Переводчица

39

Только выпроводила Ибрагима, через несколько минут звонит мобильный. Танька. Ожидаю услышать её разгневанный голос и оставляю просвет в пару сантиметров между ухом и телефоном.

— Ты где? — спрашивает спокойным голосом, а я ещё дальше отодвигаю телефон, ожидая подвоха.

— Дома, — отвечаю осторожно и мысленно готовлюсь к чему-нибудь эдакому, но она лишь вздыхает:

— Открой, — распахиваю входную дверь, а она поджимает губы и опускает взгляд.

— Что ты сделала? — начинаю шипеть на неё, отлично зная этот её приёмчик из разряда «только не бей, лучше обоссы».

— Это моя вина… — бормочет себе под нос и проходит в квартиру, понуро опустив голову. Скидывает туфли и начинает наезжать: — Ты, конечно, та ещё коза что не рассказала, но виновата всё равно я.

Эта дура подслушала разговор Жанны за пару дней до корпоратива. Суть в том, что какая-то её (то бишь Жанны) подруга предлагала познакомить её сынка со своей дочуркой, на что Жанна в красках начала распинаться, мол, твоя Амелия, конечно, хороша, но Тимур на брюнеток даже не смотрит, то есть, дело благородное и она была бы несказанно рада, но бесперспективное. Татьяне сей факт запал в душу и после нескольких бокалов шампанского она решила высказаться на том самом корпоративе, что в конечном итоге привело к моему увольнению по собственному горячему желанию.

Объяснялась она путано, щедро разбавляла повествование междометиями, но вина пролегла через всё её враз поглупевшее лицо так явно, что я заставила себя дослушать вполуха, попутно отвечая Соболеву. Наконец-то мой посыл достиг адресата!

А вот переписка в самом деле показалась интересной. Как ловко Жанна воспользовалась моим уходом! Продала свою долю, а виноват, как будто бы, он сам. Сына своего она знает, как облупленного, напрягаться бы он не стал. Хотя… приезжал же. Даже какие-то объяснения из себя выжал. Осадой взял, полдня где-то без обуви шатался, приехал в дрова и явно расстроенный… про отца что-то нёс. Блин, нифига не понятно, но интересно жуть как. И если бы предложил, я бы вернулась. Тогда уже, ночью. Так почему не позвал обратно? Решил, что лучше Ибрагим, чем собственная мать? Они столько лет вместе работали, а Шахин его явно раздражает. И этот его намёк в сообщении…

«Остановись!» — приказала себе мысленно. Одну сказочку уже сочинила.

У Ибрагима хорошие связи в Турции, его участие в бизнесе только пойдёт на пользу и откроет новые двери. Ко мне притащился, потому что опасался последствий (кому нужны судебные тяжбы, когда на горизонте замаячили открытые границы). С его мотивами более-менее ясно. Что на счёт его маман? Два месяца ведёт переговоры о продаже доли и в моём лице находит отличный предлог. Тоже очевидно, но в голове надсадили какие-то мелкие «но».

Во-первых, Танькин рассказ. С трудом могу представить её подслушивающей личный разговор. Ещё труднее вообразить, что Жанна вела подобные беседы в месте, где её могут услышать подчинённые, да ещё и по телефону. А вот неловкая провокация на корпоративе имела место быть. О чём это говорит? О том, что подруга темнит, но раз не призналась сразу, можно с утюгом пытать — не выложит.

Во-вторых, договор. Пименов признался, что штампует их по шаблону. Получается, кто-то намерено сделал опечатку, либо в его рабочем ноутбуке, который он не таскает домой, либо подменил уже распечатанный вариант. Но ноутбук запаролен и разблокировать его может только админ. Ему-то это зачем? Вот бы вернуть тот самый ноут… интересно, Ибрагим разобрался со своими заговорщиками? Пименова точно ограбили по их указу, может, и ноутбук сохранился? А были ли они, те самые заговорщики? Может, и это спектакль для меня?

Так много вопросов, а ответить нужно всего на один. Мне-то какое дело?

— С кем ты переписываешься? — бурчит Таня, пытаясь заглянуть в мой мобильный.

— Не твоё дело, — отвечаю недовольно, старательно прикрывая экран ладонью.

— Блин, ну я же извинилась… — хнычет подруга. — К тому же, моя вина лишь косвенная! Мы просто поговорили и всё!

— Давай ты домой поедешь, а? — этот день меня вымотал и я хочу поскорее избавиться от гостей.

— Только после того, как ты меня простишь! — категорична и решительна. Бронепоезд, блин.

— Я тебя прощаю, — обреченно вздыхаю и смотрю на неё с мольбой.

— Ты точно с ним покончила? — спрашивает осторожно. — Не связывайся, Дин, от него одни неприятности…

— Точно, точно, — ворчу в ответ.

— Даже если он вдруг станет милым рубаха-парнем не свяжешься? — продолжает череду дебильных вопросов, а я начинаю раздражаться.

— С чего вдруг конченому мудозвону становиться рубаха-парнем?!

— Все они милые, когда что-то надо…

— Всё, что хотел, уже получил, — усмехаюсь зло, — всё, иди, Тань.

— Ладно, — мямлит недовольно и наконец-то поднимается. — Не связывайся, Дин! Ни с одним, ни с другим, ладно?

— Я тебя сейчас в окно выброшу, у меня большой опыт в этом деле, — рычу в ответ, — будешь там болтаться на дереве рядом с боксерами Соболева!

— Не стринги и на том спасибо… — бормочет, выметаясь в коридор.

Представляю Соболева в стрингах. С трудом сдерживаюсь, чтобы не заржать. Провожаю подругу и варю на столько крепкий кофе, что от пары глотков начинает колошматить сердце, отзываясь глухими ударами в голове и распугивая все мысли кроме одной. Я приму предложение о работе. И посмотрим, к чему это приведёт.