Да, нет, возможно

Глава шестнадцатая. Майя

Папа купил кровать.

Просто кровать.

Но все же.

Кровать.

Если повторять это слово достаточное количество раз – кроватькроватькроватькровать, – оно сморщивается, схлопывается и складывается, пока не теряет всякий смысл.

Вот только кровать в папиной квартире полна смыслов.

Сегодня ид. Рамадан официально закончен. Нужно собираться в мечеть на молитву, но я застряла в коридоре: стою и смотрю на плед, расстеленный на папиной огромной кровати. Вчера вечером я ее не заметила. Просто прошла мимо. Но теперь мне не выбросить ее из головы, даже если я захочу.

Мама уже и так развеяла все мои счастливые фантазии о том, как на ид обратный отсчет закончится, мы соберемся вместе и они с папой станут снова счастливыми супругами. И тут еще эта кровать. Если он купил ее, значит, в ближайшее время не вернется.

– Я разлил кофе в термокружки, чтобы взять с собой, потому что мы опаздываем! – кричит папа. – Готова?

Я сглатываю тяжелый комок в горле и иду к нему.

В машине папа включает радио, и я слышу, как Тэмми Эдриэн, будто по заказу, снова рассказывает о новом законопроекте. По ее словам, реакция общества оказалась на удивление яркой. Но Республиканская партия США, пользуясь своим большинством в Палате представителей, намеревается протолкнуть рассмотрение поправок и вынести их на голосование. Возможно, это произойдет до внеочередных выборов.

– Так, хватит с нас. – Папа переключает канал на музыкальный.

– Нет, оставь! Нужно знать, что происходит.

– Сегодня ид, – возражает он. – Нужно хотя бы на один день сделать от всего этого перерыв.

– Нельзя! Это срочно.

– Перерывы так же важны, как и усердная работа, малышка. Если не заряжать батарейки, ты выгоришь. Твоя мама и другие члены совета на следующей неделе планируют встречу с представителями кабинета Холдена.

– Ей лучше вести себя осторожно. Директор Дикерс – ужасный человек.

– Дикерс?

– Директор по юридическим вопросам из офиса Холдена. Мы встречались на прошлой неделе. Она отвратительная.

– Ты встречалась с директором Холдена по юридическим вопросам? – удивленно косится на меня папа. – Субхан-Аллах, ничего себе.

– Было бы лучше, если бы она весь разговор не обесценивала наши доводы.

– Главное, что ты сходила на эту встречу. Уже что-то. Я горжусь тобой, пуговка.

– Наверное, ты прав. Но так неприятно осознавать, что этого недостаточно, как ни старайся.

– Не бывает так, чтобы все проблемы решил один человек. Но каждое наше действие – это маленький шажок, приближающий нас к цели. Только так и можно что-то изменить: обычные люди должны просто делать то, что могут. И ты одна из них, Майя. Я так тобой горжусь.

– Спасибо, пап.

– Ты расскажешь мне об этой встрече поподробнее? Пока вы с мамой будете на маникюре, я заеду и заберу карточки некоторых пациентов, но в шесть вернусь и отвезу тебя на ужин. Туда, куда ты выберешь. И кстати, пока не забыл… – Он открывает бардачок и протягивает мне карту. – Подарок на праздник. Трать его с умом.

– Спасибо, пап, – говорю я, потом наклоняюсь и обнимаю его.

Мама находит меня уже после молитвы, в очереди к буфету.

– Вот ты где! – Она крепко меня обнимает. – Ид-мубарак, милая, с праздником!

Обычно таким объятием мама будит меня в день ида по утрам, и, хотя к моим тринадцати годам этот ритуал начал уже казаться необязательным, он все же прочно связан для меня с первым днем после Рамадана. Без этого весь мой сегодняшний день казался странным, и еще более странно было почувствовать ее объятия сейчас.

Вчера вечером мне было очень сложно решить, с кем из родителей оставаться на ночь. С одной стороны, мне хотелось провести это время дома. Уиллоу отказывается от еды каждый раз, стоит мне уехать к папе, да и вещи мои все тут, но я предположила, что для папы этот день будет гораздо сложнее: он ведь один на новом месте. У него даже мебели нет.

