Антология сатиры и юмора России XX века. Том 15. Лев Новоженов

Отец взрослой дочери

Что ни говори, а хлопотно быть отцом взрослой дочери.

Каждый вечер, возвращаясь откуда-нибудь, она еще с порога кричит:

— Папочка, кто мне звонил?

— Сейчас, сейчас, дочка, — отзываюсь я. — Только очки найду. У меня здесь все записано. Вот нашел. Разрешите доложить?

— Докладывайте.

— Значит, так. Тебе звонили: Алик, Женя. Альберт. Виктор Михайлович, Арсений, Автандил, Костя, Семен, Гелий Терентьевич, Игорь Тимофеевич, Кирилл, четыре Андрея, пять Владимиров — уф! Дай дух переведу, — Макар, Юрий, Геннадий, Лазик, Борис, еще раз Борис, Вениамин, Аркаша, Григорий, Максим, потом какой-то Вербилкин, имени не назвал, и еще трое, но они в трубку не отозвались, а просто дышали.

— Кто дышал, ты не установил?

— Двоих установил. Один — это Артем, второй — Виталик. Третий же кто-то незнакомый, видимо, в первый раз звонит.

— А про первых двоих ты уверен, что это они дышали?

— Помилуй, доченька, конечно, уверен. Кстати, скажи Виталику, чтобы сходил к терапевту, у него, по-моему, простуда. Дыхание тяжелое, прерывистое, есть хрипы.

— Какие еще происшествия?

— Еще двое тут под окнами паслись, — докладываю я.

— Папочка, что за выражения?

— Ну не паслись — дежурили, — спешу я поправиться. — Я высунулся и крикнул, чтобы они не ждали, потому что ты сегодня будешь поздно.

— А они что?

— Один крикнул мне, что уходит на полгода простым матросом на рыболовном судне и что ты еще пожалеешь о нем.

— Так, дальше!

— В большой комнате окно разбито запиской.

— Как запиской?

— В записку был камень завернут. Очень трогательно написана. Стиль хороший. И автор симпатичный молодой человек. Ужасно извинялся, а потом привел стекольщика, стекло вставили.

— Еще что-нибудь есть? — спрашивает моя дочь.

— Больше ничего, доченька.

— Продолжайте наблюдения!

— Есть продолжать!

Трудно, ох трудно быть отцом взрослой дочери.