Багровый папоротник

Глава 22. Кровь гуще воды

Мысль, пронзившая голову, стремительно опускается в желудок и сжимает в стальной хватке органы. Сгибаюсь пополам, падаю на колени и вырываю. Остатки последнего перекуса вперемешку с кровью разливаются по холодному бетону, и не могу сдержать очередной приступ тошноты.

Братья тут же оказываются рядом. Крис собирает мне волосы, а свободной рукой подхватывает под грудью, чтобы не завалилась в собственную рвоту.

— Рокс? — Сквозь пелену боли, сковавшей тело, слышу нарастающую панику в голосе. — Ты чего? Что с ней?

Джейс, игнорируя шквал вопросов, умывает водой, приводя в чувства. Скривившись, пытаюсь отделаться Криса.

— Оставьте меня, — жалобно скулю, но брат и не думает отпускать. — Боги, какая гадость.

— Она заражена. — Сухо поясняет Цилла, даже не поворачиваясь. — Я видела, как укусили.

Оглушительная тишина накрывает тоннель, разрывая барабанные перепонки. Морщусь от забившейся в груди тревоги и, скосив глаза, осматриваю друзей.

— Что? Что ты несешь?! — рычит Крис и оглядывается на Джейса, ища поддержку. — Скажи, чтобы заткнулась, иначе шею сверну!

Но Джейс не отвечает, обессиленно упирается спиной в стену и закрывает глаза, тяжело дыша. Блю дрожащей рукой трогает его за плечо, но брат не реагирует. Вдруг испытываю стыд, как будто стала причиной разочарования. Впрочем, так и есть.

— Прости, пожалуйста, — хнычу, как ребенок, продолжая висеть на Крисе.

— Рокси? — Лицо Кайса перекошено от избытка чувств. — Это правда?

Невидимый молот дробит ребра, и вместо ответа вновь сотрясаюсь от рвотного позыва. Кажется, выплюну внутренности наружу. Крис оттаскивает меня подальше от блевотины, укладывает на пол и бережно накрывает курткой. Не пытаюсь сопротивляться, сил нет. Потом угрожающе медленно оборачивается на Джейса.

— Ты знал?

Молчит, по-прежнему не открывая глаз.

— И не сказал мне?! Я, по-твоему, совсем идиот и не достоин знать, что происходит с моей семьей?!

Не контролируя охватившую ярость, Крис набрасывается на Джейса, точно зверь. Вцепляется в куртку и грубо встряхивает, требуя ответа. Протестующе мычу, но тело не слушается, вынуждая наблюдать, как два близких человека причиняют друг другу страдания. Оттолкнув Блю, Джейс принимает атаку на себя, жестом приказывая не вмешиваться.

— Как смеешь скрывать от меня?!

— Узнал, легче стало?

Крис обрушивает удар, а Джейс не пытается защищаться.

— Ты не имел права, слышишь?!

Кайс дергается, чтобы разнять драку, но Джейс взглядом пригвождает на место.

— Не лезь.

— Слышал хозяина, цербер? — скалится Крис. — Фу!

На этот раз нападает Джейс, пока брат отвлекся на Феникса.

— Фукать будешь на своих друзей, если считаешь собаками. Я с псами дружбу не вожу, уясни это и держи язык за зубами.

Оторопевший Крис тыльной стороной ладони стирает кровь с губ и с остервенением возвращает удар. Видя это, взвываю от отчаяния и беспомощности.

— Пожалуйста, хватит, — умоляющий стон остается неуслышанным.

Прижав Джейса к стене, Крис дважды бьет по ребрам, и глухой хруст приводит в исступление.

— Ты берешь на себя слишком много! Умер отец, и решил, что стал главным, — кулак прилетает под дых, — но ты не он, понятно?! Ты украл время, которое я мог провести с ними обоими! Проблемы отца с сердцем тоже скрыл, а кто право дал?!

Крис рывком заваливает брата, придавливая к бетону. Размах, удар, и кулак окропляется кровью.

— Хватит, — бормочу, пытаясь подняться. Мышцы сводит судорогой, и, пискнув, падаю обратно. — Крис, остановись…

— Мне надоела твоя диктатура! Считаешь, делаешь как лучше для семьи, а на самом деле ты эгоист! Ее смерть будет на твоих руках, понятно?! Из-за тебя она здесь, и в твоих силах было изменить это! Отговори ты ее от «Предела», она была бы в безопасности! И, если бы тогда, в январе, не ушел из дома, отец тоже был бы жив! Ты виноват во всем, что с нами происходит!

