Год, когда я стала Изабеллой Андерс

Он смотрит вдаль, жуя свою еду.

— Со мной все будет в порядке.

— Обещаешь?

Он смотрит на меня горящими глазами.

— Иза, тебе не нужно беспокоиться обо мне. Я сам могу о себе позаботиться.

— Я знаю, что мне не следует так волноваться, — говорю я немного взволнованно. — Но ничего не могу поделать.

— Почему? — удивляется он, все еще не сводя с меня напряженного взгляда.

Я с трудом сглатываю. Я еще не поблагодарила его за то, что он сказал всем, что слухи Ханны были ложными, и мне кажется, что сейчас самое подходящее время.

— Кай, я хочу поблагодарить тебя.

— Да? За что? — Кажется, он действительно отвлекся.

— За то, что сказал всем правду, что я не провела лето в психиатрической лечебнице.

— Ты узнала об этом?

Я киваю.

— Я хотела поблагодарить тебя, но хотела убедиться, что это произойдет, когда мы останемся одни, чтобы я могла сказать, как много это значит для меня. Никто никогда не делал для меня ничего подобного.

— В этом нет ничего сложного.

Я не уверена, говорит ли он со мной или сам с собой, но он, кажется, чрезвычайно очарован моими губами.

Срань господня, он опять меня поцелует?

Срань господня, неужели я хочу, чтобы он снова меня поцеловал?

И мы оба трезвые?

Трезвость — не оправдание. Трезвость означает, что мы оба этого хотим.

Прежде чем я успеваю решить, что мне делать, качели снаружи издают скребущий ухо скрип, и мы с Каем вздрагиваем.

— Боже, кажется, у меня только что лопнула барабанная перепонка, — Он прижимает палец к уху и двигает челюстью взад-вперед.

Я освобождаю задержанный вдох, облегченно вздохнув, что шум нарушил напряженный момент. Честно говоря, я не знаю, что бы я сделала, если бы Кай поцеловал меня, когда мы были трезвыми. Часть меня жаждет почувствовать вкус его мягких губ и взрыв, который я ощущала при этом внутри, в то время как другая часть меня не может не думать о Кайлере. А это значит, что я не должна целовать Кая.

Мне нужно понять, чего я хочу.

— Нам, наверное, пора идти, — говорит Кай, — если мы хотим вернуться вовремя.

— Да, наверное, стоит. — Я вылезаю из дерева, прихватив с собой мусор.

Дорога обратно в школу проходит в тишине. Я хочу нарушить молчание, потому что оно сводит меня с ума и заставляет немного грустить — у нас с Каем никогда не бывает неловкого молчания. Но я не знаю, что ему сказать, так как мне немного непонятно, почему он кажется таким сдержанным. Это из-за поцелуя? Или что-то еще?

— Итак, завтра я иду на вечеринку, — говорит он мне, когда мы поворачиваем и идем по дорожке, ведущей к входным дверям школы. — Я подумал, что если ты хочешь, то можешь пойти со мной.

— Это звучит весело, и я действительно хотела бы пойти. — И это действительно так. Мне жаль, что я не могу пойти с ним. — Но… но я уже обещала Кайлеру, что приду на его игру.

— О, ну ладно. — Кай выглядит таким же озадаченным, как и я.

Я тереблю свободную нитку на подоле платья, и между нами снова возникает неловкое молчание. Я ненавижу это. Я хочу вернуться к нашим игривым разговорам.

— Может быть, если все закончится рано, я смогу встретиться с тобой, — говорю я.

— Да, может быть, — Его лоб морщится, когда он открывает дверь. — Ты поедешь с ним? Или встретишься с ним там?

— Он сказал, что я могу поехать с ним… А что?

Он пожимает плечами, придерживая для меня дверь.

— Просто интересно, свидание это или нет. — Он присоединяется ко мне в коридоре, отпуская дверь. — Похоже на свидание, если он за тобой заедет. — Он замолкает, достает телефон, смотрит на экран и кусает нижнюю губу. — Мне нужно идти. Увидимся позже, хорошо? — С этими словами он шагает по коридору.

Я смотрю ему вслед, пока он не исчезает за углом, а затем направляюсь к своему шкафчику, мой разум плавает в море смятения, где ничто не имеет смысла, даже я сама, что, к сожалению, становится моим девизом по жизни.

Я так усердно работала, чтобы заново найти себя, пока была в поездке, но я начинаю понимать, что преображение было исключительно внешним. Хотя внешне я кажусь собранной, я все так же опустошена и потеряна, как и тогда, когда уезжала.

И может быть, даже больше.