Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

Труды просветителей

Книги, написанные philosophes, в списке бестселлеров представлены достаточно хорошо, а если обратиться к полному списку из 1145 наименований, то их значимость сделается еще более очевидной. Французское Просвещение – явление настолько разнородное, что никакой перечень избранных произведений, представляющих его, не будет достаточно обоснованным. Но вверху списка бестселлеров определенно заслуживают места два произведения. Утопический роман Мерсье «Две тысячи четыреста сороковой год» популяризировал идеи philosophes, и в особенности идеи Руссо, настолько доходчиво, что книготорговцы без устали заказывали еще и еще. Вышедшая из-под пера Рейналя «Философская история», к которой приложил руку еще и Дидро, предлагала читателю огромный компендиум просветительской мысли, и, если судить по заказам книготорговцев и по большому количеству изданий, публика с готовностью раскупала эту книгу, особенно после того, как парижский парламент принял решение о ее уничтожении и 29 мая 1781 года палач публично сжег ее на площади.

Достойное место в этом списке обеспечили себе также Вольтер и Руссо – Вольтер за счет скабрезной антиклерикальной «Орлеанской девственницы» и знаменитых «Философских писем», а Руссо благодаря различным изданиям полного собрания сочинений. Если пробежаться далее по общему списку заказов, мы поймем, что позиции Вольтера были сильнее. Свое девятитомное издание «Вопросов к „Энциклопедии“» STN распродало легко и быстро, а кроме того, получало заказы почти на три десятка других книг мэтра, причем в таком большом количестве и на такой широкий спектр самых разных произведений – романов, исторических сочинений, стихов, пьес, эссе, сборников и полемических памфлетов, – что в общем и целом это свидетельствует о весьма серьезном спросе на труды умеренного направления в просветительской литературе, которое воплощал собой Вольтер. Вместе взятые, эти книги Вольтера дают набор вполне согласующихся между собой тем: толерантность, терпимость, рационализм, антиклерикализм, деизм, принципы справедливости и личной свободы, которые противоречат нормам и ценностям Старого режима, но не ведут к отрицанию иерархического общественного порядка и власти короля.

После смерти Руссо в 1778 году STN ввязалось в борьбу за рукописи «Исповеди» и других его неизданных сочинений, но проиграло. Однако получить готовые книги от других издателей было несложно, а клиенты требовали их весьма настойчиво. Нёвшательцы получили заказы на девяносто восемь экземпляров «Посмертного собрания сочинений» Руссо, на 129 экземпляров «Исповеди» и на 136 экземпляров разных изданий полного собрания сочинений. Зато такая книга, как «Об общественном договоре», потребовалась всего в четырех экземплярах, а «Эмиль» в шести. Правда, оба текста входили в собрания сочинений, а те расходились бойко. Кроме того, вкус к руссоистскому направлению прослеживается и по заказам на другие издания, на книги за авторством Мерсье или на «Размышление об „Исповеди“ Ж.-Ж. Руссо» (Réflexions sur les Confessions de J.-J. Rousseau) Антуана Сервана.

Более радикальное, атеистическое течение просветительской мысли занимает в общей структуре заказов более скромное, но достаточно важное место. Впрочем, здесь следует сделать скидку на то, что заказы, поступавшие от Малерба, несколько искажают общую картину. Он активно вкладывался в livres philosophiques самого крайнего толка. В случае с книгой «О человеке», материалистическим трактатом Гельвеция, из общего числа в 144 заказанных экземпляра он получил 138, так что я не стал бы рассматривать этот текст как полноправный бестселлер. Помимо этого, Малерб заказал пятьдесят экземпляров (из общего числа в 128) «Разоблаченного христианства» д’ Ольбаша, которое также значится в списке бестселлеров. В случае с «Системой природы» того же д’ Ольбаша, единственной атеистической книгой, которую опубликовало STN, было распродано 306 экземпляров, и из них Малерб приобрел 230. Солидные книготорговцы, такие как Риго, Пави, Робер и Готье или Шарме, тоже охотно заказывали последние две книги, но не настолько часто, чтобы во французской читающей публике можно было заподозрить серьезную склонность к атеизму.

