На предельных скоростях

Глава 21

В живописи основным изобразительным средством является цвет, а в рисунке — линия.

Вы никогда не задумывались о том, что вся наша жизнь состоит из линий, переплетенных между собой? Делаешь один неверный шаг — и вот уже кривая повела тебя не туда, создавая совсем иной рисунок, нежели планировалось ранее, а возможно именно тот, которой кто-то задумал для тебя?

Вы можете видеть мир в розовом, черном или каком угодно цвете, утверждать, что жизнь полосатая как зебра, но никто не будет отрицать, что изначально все линии и границы обозначены серым грифельным карандашом. Как ни старайся выйти за рамки, не получится, ведь кто-то неведомый уже давно прочертил за нас линии судеб, будто набросав эскиз умелой рукой.

Нам же остается раскрасить этот набросок так, как получится…

И мы стараемся, добавляя ярких оттенков эмоций на монотонно-сером фоне будней.

Это и есть — жизнь.

Я не знаю почему судьба свела меня с Рашем, перепутав линии наших жизней настолько, что мы, два таких разных человека, которые никогда не должны были встретиться, пересеклись, мало того — оказались вместе.

Мне нравится думать, будто это именно то, что задумал неведомый «мастер», когда еще только начинал создавать наши «портреты».

Когда я говорю об этом Рашу, он обычно отшучивается, что уж его-то набросок явно был черновиком, на котором художник решил уместить все, что умеет. Имея в виду, конечно же, свои многочисленные тату.

Но даже такой скептик как он соглашался, что мы должны как можно ярче наполнять наше совместное время красками, и мы старались, вы даже себе не представляете насколько.

Нежность и страсть, словно светлые и темные тона, смешивались, образуя свой, особый цвет, который принадлежал только нам.

Не знаю, почему страсть всегда связывают с красным цветом? У меня она ассоциируется с черным — пугающим и одновременно манящим — оттенком морской бездны, которая затягивает тебя в свои вОды, а ты не можешь, да и не пытаешься бороться.

Черный — самый выразительный цвет, смешав все многообразие оттенков вы неизменно получите его. Так и страсть объединяет в себе все эмоции: любовь, ревность, жажду обладать и принадлежать…

Столько там всего намешано, и у каждого свой калейдоскоп, свой спектр, который в итоге образует его идеальный черный.

Нежность — это свет, глоток спасительного кислорода, который помогает тебе держаться на поверхности, балансировать на грани, находиться в пугающихся волнах надвигающегося шторма, и при этом все еще оставаться собой.

Страсть поглощает, тянет на дно, нежность же — держит тебя на плаву, у самой границы света и тьмы.

Наверно именно так я и вижу любовь…

Вечная борьба двух противоположностей, и ты — старающийся удержаться, найти для себя точку равновесия где-то посередине.

Да, я всего лишь глупая девчонка, помешанная на рисунках и слишком сильно увязшая в своих первых, таких непростых серьезных отношениях.

Но если мои к Рашу чувства это затейливые переплетения светлых и темных узоров, то россыпь ярких красок в нашей палитре — это друзья.

Ставшие уже привычными посиделки с Лерой и Максом, во время которых мы устраиваем просмотры старых русских фильмов. Да-да, Раш не забыл о своем обещании привить мне «хороший вкус» в плане кинематографа. И пусть наши ночные киносеансы случаются не так часто, как хотелось бы, но попкорн, хорошая компания и отличное настроение делают свое дело, превращая эти уютные, наполненные смехом и теплом, посиделки в узком кругу в незабываемые вечера, отправляющиеся в копилку памяти под грифом «хранить вечно».

И как художник с помощью палитры оживляет картину, мои краски и эмоции заставляют чувствовать себя живой и счастливой, какой я не ощущала себя уже очень давно.

И вот теперь, спустя месяц после того судьбоносного «похода на концерт» я все еще здесь, рядом с Рашем, лежу в его постели, которая теперь, кто бы мог подумать, наша.

