Антология сатиры и юмора России XX века. Том 15. Лев Новоженов
- Автор: Лев Новожёнов
- Жанр: Юмористическая проза
- Дата выхода: 2001
Читать книгу "Антология сатиры и юмора России XX века. Том 15. Лев Новоженов"
Где трубы?
Каждое утро начинается с телефонного звонка.
— Иванов, где трубы? — кричит кто-то сорванным, охрипшим голосом. — Почему не отгружаешь? Ты же меня без ножа режешь, Иванов! У тебя совесть, Иванов, есть, а?
Голос просит, требует, умоляет. Я рад бы ему помочь, но где я возьму трубы? Единственное, что у меня есть, это перо, чернила и стопка бумаги. И я вежливо говорю, что он ошибся номером, что это квартира, частная квартира.
На следующее утро он звонит опять:
— Иванов, где трубы?
Я сочувствую ему и осуждаю Иванова. Я дивлюсь упорству, с которым Иванов не хочет отгружать трубы. Но вслух говорю: «Ошиблись номером».
Я уже привык к этим утренним звонкам. Больше того, если бы они прекратились, я бы почувствовал внезапную пустоту, чего-то бы вдруг стало не хватать в моей жизни.
Я пытаюсь представить себе этого человека, лысоват ли он или имеет пышную шевелюру, носит ли шляпу, не обеспокоен ли высоким процентом разводов и что он думает об охране окружающей среды.
Однажды, когда он позвонил и закричал: «Иванов, где трубы?», я сказал: «Доброе утро. Погода сегодня обещает быть чудесной, не правда ли?»
— Да, вы правы, — несколько смущенно ответил он.
— Меня зовут Николай Петрович, — сказал я.
— Очень приятно, — сказал он, — а меня Степан Васильевич.
Так мы познакомились. Я узнал, что его сыну пять лет, а дочка ходит в музыкальную школу, что сам он страдает радикулитом и любит игру на балалайке, что жена его чудесно вяжет из мохера и не ест рыбу.
— Звоните, не стесняйтесь, — сказал я на прощанье.
— Спасибо, — застенчиво сказал он.
Через несколько дней я опять слышал его ошалелый голос: «Где трубы?»
— Доброе утро, — говорил я.
— Доброе утро. — говорил он.
— Сегодня, наверное, будет дождь, — говорил я.
— Да что-то и у меня плечо к погоде разнылось, — говорил он.
— Попробуйте растереть тигровой мазью, — говорил я. И мы прощались. До следующего раза.
Однажды посреди нашего обычного разговора он вдруг замолк и, помолчав, сказал:
— А Иванова-то переводят…
— Как переводят? — воскликнул я.
— Так, на другую работу, — сказал он.
— Да что вы говорите?! — сказал я и подумал, что, верно, теперь окончатся его хлопоты с трубами.
— Прощайте, — сказал я.
— Всего вам доброго, — сказал он.
Утром, спустя неделю, я снял телефонную трубку и услышал:
— Петров, ты меня без ножа режешь! У тебя совесть, Петров, есть, а?
И снова все вошло в обычную колею. Петров тоже был не подарочек, и мой телефонный знакомый все так же безнадежно и хрипло взывал к его совести.
Прошло несколько лет. Дочь Степана Васильевича родила ему внука, сын служил в армии, сам Степан Васильевич кроме радикулита страдал еще и одышкой. И только супруга его по-прежнему вязала из мохера и не ела рыбу.
Как-то мой знакомый сообщил мне, что уходит на пенсию и работает сегодня последний день.
Мне стало грустно. Я подумал, что буду скучать без этих нелепых утренних звонков, без Степана Васильевича с его вечными трубами, с его хворями и заботами. Но ведь все на свете имеет конец. Мы распрощались.
И вот другим уже утром я расхаживал по квартире, размышляя о бренности всего земного, как вдруг мысли мои прервал телефонный звонок. Я подскочил к аппарату, и сердце мое забилось от волнения.
— Сидоров, где трубы? — услышал я. — Почему не отгружаешь?
Голос был высокий, молодой, жизнерадостный.
— Доброе утро! — сказал я. — Меня зовут Николай Петрович. Труб у меня, к сожалению, никаких нет.