Наиболее радикальные атеистические сочинения, общим числом в 16 наименований, и сплошь анонимные, происходили из окружения д’ Ольбаша288. Суммарное количество заказов на эти книги выглядит впечатляюще, но, как и в случае с «Разоблаченным христианством», бóльшая их часть отправлялась Малербу, который специализировался на торговле такого рода литературой. Если по каждой позиции вычесть все заказанные им экземпляры, то общее количество заказанных книг д’ Ольбаша и его друзей составит 179, много меньше, чем в случае с Вольтером или Руссо289. Вдобавок к «О человеке» Малерб заказал также бóльшую часть всех экземпляров «Об уме» и «Счастья» (Le Bonheur). В заказах на один из самых знаменитых антирелигиозных трактатов, «Трактат о трех самозванцах», его доля была несколько меньше: шестнадцать экземпляров из пятидесяти одного. В целом на сочинения этой радикальной ветви антихристианской литературы спрос был куда меньший, чем на обычный антиклерикализм, который был свойствен не только трудам Вольтера, но и значительному числу художественных текстов.

Книги других philosophes, таких как Монтескье, Дидро и Кондорсе, в заказах также попадаются, но в небольших количествах. Отдельного упоминания заслуживает «Курс занятий для обучения принца Пармского» Кондильяка, поскольку в нем представлен широкий спектр просветительских идей, да еще и при таких объемах: эти тринадцать томов книготорговцы заказывали по несколько экземпляров, и в общей сложности STN удалось продать двадцать восемь комплектов. Впрочем, «Энциклопедия», которую принято считать библией Просвещения, вместила в себя еще большее количество материала, собранного в тридцать шесть томов, если иметь в виду издание in quatro. Это был несомненный бестселлер, но места в списке ему не нашлось, поскольку заказы на него получал целый международный издательский консорциум. Как участник этого консорциума, STN собрало огромное количество подписок на издание in quatro, но все они переправлялись в общую штаб-квартиру предприятия, то есть в Лион290.

Такие многотомные издания, как «Энциклопедия», «Курс занятий» Кондильяка и «Философская история» Рейналя, требовали куда более серьезных вложений, чем тонкая книжка вроде «Две тысячи четыреста сорокового года» Мерсье. И проводя сопоставительный анализ, важно держать в уме эту разницу в объемах и стоимости. Так что если учесть многотомники с полными собраниями сочинений различных philosophes, просветительская литература существенно прибавит в весе. Как уже упоминалось выше, общее количество экземпляров разных книг, написанных Руссо, в заказах книготорговцев составляет 236, включая девяносто восемь заказов на «Посмертное собрание сочинений», опубликованное после его смерти в 1778 году. Общая цифра по сочинениям Монтескье – тридцать три; по сочинениям Дидро двадцать пять; и пятьдесят шесть по трудам Жана-Франсуа Мармонтеля. Мармонтель принадлежал к младшему поколению philosophes и приобрел репутацию выдающегося литератора в то самое время, когда STN находилось на пике деловой активности, тогда как Монтескье умер за четырнадцать лет до дня основания издательства. К тому времени, как было учреждено STN, рынок, вероятно, уже успел насытиться важнейшими произведениями этого автора, а в приоритете всегда была актуальная литература. Анализ заказов на полные собрания сочинений291 дает только один случай высокого спроса на книги давно умершего автора, Мольера, о чьей неизменной популярности свидетельствуют семьдесят четыре проданных комплекта. Но это сущая мелочь по сравнению с заказами на полные собрания сочинений популярных современных авторов: «Полное собрание сочинений» (Collection complète des oeuvres) Дора было продано в количестве 331 экземпляра, а «Полное собрание сочинений» (Collection complète des oeuvres) мадам Риккобони – в количестве 121 комплекта. В наши дни такие авторы, как Клод-Жозеф Дора, Мари-Жанна Лабора де Мезьер, известная как мадам Риккобони, и Франсуа-Тома-Мари де Бакуляр д’ Арно, забыты напрочь, но в 1770‐х и 1780‐х годах их книги продавались лучше всех прочих. Это обстоятельство играет свою роль и применительно к следующей категории.