Теперь, правда, у него есть кровать. Уже что-то.

– Во сколько у нас сегодня маникюр? – спрашиваю я маму. – Может, мы еще успеем и на массаж ног?

– Ох, милая… – Она смотрит расстроенно. – Ты ведь помнишь про грядущий суд? Мой клиент просит встретиться сегодня днем. В последний момент все стало так сложно. Мне нужно будет ненадолго уехать.

Все сложно. Сложности. Мама так любит использовать это слово.

– Прости, – говорит она, заметив на моем лице разочарование. – Это дело отнимает у меня столько времени, но скоро все закончится. Мы не отменяем, а откладываем, обещаю. Как только закроем его, устроим себе целый день в спа и на массаж ног тоже сходим. Договорились?

Я киваю и бормочу, что все в порядке, но к ней уже подходит кто-то из совета попечителей – хочет «украсть на секундочку».

Телефон жужжит новым сообщением. Наверное, это Сара. Она никогда не забывает поздравить с идом.

Но это Джейми.

Я открываю сообщение.

Это гифка с танцующим пряничным человечком и подписью: Ид-мубарак! С окончанием поста!

Бгг, спасибо! – отвечаю я, потом поднимаю глаза от телефона и осматриваю мечеть. Папа пошел за добавкой. Мама все еще болтает с подругами по совету. Лайла Икбаль и еще парочка знакомых девчонок стоят у стола с напитками, но у меня нет настроения с ними общаться. И я снова опускаю глаза на экран.

Майя: Хочешь куда-нибудь пойти? Я в мечети, но могу поехать куда угодно.

Надпись «Печатает» появляется тут же и…

Джейми: Сейчас заеду! Уже бегу!

Я лайкаю его сообщение и прокручиваю список чатов до нашей беседы с Сарой. Оказывается, она уже опустилась ниже цепочек сообщений от мамы, папы и даже Шелби, которая нашла какой-то новый фильм и снова приглашает всех собраться на просмотр. Мы разговаривали три дня назад. В истории Майи и Сары три дня – это как три года.

Ничего не поделаешь. Но от этого не легче.

Я быстро фотографируюсь на фоне столов и выкладываю снимок в Instagram[14] с подписью «Ид-мубарак!».

Глупо было бы осуждать Сару за то, что она не поздравила меня сразу же, как проснулась. Но в Instagram* она практически живет, и фотография в ленте станет отличным напоминанием. Хотя я уверена, она не забыла.

Тут я замечаю на парковке Альфи.

– Спасибо, что заехал, – говорю я Джейми, едва опустившись на сиденье. – Мои планы на сегодня пришлось отменить, а сидеть дома до ужина в одиночестве мне не хотелось.

– Все сложилось идеально. В полдень мне нужно везти Софи на занятия по ивриту, но все утро я свободен. – Джейми бросает на меня быстрый взгляд. – У тебя сегодня сложный день, да? Первый праздник, когда родители живут не вместе.

– Да, так странно. И грустно. Хочешь посмотреть, есть ли на сегодня свободное время для агитации?

– Агитации? Сегодня ид! Тебе положено праздновать, разве нет?

– Настроение не слишком праздничное.

– Можно делать вид, что оно праздничное, а там, наверное, и само ощущение праздника появится! Пойдем съедим что-нибудь. Не ты ли говорила о шоколадном торте?

– Хм, – улыбнувшись, я откидываюсь на сиденье. – Торт потрясающий, но для него пока рановато… как и для бургеров… Погоди-ка! – Я выпрямляюсь. – Поехали в «Скитерс», попробуем те пирожные с клубничным заварным кремом, про которые рассказывала Сара.

– Как пожелаете, – кивает Джейми, и мы выезжаем с парковки.

Предположим, я выбрала «Скитерс» не потому, что надеялась встретить там Сару, но не буду делать вид, будто не испытала разочарования, увидев за прилавком Лукаса.

Мы заказываем пирожные – мое, по настоянию Джейми, присыпано блестками, ведь у нас праздник, – и устраиваемся за уличным столиком у входа.

– Сара была права. – Джейми широко раскрывает глаза и откусывает еще кусочек. – Заварной крем просто божественный.