Неспешно касаюсь кончиками пальцев твердых мышц, обводя замысловатые линии, переплетающиеся в единый рисунок, навечно проступивший под кожей. Когда-то я делала это украдкой, не в силах удержать себя, и надеясь, что меня не поймают с поличным, сейчас же в полной мере наслаждаюсь не только созерцанием, но и реакцией мужчины, чье тело напрягается в ответ на мои прикосновения.

Упиваюсь каждым движением, продолжая свое изучение, дразня легкими касаниями разгоряченную кожу, понимая, что играю с огнем, и не собираюсь останавливаться. Смотрю и в очередной раз убеждаюсь, что татуировки Раша — это поистине произведение искусства, особенно те, которые были набиты и искусно вплетены в общий рисунок талантливой рукой Леры.

Раш лежит на кровати, раскинув руки в стороны, предоставив мне полный доступ к телу, позволив делать все, что захочется, а хочется мне, как вы понимаете, ох как много всего. Но пока я одновременно изучаю, дразню и провоцирую, наслаждаясь затеянной игрой и надеясь вывести этого расслабленного хищника из равновесия, проверяя границы его терпения.

— Поможешь выбрать эскиз, когда я, наконец, решусь сделать тату? — бормочу, рассеянно обводя пальцами изображение древнего кельтского знака, увитого плющом, прикидывая, как бы такой рисунок смотрелся на моем теле.

— Никаких тату, — лениво произносит Раш, растягивая слова.

— В каком смысле? Или это очередные правила из разряда «тебе еще нет двадцати одного»? — игриво надуваю губы, изображая огорчение, воспринимая слова мужчины как очередное поддразнивание. А в следующий миг удивленно вскрикиваю, так и не дождавшись ответа. Не успеваю ничего сообразить, ведь только что я была сверху, нависая над Рашем, но вот он уже опрокидывает меня на постель, жестко придавливая своим телом к простыням. Смотрит сверху вниз, не отрываясь, и я тут же замираю под этим уже таким знакомым напряженным взглядом, тону, полностью поглощённая желанием, которое откровенно читается в серых глазах.

— Никаких тату, — теперь понятно, что Раш предельно серьезен, а произнесенные слова скорее запрет, чем предупреждение.

— Серьезно? Владелец тату-салона, который сам к тому же покрыт татуировками, запрещает мне их набивать?! — все еще пытаюсь бороться, отстаивая свое мнение, но мысли уже предательски путаются, уступая место фантазиям совсем иного рода.

— Все верно, моих картинок хватит на нас двоих.

— Раш, ты — тиран!

— Привыкай, — отвечает, лаская языком чувствительное местечко на моей шее, используя как отвлекающий маневр мгновенно вспыхнувшее в теле желание.

— Можешь хотя бы объяснить почему? — не теряю надежды добиться ответа, а руки уже поднимаются вверх, пальцы зарываются в короткие светлые волосы на затылке Раша, притягивая его голову ближе.

А он неспешно скользит горячими ладонями по моей коже вниз, лаская шею, грудь, живот, пожирая голодным взглядом, не упуская ни одного движения умелых рук, ласкающих мое тело.

— Не позволю портить такое совершенство…

Нет, ну вот кто устоит после подобного ответа, да еще произнесенного хриплым и чертовски сексуальным голосом?

Уж точно не я!

Губы Раша тем временем требовательно накрывают мои, и я подчиняюсь, уступив ему, но совершенно не чувствуя себя побежденной.

Я проиграла, заведомо разрешив все, и не потому, что этот мужчина старше или опытнее.

Нет.

Просто Раш — мой идеально-черный, если вы понимаете о чем я.

Он затягивает, поглощает, а я не могу, да и не знаю, хочу ли с этим бороться. Порой это пугает.