Задыхаюсь от боли и страха. С огромным усилием поднимаюсь, облокачиваясь на стену. Крис продолжает яростное избиение, а Джейс позволяет вымещать на себе злость. Марго обнимает Блю, закрывая ладошками подруге глаза и не разрешая смотреть. Присцилла и Кайс, словно немые статуи, беспомощно переминаются с ноги на ногу и озираются на меня.

Собрав остатки воли, наскакиваю на Криса, чтобы отодрать, наконец, от Джейса. Не ожидав нападения, брат с разворота ударяет локтем в живот, и я, охнув, заваливаюсь на бок, не достигнув цели. Феникс громко выражается, едва успев подставить руку, чтобы не раскроила голову об бетон.

— Придурки чертовы, — цежу сквозь зубы.

Испугавшись, Крис оставляет Джейса в покое и подлетает ко мне, отпихивая Феникса. Обнимает за плечи и прижимает к себе.

— Рокс, прости, я не хотел…

Из оставшихся сил отталкиваю брата.

— Отвали, Крис! Что ты наделал?! Смотри! — Указываю подбородком на стонущего Джейса, обхватившего сломанные ребра, а потом вцепляюсь в рукав брата и демонстрирую кровавые подтеки. — Ты же напал на семью!

Реакция повергает Криса в ступор, так и остается сидеть с разведенными для объятий руками, сверля меня взглядом.

— Последнее, что хочу видеть, так это то, как перегрызаете друг другу глотки. Я не о многом прошу, Крис.

— Почему ты мне не сказала? — голос дрожит.

— А какой смысл? — всхлипываю. — Ты ничем не поможешь, а наблюдать, как оба мучаетесь, выше моих сил.

Притягивает к себе, и я позволяю выйти страху наружу вместе со слезами.

— Прости меня, — просит, уткнувшись в щеку.

— Что на тебя нашло?

— Я испугался, прости.

— Нельзя оправдать страхом то, что сделал, Крис. Не исправишь ситуацию, пока жива, забудь о прощении. Твои слова — не рядовая глупость, брошенная в сердцах, а целенаправленная пуля в душу.

Крис недовольно сжимает челюсть.

— Ты не можешь так поступить. Не вмешивай его в наши отношения!

— Я все сказала.

Отстраняюсь и, опираясь на плечо брата, встаю на колени. Джейс хрипит, продолжая лежать на спине, и, когда подползаю, ужасаюсь от содеянного.

— Ты как? — Осторожно вытираю кровь с разбитой губы.

— А ты? — Обеспокоенно изучает лицо.

— Ты не виноват. Даже не думай.

Обнимаю, уткнувшись носом в грудь. Джейс болезненно морщится, и я ойкаю.

— Извини, больно?

— Тебе плохо?

— Вот черт, Джейс! Дай хоть раз побеспокоиться о тебе! — взрываюсь. — Перестань спрашивать про меня и ответь про себя!

Брат вымученно улыбается.

— Не смей бросать меня, Роро, — еле слышно просит. — Не бросай.

От его слов скручивает живот. На мгновение из-за застрявшей в горле горечи сбивается дыхание, пытаюсь вдохнуть, но легкие парализовало. Отпрянув, исторгаю очередную порцию крови из желудка. Тело пробивает озноб, а кости и внутренности словно пропускают через наковальню. Не успеваю сообразить, как оказываюсь ничком на спине, извиваясь в конвульсиях. Отдаленно слышу голоса и крики, чувствую чьи-то руки, но ничего не соображаю.

Тону во тьме, опускаясь на самое дно ледяного океана, смыкающего черные воды над головой. Звуки и мысли исчезают, ничего нет.

Минутная ясность сознания. Несут на руках. Вижу мелькающую шершавую стену и красные лампы. Поворот, другой, и снова отключаюсь.

Выныриваю, когда сводит желудок. Язык разбух и заплетается, мешая позвать на помощь. Горло сдавливает приступ, и задыхаюсь, как рыба на суше. Кто-то насильно разжимает челюсть, вливая живительную влагу. Поперхнувшись, кашляю, но пара капель смачивает глотку. Снова отключаюсь.