– Ты тоже был прав: с присыпкой и правда вкуснее. Хотя странно есть такое в середине дня.

– Кстати! – Джейми вскакивает. – Чуть не забыл.

Я не успеваю сказать ни слова, как он убегает к Альфи, приютившемуся на парковке. Открывает багажник, вынимает оттуда что-то и идет назад. Я вижу у него в руках блестящий подарочный пакет. По краям торчат зеленые и белые уголки папиросной бумаги.

– Это тебе! Счастливого ида!

– Ты купил мне подарок! – Я забираю пакет. – Джейми, это так мило.

Заглядываю внутрь и извлекаю на свет…

…пачку печений в форме рыбки. Пакет наполнен ими доверху. Я изо всех сил стараюсь не рассмеяться, но Джейми и его печенье…

– Я все обдумал, – заявляет он. – Знаю, ты их не слишком любишь. Могу понять. Некоторые родители добавляют такое печенье в каждый завтрак и обед. Я считаю, так нельзя: перекусов не должно быть много, даже если они тебе нравятся. Но эти лучшие. Тут есть пачка крекеров с двойной порцией чеддера, с белым чеддером и мои любимые радужные «рыбки».

– Джейми, они же все одинаковые.

– Ну конечно, – смеется он. Потом смотрит на меня, и его улыбка гаснет. – Погоди. Ты серьезно? Но ты же знаешь, что у них есть «рыбки» со вкусом «Орео»? По-твоему, и они того же вкуса?

– Естественно, нет, те, которые с «Орео», на вкус другие, но остальные одинаковые. Это просто для рекламы сделано.

Выражение лица у Джейми такое же, как у маленького мальчика, которому я в детском саду случайно сообщила, что Санты не существует.

– Не может такого быть. Нам нужно провести сравнительные тесты. Но сначала купим обычных «рыбок».

– А эти-то чем плохи?

– Важно иметь под рукой образец нейтрального вкуса, чтобы сверяться с ним перед очередным тестом. Завтра поедем на агитацию и купим.

– Отличный план, – улыбаюсь я.

Джейми привозит меня домой, и я устраиваюсь на диване. Уиллоу ложится мне на колени. Включаю «Офис» – это мой любимый сериал, который я смотрела уже столько раз, что знаю наизусть большинство диалогов. Он меня успокаивает.

Из динамика звучат первые аккорды музыкальной темы заставки, а я достаю телефон и листаю ленту. Четыре лайка на фотографии с ида. Комментарий от тети Джамилы из Филадельфии о том, как я выросла.

От Сары ни слова.

Я начинаю просматривать новые публикации. И замираю.

Запись от Сары. Не запись, репост из ленты Дженны. Выложен сорок пять минут назад.

На снимке спальня девочек в колледже: кремовые занавески, пушистый нежно-голубой ковер, гирлянда на окне. И та самая мусорка. Под ним подпись: «Смотрите, какая у меня спальня, а все благодаря чувству стиля моей лучшей подруги и будущей соседки Дженны!»

Меня как будто ударили.

Делаю снимок экрана и скидываю его Саре.

Отличная спальня. И ты умеешь отпускать комплименты.

Сара отвечает гораздо быстрее, чем раньше.

Ха. Я по-прежнему безумна, ничего не поменялось. Правда же здорово вышло?!

Мой палец зависает над клавиатурой. Так хочется спросить, почему она не поставила хотя бы лайк моей фотографии с ида, если уже все равно сейчас в Сети. И сказать, что в словосочетании «лучшая подруга» слово «лучшая» всегда имеет оценочное значение. Оно обозначает того, кто для тебя лучше других.

Дженна – ее лучшая подруга.

А я тогда кто?

Какая-то часть меня требует спросить, свободна ли она сегодня. Но я не готова услышать отказ.

Очень здорово, – пишу я. Потом откладываю телефон и чешу Уиллоу за ушами. В телевизоре Майкл Скотт рассказывает, почему он лучший на свете начальник, а Джим с каменным лицом смотрит прямо в камеру. Как будто пытается понять, что, черт возьми, тут происходит и как он сюда попал.