Ключи от Бездны

Чумп издал тяжкий вздох.

- Вот почему со временем все стало так сложно? Как сейчас помню, когда начинал — были простые замки, одинокие и не шибко бдительные стражники, невысокие стенки, широкие форточки...

- Форточки точно не менялись, - возразил Хастред. - Это ты подрос.

- Ну, допустим. А остальное? Стены, например, с каждым годом все выше делаются.

- А это наследие злодейского бога Левелинга, который мир так проклял, чтоб каждому выдавалось по способностям — а не по потребностям, как было задумано. Теперь так вот все и ведется — ежели ты эпический воин, мотай кстати на ус, сэр Напукон, то на тебя в темном переулке наваливаться будут не случайные оборванцы, а специально обученные убивцы.

- Да с эпическими воинами понятно все, - прервал Чумп нетерпеливо. - Ходят, пылят, заносятся — как к такому убивцев не подослать. Ну и, если уж на то пошло, когда ты мал и неопытен, то и хочешь немногого — на пожрать чуток, может, на сапоги новые, и выбираешь стало быть по силам себе задачку, не лезешь обносить королевскую казну, достаточно лавки старьевщика. Но тут-то я не выбирал, во что вляпаться, само сложилось. Почему-то уже долгие годы у меня только так и складывается, что изо всех сил, скрипя зубами и на последнем издыхании...

- А уйчландский ключ? Там дедок такой был, я его видел издаля, когда жену подвозил — бывает, в гробу лежат живее. Маг, правда, но более академический, нежели практикующий и едва ли рисовал охранные чары.

- Ха! Я там целую ночь в шкафу отсиживался, поскольку как только полез, эти старые сектанты затеяли собрание, что-то там про возрождение фазерлянда... я сперва пытался понимать, но не задалось. Куда там этим мумиям что-то возрождать, когда из самих даже приличных удобрений уже не получится? Ну и идеи у них тоже были такие себе — в духе, а давайте эльфам все продадим, а давайте с дварфами дело иметь заречемся, а давайте у вот этих, уссуры которые, перестанем покупать все, на чем стоит наша экономика, тут-то она здоровее станет. Прямо зудело выскочить и тоже предложить что-нибудь дельное, вроде — а давайте возьмем по арбалету и заладимся друг другу в член стрелять, то-то возродимся! Отлично бы вписался, того же порядка идея, разве что масштабна недостаточно — хотя, если в рамках страны делать, красиво бы получилось...

В темноте сочно лязгнул отпертый замок и скрипнула отворяемая дверь.

- А потом я в том шкафу уснул, убаюканный ихними странными фантазиями, и проснулся под утро только, когда выбираться уже стало поздно, и пришлось целый день по апартаментам шкериться, - закончил Чумп. - А дед этот, когда не принимает в странной фуражке гостей из общества возрождения, по комнатам голый шастает. Честно говоря, вот такой вид я бы на еще одного огра променял с удовольствием...

Хастред подтолкнул рыцаря в сторону оратора, но тот внезапно показал характер, и не с лучшей стороны — отдернулся и даже в непроглядной темноте ощутимо набычился.

- Извиняюсь, ежели вдруг изреку недопустимое, - процедил Напукон медленно. - Но из речей ваших делаю я вывод, что вовлечены вы были во многие дела странные и далекие от моего понимания порядочного... Отсель родился вопрос — те ли вы, за кого себя выдаете?

Было бы видно что-нибудь — пришлось бы гоблинам переглядываться с тем сложным выражением на лицах, в котором сарказм сплетается с искренним недоумением. Ну, а так пришлось с этим самым выражением смотреть куда попало, надеясь, что при экранизации это как-нибудь обыграет талантливый светотехник.

- А напомни, добрый сэр, за кого мы себя выдаем? - попросил Хастред стеснительно. - А то мы, по-моему, уже против всякого образа погрешить успели.

- Только не я, - с негодованием отрубил Чумп. - Я крайне последователен в изображении гоблина. Вот тебе, пожалуй, и правда надо поменьше китонских философов упоминать, весь образ ломается.

