Антология сатиры и юмора России XX века. Том 15. Лев Новоженов

Проверка на вшивость

Многоуважаемые господа судьи! Господин прокурор! Господа присяжные! В этот опять судьбоносный для нашей Родины час позвольте обратиться к вам с небольшой речью. Пройдет некоторое время, и вы, взвесив все обстоятельства дела, произнесете свой суровый, но справедливый приговор участникам антиконституционного переворота. Надеюсь, что весы у вас отрегулированы как следует и гири на них правильные и вообще никаких фокусов при взвешивании не будет, а не как у нас в соседнем гастрономе. Да, бесспорно, вина подсудимых чрезвычайно тяжка, последствия их поступков не укладываются ни в какие рамки, да что там говорить, они просто козлы, но, господа судьи, господин прокурор и вы, господа присяжные, нельзя не обратить внимание и на смягчающие обстоятельства. Если бы не идиотические действия подсудимых в памятные дни августа, вы бы, господа, и сейчас грели в своих нагрудных карманах партийные билеты, Михаил Сергеевич метался бы по-прежнему между правыми, левыми и народом, а нам бы оставалось только гадать, до каких же пор этот цирк может продолжаться. И разве посмел бы я сейчас называть вас господами? И разве освободилось бы с такой волшебной быстротой известное здание на Старой площади? И разве проявилась бы с такой определенностью неспособность прежних структур к руководству страной? Нет, нет и еще раз нет! Лишь вступление Янаева и его компании в заговор против законно существующей власти позволило перевести вялотекущий процесс построения социализма в одной отдельно взятой стране в состояние бурного обострения, за которым, надеемся, наступит, как выражаются медики, ремиссия и, наконец, выздоровление.

Ну, разве не свидетельствует все это в пользу подсудимых?

Нельзя не отметить также и особые, выдающиеся заслуги президента М. С. Горбачева.

Вот говорят, где были его глаза, когда он назначал своих бывших теперь уже друзей и соратников на ключевые посты?

А где надо, там и были’

Может, он это нарочно. Может, он как раз оказался дальновиднее, чем мы все, вместе взятые. Дай, думает назначу их, а они, конечно, государственный переворот затеют я же их как облупленных знаю, а государственный переворот у них, конечно же, не получится, у них и раньше ничего не получалось, и тут уже ни у кого не останется сомнений в необходимости реформ. И мы все дружно как навалимся! И пойдет у нас дело, пойдет! И еще Запад в благодарность за то, что пронесло деньжат нам подбросит. Ничто так не стимулирует щедрость, как чувство только что миновавшей опасности.

Я и раньше не сомневался в незаурядных политических качествах Михаила Сергеевича, а тут — просто дьявольская прозорливость. Куда там Владимир Ильич! Ильичу и не снилось ничего подобного.

В общем, господа, так скажу: это была натуральная проверка на вшивость, извините за выражение. Легонькая такая проверочка. И скажите еще «спасибо», господа! Могло бы быть и покруче. Теперь мы хоть приблизительно представляем, кто и как себя поведет в жесткой ситуации. И застрахованы от обольщений на этот счет. А то — расслабились. Думали, игрушки все это. Решили, что Верховный Совет — это театр, а люди в нем актеры, и что ничего страшней клюквенного киселя в буфете Дворца Съездов в перерыве между дебатами не прольется. Оказалось, нет, не так. Оказалось, что за слова надо отвечать. Иногда — ценой жизни, а не то что свободы, которая и сейчас для некоторых — пустой звук. Пришлось и Москве подтвердить, что она — город-герой, наравне с Вильнюсом, Ригой, Тбилиси. Не стыдно стало жить в Первопрестольной.

Впрочем, не будем перебарщивать по поводу народного энтузиазма: очередь в «Макдоналдс» не редела все эти три августовских дня. Неплохая, в общем-то, реклама для заведения. «Наши чизбургеры так вкусны, что никакому путчу за уши не оторвать тех, кто утоляет голод в «Макдоналдсе»!» Смех смехом, но как вспомнишь, что и судьба «Макдоналдса» решалась на других кухнях, где очень сильно пахло жареным, то призадумаешься над склонностью злодейки-истории шутить шутки в духе Эдгара По, Амброза Бирса и других апологетов черного юмора.

Но, простите, господа, кажется, я отвлекся, а время, отпущенное для произнесения моей речи, истекает. И вам скоро предстоит вынести ваш вердикт. Прошу учесть, что обвиняемые прежде всего жертвы исторического процесса. Роли заранее были распределены, господа. Сам Христос не состоялся бы без Иуды, и не забывайте, апостол Петр отрекся от своего учителя. «Истинно, истинно говорю тебе: не пропоет петух, как отречешься от меня трижды».

Господи, и где же они до сих пор петухов находят?!