Я — твои неприятности + Бонус

Глава 20. Виктор

Мой плюс — когда надо, перестает думать нижняя голова и сразу включается та, в которую мозг заложен природой. Иначе бы живым мне уже лет десять как не бывать.

— Где? — полушепотом рявкнул я, запихивая стоящий член в штаны. Конечно, странный способ реабилитироваться — со стояком за девкой бегать, причем когда не собираешься ее трахать, но в моей ситуации единственно возможный.

В «быки» очень не хочется. А Дед суров.

— Вон туда смотри, — немного расстроенно протянула Лена, и я увидел. Точно. Таша. И с ней какой-то хрен. Череп?..

Ага, вспомнил я какой-то таз с гайками рядом с тем местом, где сам припарковался. Тарантас с транзитными номерами, значит, его машина?

— Лена, поперек меня не лезь, — предупредил я, выскакивая из пещерки. Лучше было бы, конечно, вообще оставить ее здесь, но я уже понимал, насколько это бесполезно: все равно удерет и опять во что-нибудь ввяжется. Не девчонка, а сплошные неприятности!

Таша в кошмарном сарафане расцветки «вырви глаз» — вот ходячая поговорка про девочку и деревню — скакала перед пацаном с лицом типичного тупаря, что-то говорила и хохотала. Мне это было в минус — я как раз попадал в ее поле зрения, а лучше бы было — в поле зрения Черепа, потому что он меня в лицо не знал. Я делал по пляжу кругаля, за мной бежала, на ходу прихорашиваясь, Ленка, и Череп нас даже заметил, но проигнорировал. Ну и чудно.

Метров за двадцать я сбавил темп и пошел себе уже несколько вальяжно. Член, кстати, от забега обиженно сник, но фигня, с ним договориться плевое дело. Я уже рисовал себе триумфальное возвращение с наследницей, мать ее, к Деду, как вдруг Черепу что-то во мне не понравилось.

— Чо? — спросил он, дернув башкой, и Таша, видимо, тонко чувствующая его настроение, моментально обернулась.

— А вы что тут делаете? — выкатив зенки, завизжала она. — О, и она тут?

— А мы за тобой, Таша, — хмыкнул я, и она скривилась, как лимонов нажралась. — Видишь, какой путь ради тебя проделали, так что не буди во мне зверя, он и так хронически невыспавшийся. — Собирайся, и учти, больше сбежать у тебя не выйдет.

Судя по ее физиономии, она не то чтобы была этим расстроена, но и энтузиазмом возвращаться не горела. Так, как будто размерчик шмотки не подошел, дело житейское… кстати, а на хрена эта богатая наследница ворует одежду в таком дерьмовом месте? Или как, сила привычки никуда не делась, мало времени прошло? Или все бабки на своего недоделка спустила?

Я кивнул на разложенные неподалеку пледик и полотенце, мол, давай, сворачивай лавочку. Таша еще больше скривилась, но со вздохом поплелась. Наверное, уяснила, что если мы ее здесь нашли, то и из-под земли достанем.

В этот момент очнулся Череп.

— Чо? — спросил он.

— Не быкуй, — с досадой предупредил я. — И вообще пошел вон отсюда.

Ленка села на камень, поджала ножки. Ох, ножки у нее… так, Витя, потом. Потом, потому что Череп двинулся на меня, наклоняя голову, будто собираясь боднуть, и угрожающе выставив кулаки.

Ленка вскрикнула. Я нехотя, потому что реально неохота была возиться, дождался, пока он подойдет, метнулся вперед, подсек его и поймал за шкирбан футболки, одновременно заломав правую руку. Ибо нехуй. Череп взвыл.

— Не бейте его! — истерически завизжала Таша, бросая уже собранную сумку и кидаясь к нам. — Он ничего не сделал!

Я вздохнул, повел плечами, не выпуская Черепа из хватки, одну руку все-таки отпустил и почесал затылок. Череп остался висеть полупридушенным, но не дергался. Понимал, что против меня ему выступать лучше не стоит.

— Так, фраер, — сказал я сквозь зубы, подтягивая Черепа к себе поближе. Ну, как сказать? Таша от него без ума, мамашка считает, что он дочурке не пара… Да они два сапога, твою мать! Такая же тупая морда лица, половина мысли затерялась в двух извилинах, на жопе штаны «Абибас», цепочка в половину моей руки из спизженного откуда-то металлолома и халтурная работа парикмахера. — Слушай, а того, кто тебя так подстриг, ты отпиздил или ты терпила?