- Учитывая сбивчивость ваших представлений, и памятуя о праве на личное, я пытался эту тему не поднимать, - голос рыцаря звучал напряженно и трепетно, как перекаленный металл под молотом кузнеца. - Но ныне сил нет больше терпеть, и пришла пора поставить вопрос ребром. Уж не злодеи ли вы?!

Хастред от неожиданности прыснул, подавился недожеванными остатками капусты и тяжело привалился к ближайшему столбу-опоре, дабы без помех восстановить дыхание.

- Ну, давай для простоты допустим, что мы именно они, - устало предложил Чумп.

- Корректнее было бы назвать нас гоблинами, - прокашлял Хастред, - И семантически, и технически, и...

- Ты не помогаешь, - осадил его Чумп. - Хотя и прав. Мы не хумансовые злодеи, которые делают зло по каким-то причинам — например, слишком слаб или ленив, чтобы делать добро. Мы гоблины, у нас, скажем так, своя система ценностей, в вашем хумансовом восприятии обозначенная как склонность к тому, чем славному хумансу пробавляться не пристало. Ну, как я и предложил, для простоты можем ужаться до злодеев... Тебя это не шибко тревожило, когда мы шли за тебя с огром ратоборствовать. Чего вдруг началось?

Напукон засопел из темноты, силясь вернуть в строй разящий клинок риторики, который вместо разрубания зловещих тенет лжи просвистел сквозь них, не встретив ни малейшего сопротивления. Добро пожаловать в клуб, мстительно ухмыльнулся Хастред, с Чумпом почти каждый спор так заканчивается.

- Правосудие, наносимое неправедным, правосудием считаться не может, - жалобно огласил рыцарь свой заветный аргумент. - Местью, может быть, или там каким ни на есть переделом сфер влияния... Но уж никак не правосудием!

- Да вроде ж о справедливости речь шла, - скрежетнул зубами Чумп. - Ты мне давай не путай термины. Справедливости плевать, кто ее отстаивает — полагаю, в основном потому, что в ее основе баланс, природное свойство. Вел себя скверно — получай по сусалам, тут не в том дело, кто доставит, а в том, что за иные поступки должно прилетать воздаяние — от тебя, от мимохожего гоблина, от напарника по злодеянию или от случайного дракона, вообще нипочему решившего огнем дыхнуть. А правосудие... это, собственно, что за зверь? В нашем языке нет такого, видимо за ненадобностью.

- Это когда толпой собираются и назначают кого-то виновным, а стало быть битье этого назначенного — правомочным, - растолковал Хастред, наконец справившийся с обрезками капусты (и приходится признать, что в иные времена даже это приходится записывать в достижения).

- Так и знал, чисто хумансовая забава, они и гвоздя не забьют, иначе как обсудив толпой и назначив гвоздь виновным. Так в чем проблема-то, сэр рыцарь? Мы ж не претендуем на это самое... правосудие. Тебя, собственно, только ради того и взяли, чтоб оно не опорочилось, хотя и не помню, когда ты успел собрать толпу для кворума.

- Не так все! - жалобно всхлипнул рыцарь, которого вроде никто не путал, но тем не менее он ухитрился сам запутаться. - Хоть и важно мнение общества, но всякий честный человек имеет право отстоять правду, даже единолично. А вот нечестный...

- Ну, знаешь, нечестный...

- Вообще-то, - перебил всех Хастред. - Все ИМЕННО так, и то, что ты себе удумал, сэр Напукон, никакого отношения к правосудию не имеет, а именно чистой местью и является. И то, что вершишь ты ее не корысти ради, а утешаешь себя мыслью, что так мир лучше станет, ничуть тебя не оправдывает. Так что давай-ка вернемся к концепции справедливости, которую Чумп весьма образно описал, и перестанем друг у друга изъяны высматривать.