— Не смей этого делать, Джейс! Открой дверь!

Сильный удар по металлу, брань и крик.

— Открывай чертову дверь!

— Не решай за меня! Она и моя семья тоже!

Глаза режет яркий свет. Вижу белую плитку, испещренную мелкими трещинами.

— Ненавижу тебя, слышишь?! И буду ненавидеть всю оставшуюся жизнь, если не дашь попрощаться! Ты не дал мне побыть с отцом, и ее забираешь!

Женский плач, глухой стон.

— Пожалуйста, Джейс, открой. Позволь быть рядом.

— Что ты собираешься делать?! Пристрелишь, как бешеное животное?! Открывай!

— Здесь что-то не так. Ингрид обращалась по-другому, и Деймос тоже.

— Заткнись, Присцилла! Не трогай ее хотя бы сейчас!

— Не ори на меня! Мне тоже страшно, Крис!

Жуткий вопль пронзает воспаленный рассудок, пугает до смерти, и не сразу соображаю, что принадлежит мне. Горло сводит от спазма, а боль разливается по телу раскаленным железом, поражая артерии и вены, забирается в органы и кости, проникает под кожу. Невыносимые мучения, воспетые в сказаниях о грешниках, сковывают каждую клеточку, лишая желания жить. Свет сменяется тьмой. Проваливаюсь все глубже, перестаю различать голоса и предметы, и будто заживо горю. Несколько минут осознанного ада, и, наконец, забываюсь.

Кажется, что парю в невесомости. Вокруг тысячи сверкающих звезд, а боли и страха нет, только покой. Расслабляюсь, позволяя невидимому течению уносить себя вдаль, к млечному пути и изумрудному сиянию.

— Дыши. Давай же!

Ритмичные толчки в грудь нарушают безмятежную левитацию в пространстве.

Прихожу в себя медленно. В голове свинец, а в глазах песок. Зажмуриваюсь, чтобы избавиться от рези. Вокруг полутьма, и слышен лишь гулкий стук у правого уха. Пытаюсь пошевелить рукой, но не выходит. Тогда набираю воздух в легкие, чтобы закричать, но вместо вопля издаю тихий писк.

Помогите. Кто-нибудь.

В ушах гудит, и только стук становится быстрее и громче. Сосредотачиваюсь на чувствах, и вдруг понимаю, что левый висок что-то холодит. Едва приподнимаю голову и упираюсь в ледяной металл.

Дуло пистолета. Я в плену!

Дрожь пробивает разбитое тело, словно электрический разряд.

— Джейс! — взвизгиваю неосознанно. Имя старшего брата, как заклинание, должно оберегать от беды. — Тронешь хоть пальцем, и он тебе шею свернет!

Не сразу соображаю, что языковой барьер не защитит от пули, а иностранные слова разом вылетели из памяти. И, разумеется, секундой позже вспоминаю, что не было никаких агентов.

Пленитель мешкает мгновение, а затем до боли знакомый голос приносит волну облегчения.

— Рокс? — Поднимаю взгляд и обнаруживаю, что лежу на груди брата, а глухой стук — его сердце. В руке сжимает пистолет, целясь мне в висок. — Роро?

— Джейс?

Брату требуется всего секунда, чтобы принять решение. Оружие выскальзывает из пальцев и со звоном падает на кафель, а Джейс прижимает к себе, осыпая макушку быстрыми поцелуями.

— Я так испугался. Твою мать, как испугался.

— Прости, — виновато шепчу, наглаживая напряженное плечо.

— Родная, — утыкается в лоб. — Маленькая.

Джейс с такой силой сдавливает в объятиях, что дух перехватывает.

— Задушишь!

— Как ты себя чувствуешь?

Концентрируюсь на собственных ощущениях. Делаю глубокие вдохи и оцениваю состояние.

— Пока не понимаю. Во рту печет, но в остальном, — задумчиво кусаю губу, — как будто неплохо.

Джейс отстраняется и оглядывает лицо. Убирает прядь со вспотевшего лба и заправляет за ухо. В груди толкается паника, и сердце пропускает удар.

— Я… умерла? — вопрос идиотский, но вполне подходит под обстоятельства.

— На три минуты, — вздыхает. — Целых три гребаных минуты.