— Чо? — скосился на меня Череп, не делая попыток вырваться.

— Чокать бабу свою будешь, — предупредил я. — Проехали. Скажи мне, мудила страшный…

А что, собственно, скажи? Какого хуя вы сюда поехали? Так захотелось им. Чего на меня кинулся? Так ясно — я к его бабе вдруг прилип и еще увезти собираюсь. Но сказал «а», надо было и «б» говорить, а то что я как лох?

— Чо? — опять переспросил Череп, хлопая глазами.

— Ну ты тупой, — искренне сказал я. — Так. Дергаться будешь?

Череп помотал головой. Тупой, но не дурак, молодец.

— Не бейте его! — опять заверещала Таша. Она аж подпрыгивала, но вмешиваться не рисковала. Ну и правильно, я бы на ее месте тоже держал нейтралитет.

— Да я и не собирался вроде как, — поморщился я. — Людоедские методы. Зачем мне его бить, у меня вон утюг в машине валяется. Так, — я опять повернулся в Черепу, — короче, Склифософский…

— Чо?..

— Лена, неси утюг, — сдался я. Киса открыла рот, но, умница, быстро сообразила. А она толковая, хоть в падаваны бери. — Сил моих больше нет, может, он при сотне градусах еще какие-нибудь слова вспомнит. — Я тряхнул Черепа, посмотрел ему в глаза. Не, бесперспективняк. Как в бездну заглянул, аж страшно стало. — Лена, стой. Может, до него и так дойдет, без траты электричества. Короче, фраер, щас полощешь в море яйца, заводишь свой пепелац и…

«Чо?..» — читалось в полном отчаяния взгляде Черепа. Я отыграл назад. Ну его нахуй.

— Ладно. — Капитуляция. Не могу я с настолько тупыми людьми. — Отдыхай, дыньки кушай, сил набирайся, — разрешил я. — А Ташу мы забираем. Извини, но она нам нужна для дела. Да вон она сама тебе объяснит.

Я развернул Черепа так, чтобы он мог смотреть на Ташу, и кивнул — мол, давай, выкладывай свои семейные тайны мадридского двора. После чего я разжал руку, один хрен она уже затекла, бросил Черепа на песок, отошел к Ленке, сел на валун, усадил Кису к себе на колени и слушал, как Таша с помощью охов, вздохов, жестов и прочего пытается донести до своего туповатого ебаря, зачем она вообще мне в частности и Деду в общем сдалась.

Выходило, прямо скажем, пиздец хуево. Череп не понимал.

— Витя, может быть, ей помочь? — озабоченно зашептала мне на ухо Ленка. — Ну, чтобы до него дошло быстрее?

— Чем я ей помогу? Ломиком и какой-то матерью? — искренне изумился я. — Да его пристрелить милосерднее. Хотя знаешь, Киса, вот такие тупые легче всего живут…

— Чо? — крякнул в этот момент Череп, и я чуть не завыл.

Минут через пятнадцать, кажется, можно было перевести дух. Череп, конечно, все еще зависал, как древний комп, но уже какие-то подвижки наблюдались. Еще часа два, и до него окончательно дойдет смысл сказанного.

— Вот, — сказала Таша. — И не надо было на нас так орать, — она посмотрела на меня, на Ленку, на Черепа, потом опять на меня. — Поеду с вами.

Да куда бы ты делась, подумал я с облегчением.

— И не сбегать, Таша, — напомнил я.

— Не буду. Давайте уже закончим это все, потому что я деньги хочу. — Она выпрямилась, ощипалась как курица, пригладила патлы. — Я уже там в журнале нашла всякое для салона красоты, машину себе присмотрела. Потом мне еще загранпаспорт надо сделать, я там тур за шубами нашла…

В какой-то момент до нее дошло, что меня ее шубы интересуют чуть меньше, чем физика нашей Вселенной, и она перевела взгляд на Ленку. Я тоже перевел — вот блядь, у Кисы уже глаза на мокром месте, а из-за чего? Из-за того, что вот у этой козы куча бабла, а у Ленки только зарплата? Эх, Киса, Киса, жизнь штука несправедливая. Может, тебя утешит, что Таша любые деньги проебет быстрее, чем ты свою честно заработанную тысячу долларов…

— Я пойду окунусь, — ни с того ни с сего заявила Таша и, подойдя, бесцеремонно дернула Ленку за рукав. — Пойдем? Слушай, а тебя как зовут? Хочешь ко мне администратором, а? Тебе же все равно работа нужна? Или он у тебя совсем папик?

