Год, когда я стала Изабеллой Андерс

Бабушка Стефи смеется надо мной и начинает складывать грязные миски в раковину.

— Здорово быть молодым и влюбленным. Я совсем забыла, как глупа может быть любовь.

— Я не влюблена в Кайлера. Я просто… — Я приподнимаюсь на локтях. — Ты ведь слышала его, верно? Мне ведь не приснилось то, что только что произошло, не так ли? Потому что я давно мечтала о том, как он пригласит меня на свидание. Ну, до недавнего времени. В последнее время мои сны были полны беспокойства о том, что я никогда не найду свою маму.

— Ты не спишь. Это точно. — Она хватает кухонное полотенце и швыряет мне в лицо. — А теперь тащи сюда свою задницу и помоги мне убрать этот беспорядок.

Я поднимаюсь с пола и убираю муку и сахар в кладовку.

— Могу я задать тебе вопрос?

— Изабелла Андерс, ты должна перестать задавать этот вопрос, прежде чем задавать его, — ворчит она, убирая коробку с яйцами обратно в холодильник.

— Извини, но я хотела подготовить тебя к тому, о чем собираюсь спросить.

Она замолкает, на ее лице появляется беспокойство.

— В чем дело?

Я вздыхаю и рассказываю ей о фотографии и свидетельстве о рождении, опуская подробности того, что мы с Каем сделали с этим свидетельством.

— По-моему, я просила тебя оставить это дело в покое и позволить мне разобраться. Это было не очень хорошей идеей, — говорит она, когда я заканчиваю.

— Я не могу просто сидеть и гадать, что происходит. — Я опускаюсь на рядом стоящий стул. — Это сводит меня с ума, ведь я не знаю, что случилось, где она, кто она. Я чувствую, что больше не знаю, кто я. Как будто я всего лишь человек, плывущий по миру, потерянный, без семьи. И я больше не хочу плавать.

Она садится на барный стул рядом со мной.

— Дорогая, я знаю, что сейчас это сбивает с толку, но дай мне немного времени, чтобы вытянуть историю из твоего отца. Я знаю, что это происходит не так быстро, как тебе хотелось бы, но я действительно верю, что в конце концов он сломается и скажет нам, если я достаточно надавлю на него.

Я смотрю на свое забинтованное колено, вспоминая последний раз, когда она пыталась его к этому подтолкнуть.

— Ты действительно думаешь, что сможешь заставить его рассказать?

Она нерешительно кивает.

— В конце концов, да.

Я хочу верить ей — действительно хочу, — но я слышала, как эти двое кричали друг на друга по телефону в течение последних двух недель, и мой отец, кажется, совершенно не хочет, чтобы кто-нибудь рассказывал мне что-нибудь о моей маме.

— У тебя есть эта фотография? — спрашивает она, вытирая руки кухонным полотенцем.

Я достаю из кармана фотографию и протягиваю ей.

Слабая улыбка появляется на ее губах.

— Ты очень похожа на нее.

— Ты когда-нибудь видела ее раньше?

Она отрицательно качает головой.

— Мне очень жаль. Я действительно беспокоюсь. Я бы хотела, чтобы тебе не пришлось проходить через это.

— Это не твоя вина. — Я смахиваю слезы, встаю и начинаю подметать кухонный пол.

Но один вопрос застрял у меня в голове. Как моему отцу удалось сохранить мою маму в таком секрете?

— Иза, перестань подметать. Последнее, что тебе сейчас следует делать, — это убираться. — Она встает и берет со стола свою сумочку. — Почему бы нам не пойти куда-нибудь поужинать? Мы можем пойти в ту закусочную, которую ты любишь, и я даже позволю тебе сначала заказать десерт.

— Звучит неплохо. — Я улыбаюсь, чтобы она расслабилась, но в глубине души я знаю, что даже сладкое не вылечит дыру, образовавшуюся в центре моего сердца.

Единственное, что может все исправить, это чтобы моя настоящая мама нашлась.