Согласитесь, страшно вот так полностью, без остатка растворяться в человеке. Жить с ним под одной крышей, спать в одной постели и все равно каждый раз ловить его взгляд и замирать, дышать через раз, когда он прикасается или даже просто смотрит. Быть настолько зацикленной только на одном мужчине, что есть забываешь, что уж там говорить про сон, если он рядом.

— Иногда мне кажется, что я в тебе тону…

Выдыхаю чуть слышно, не в силах удержать рвущиеся изнутри слова. Раш тут же замирает, приподнявшись на локте, и долго всматривается в мое лицо.

— Это плохо?

— Это страшно… — отвечаю честно, впервые, кажется, делясь тем, что у меня на душе, самым сокровенным, тем, что волнует уже довольно давно.

— Боишься потерять себя? — кивает Раш, не отводя взгляда, и его негромкий вопрос звучит как утверждение в тишине комнаты. Но я тут же отрицательно качаю головой, желая донести до него свои чувства, и произношу шепотом, глядя прямо в глаза, боясь разрушить эту доверительную атмосферу между нами и все же не находя в себе сил промолчать:

— Тебя…

И это чистая правда.

У Раша есть гонки, его мотоцикл, друзья и своя, отдельная жизнь, в которой я являюсь лишь одним из составляющих и о которой до сих пор знаю весьма поверхностно.

Он же за такое короткое время стал для меня чем-то бОльшим чем просто бойфрендом.

Все мои дни независимо от того, работаю ли я в тату или автомастерской, отдыхаю или занимаюсь созданием новых эскизов, сводятся к постоянному ожиданию Раша. Я ловлю себя на мысли, что все время жду, когда он придет, надеясь на появившееся в его графике свободное время, которое он посвятит мне. Даже сейчас я бессовестно ворую у Раша часы, предназначенное для сна, не найдя в себе силы уйти, оставить его отсыпаться после бессонной ночи проведенной на Перекрестке. Стоит ему попросить, и я уже перекраиваю график, меняю планы и наслаждаюсь такими ценными минутами рядом с любимым мужчиной. Даже не знаю, что будет дальше, пройдет ли это почти болезненное помешательство на одном единственном человеке или я так и буду навечно зависима от его присутствия в моей жизни?

Как там говорят — «любовь живет три года»? И мне, наверно, пока рано бить тревогу и переживать, что же будет дальше. Но мой такой хрупкий в последнее время мир только-только начал обретать стабильность, и я не хочу вновь потерять все в один миг. Мне необходимо обезопасить свое счастье, укрыть его, спрятать и никому не позволять разрушить то, что я так неожиданно, даже для самой себя, обрела. Поэтому глупые мысли вместе со страхами и лезут в голову, не дают спокойно жить, наслаждаясь любимым человеком рядом.

Все чаще я задумываюсь, что делать, если мои чувства останутся прежними, а Раш поменяет свое отношение? Ведь для меня все в новинку, я летаю окрыленная первым серьезным этапом в своей жизни, а для него это очередная связь, ничем особо не отличающаяся от тех, что были до. Как быстро чувства притупятся, и он найдет другую девушку, а я окажусь на месте Кейт, до последнего веря, что ко мне обязательно вернутся?

И даже если отбросить все сомнения в этом плане, никто не отменял его маниакальное и такое опасное увлечение скоростью, которое занимает бОльшую часть жизни и от которого он не собирался отказываться. Каждый раз я с плохо скрываемым волнением провожала Раша вечерами, страшась, что история с аварией повторится.

Поэтому, думаю, вы уже поняли, что я не соврала — я до ужаса боялась потерять, вот только не себя, а любимого.

— Этого не случится, — отвечает Раш беззаботно, и в этот момент я сомневаюсь, кто из нас младше как минимум на десять лет, с такой беспечностью он отмахивается от моих страхов. Улыбается по-мальчишески беспечно, глядя сверху вниз, и мне постепенно передается его уверенность. Я отгоняю от себя непрошенные мысли и пытаюсь наслаждаться моментом.