Я на мгновение прикрыл лицо рукой, а потом решил, что не стоит Ленку оставлять Таше на растерзание. Но пусть сама решает, в конце концов. Да и море она теперь уже нескоро увидит. Таша уже стаскивала свой вырвиглазный наряд. Мать моя, лучше бы она под ним была голой — меня от блесток на ее купальнике чуть не скорчило. Она что, купила гимнастический купальник для спортивных выступлений?

— Пойдешь? — спросил я, смаргивая этот ужас перед глазами. — Или со мной посидишь? Она пусть одна там бороздит просторы Большого театра.

— Пойду, — Ленка равнодушно пожала плечами. Это еще что? Обиделась? На что, еб твою мать, что я опять такого нахуй сделал? Лена, ну я не могу просто так мочить людей только потому, что у них дохуя денег! Это беспредел вообще-то и так нельзя! — Не беспокойся, я хорошо плаваю, у меня даже есть юношеский разряд.

И чего я еще о тебе не знаю, Киса? Впрочем… Я то на Черепа поглядывал, то на удаляющуюся Ленкину спину. Что я могу? Честно, Витя: лучшее — отвезти ее обратно в их китайскую контору, купить в подарок какое-нибудь барахло, и желательно не в «Sela», а где поприличней, чтобы на Ленку уже смотрели какие-нибудь воротилы… Хрен, ладно, хотя бы менеджеры средней руки с маленьким хуем и крепкими перспективами. Любовь — это все замечательно, до поры, пока шалаш не подтопит.

Нахуй!

— Ну, что, переварил? — лениво спросил я сидящего на песке Черепа. — Еще вопросы будут?

— Не.

Пиздец, он, оказывается, еще одно слово знает. Череп сел на камень напротив меня, упер согнутые в локтях руки в колени, положил подбородок на сжатые кулаки. Я не вытерпел и заржал, Череп поднял голову, и я даже не сомневался, что он хочет спросить: «Чо?».

— Сиди, блядь, Спиноза, — отмахнулся я, но Череп так и смотрел куда-то мне за спину. Лицо его при этом ничего не выражало, и мне бы, конечно, оглянуться тоже, только вот хер его знает, может и кинуться во второй раз. Лучше обождать.

Череп неторопливо поднялся, я вскочил — чуть проворнее, чем было бы нужно, и обернулся. Ленка.

— Ты чего, Киса? — выдохнул я. Что у нее-то с лицом? — Киса?..

Ленка подошла и уткнулась мне в грудь.

— Вить… мне в аптеку надо, — пробормотала она потерянно.

— Что за… — охренел я. — Зачем?

— Зачем, зачем… А ты куда? — рявкнул я на Черепа. — Куда пошел, блядь, терпила?

Я думал, опять выдаст «Чо?», но нет. Поумнел, что ли? Или до него наконец доперло, что я полчаса назад велел ему проваливать нахер?

— Да это, поссать, — ответил он. — Ну, тут это, вон, она. Я щас.

Я забил на него болт — чай, хуй в штанах сам найдет, не мальчик, — и повернулся к Ленке. Почему-то меня напугало то, что она говорит.

— Лена, зачем в аптеку? У тебя что-то болит?

— Да ничего у меня не болит, что ты как маленький! — взвилась она. Ах вот оно что! Ой, блядь, это мне теперь не только Ташу, но и Ленку с заебами выносить? — Мне нужны женские изделия! Искупалась, блин, в море…

— Ой, Лена, не пыли, — вздохнул я. — В машине посмотри, в аптечке. Там есть твои затычки.

— А зачем тебе в машине затычки, Витя?

Вот бабы! Доебутся же до мышей! Нет бы сказать радостно «спасибо», а будут выяснять, что да зачем.

— Затем, — я улыбнулся, взял ее мордашку обеими руками — ой, такая она вся противоречивая сейчас и милая. — Любой братуха… — Так, не, вот так в лоб не надо. — В общем, это известное и хорошее средство, если вдруг ранят. Я не шучу, спасает жизнь. Ну не при такой ране, конечно, как ты мне нанесла, сердечно-сексуальной, а серьезной, когда кровопотеря может быть большая. В прямом смысле затыкаешь — и есть шанс на жизнь. Так что иди, возьми свои тампоны и не парься.