внеочередных выборов осталось несколько недель.

– Ах вот оно что. – Сара морщится.

– Он тебе не нравится? – спрашивает Джейми.

– Конечно, нравится. Он же крутой, да? – Она косится на меня, коротко улыбается и закатывает глаза.

Я ерзаю на стуле. Да, она имеет право на сарказм. Прекрасно понимаю ее позицию. Это просто очередной белый цисгендерный мужчина, который претендует на место в Палате представителей. Но…

– Лучше он, чем Ньютон, – говорю я.

– Выбирая меньшее из двух зол, все равно выбираешь зло.

– Понимаю, но это не тот случай. Зло тут Ньютон. Это он предложил поправку № 28. Продумал его много лет назад.

– Какую поправку?

– Номер 28, – медленно повторяю я. – Тот расистский акт.

Сара качает головой.

– Там предлагается… – начинаю я, но тут колокольчик над дверью звенит снова. В кондитерскую заходит группка девочек в костюмах чирлидерш.

– Продолжение следует, – виновато говорит Сара. – Джейми, я была очень рада встрече. Когда Рамадан закончится, приходите с Майей на пирожные с заварным кремом.

– Сара милая, – замечает Джейми, когда она уходит.

– Ага, – киваю я, но тут у меня жужжит телефон. Сообщение от Сары.

Теперь понятно, почему ты решила заняться агитацией. Он милый.

Я поднимаю взгляд. Сара подмигивает мне и прячет телефон в карман. А потом возвращается к работе: набирает маленькими дегустационными ложечками образцы заварного крема и предлагает их посетителям. Как будто я уже ушла, хотя мы по-прежнему сидим за столиком.

Впрочем, вскоре мы уходим к машине, составляя план завтрашнего дня. Но я не могу перестать думать о том, что написала мне Сара. Все ведь совершенно не так. Да, Джейми и правда милый, но я ведь работаю на штаб потому, что моя диаспора в опасности, а не ради возможности провести время с симпатичным парнем. И если она не понимает этого, насколько же далеко мы уже разошлись?