- Или можешь дальше сам, раз такой чистоплюй, - обиженно добавил Чумп. - Ишь, рожей я ему не вышел правосудию фалды подтаскивать, потому что в шкафу у деда сон сморил. А если я напомню, что дед был уйчландский, вражеский такой дед, это меня хоть немного приукрасит?

- Меня, если честно, больше озаботили форточки, - сконфуженно признался Напукон. - Не представлю себе обстоятельств, при которых приличному человеку случилось бы лезть в форточку. И не против я... просто вы ж поймите, когда даже самого отпетого злодея в переулке удавливают ради кошелька, тут разве мораль углядишь?

- В Гундии такое кармой называют, - сообщил Хастред. - Та самая штука, под угрозой которой за моралью как раз и следят как оголтелые.

- За справедливость сойдет, - решил Чумп. - А мораль с правосудием ты, почтенный и очень сложно устроенный сэр, обсуждай впредь на встречах анонимных правдолюбов, не морочь голову тем, кто делом занят.

- Так точно, - принял рыцарь уныло. Видимо, рассмотрев предложение действовать впредь самому, вынужденно признал, что перебирать харчами ему не по карману. Едва ли он и из подвала бы выход нашел, если бы его тут сейчас бросили.

Чумп, сочтя разговор завершенным, тихо звякнул чем-то о решетку, и на этот раз рыцарь не стал противиться, когда Хастред его снова подтолкнул в нужном направлении. В своем шлеме, по бокам закрытом, он даже на звук ориентироваться не был способен. А все туда же, справедливость доставлять.

Прежде чем двигаться замыкающим, Хастред пошарился вокруг и, найдя в каком-то ящике запасы куриных яиц, переложенных соломой, этой самой соломы оттуда понадергал сколько сумел — несколько длинных сухих пучков. По пути скрутил в один толстый неопрятный жгут, факел не факел, но несколько секунд погорит, дав возможность оценить наличие или отсутствие охранных заклинаний. Вообще-то, хорошие охранные чары, в отличие от тревожных, с опасной стороны разглядеть невозможно — их благоразумно наносят на обратную сторону защищаемой двери, и отключаются они только специальным зачарованием, наложенным на самого хозяина или один из его предметов. По крайней мере, все серьезные маги защищают свои лаборатории именно так. Однако с колдуном местного кнеза уже довелось поручкаться, может быть, он и был в чем-то не промах... но ключевое слово тут «был», а чтобы насобачиться сооружать серьезные защитные контуры, нужно быть как минимум специалистом по благоразумию.

- Лестница, осторожно, - сварливо наставил Чумп. - Восемь ступеней вверх, поворот налево, - голос его стал глуше, когда он сам налево свернул и пропал за простенком. - Еще восемь вверх... приплыли. Ого, какой замочек солидный.

- Могу предложить помощь в срывании, - исполнительно предложил Напукон. - Хоть я и не квалифицированный...

- Говори уж, - разрешил Чумп обреченно. - Злодей?

- Проникатель, - увернулся рыцарь. - Но по указанию тиуна не раз совершал поездки в его села, где случалось искать всякое... беглых, утаенное зерно, следы преступления. Отсюда я с уверенностью знаю, что слабое место всякого замка — гвозди, коими крепятся петли.

- Вот только дергать начните, и всякое тревожное заклинание мигом сработает, - спешно вмешался Хастред. - Дайте мне на дверь глянуть, прежде чем открывать начнете, вандалы. Не хватало еще, чтобы от ворот все эти сбежались... в темноте, конечно, драться потешно, но с них и поджечь станется — не по уму, а по скудоумию.

Разойтись на лестнице было сложно, особенно со всеми этими топорами за спиной, которые мешали протискиваться боком по стеночке. Пришлось извлечь бердыш и тащить его за собой, как церемониальный жезл-переросток. Чумп успел изготовить огниво, коротким ударом выбил сноп искр на сунутый ему под нос соломенный жгут, и в прыгающем желтом свете быстро прогорающего недофакела Хастред придирчиво осмотрел полотно массивной дубовой двери.