Попала замуж! За дракона?! Развод!

Глава 20

Малток

Добиться так многого вопреки всем и всему, но лишь затем, чтобы бросить все к ногам женщины. Совершенно все. Даже свой собственный титул, который казался мне незыблемым достоянием. Такое может только присниться юнцу, но не мне.

Дочь Морриган, чей род давно проклят, почти всесильная ведьма, способная договориться даже с богами. Ее пронзительным глазам, ее невероятно сильным рукам, ее дару, а может, молитве я обязан единственным, что сохранил – жизнью и честью. Ведь они нераздельны.

И как поступить? Смириться, вынужденно принять свою рабскую долю в ногах у мертвой госпожи. Или выждать момент, найти способ окончательно загнать ведьму в могилу. Ведь ее сила – проклятие, так говорят все, вот только я не уверен. На собственном примере смог убедиться в том, о чем молчат старики. Дочь Морриган способна не только отнять жизнь, но и вернуть ее в тело. Так может, зря сыплются проклятия подобным ей? Не ведаю. Просто не знаю.

Ведьма усадила меня как дорогого гостя на скамью под окном, вернула доспех, разрешила подобрать обесчещенный меч. Мой бой проигран. Рухнула прошлая жизнь, пали прахом прежние победы, а новых я уже никогда не смогу одержать.

Убить ту, что приняла в своем доме, накормила и дала пить – скотский поступок.

Убить госпожу после обеда я не посмею, что бы она ни приказала слугам подать на стол. Оставить все как есть, значит, смириться с собственным поражением.

Выходит, у меня есть всего несколько жалких минут, чтобы решиться и упокоить мертвую ведьму. Но как? Осины здесь нет. Быть может, отрубить ей голову? Но смогу ли я поднять руку на женщину? Тем более, на ту, что вернула мне жизнь? Наверняка не сумею.

Ребенок и женщина – то, что свято, что сами боги велели нам сохранить. Святотатством будет на них поднять руку, это вечный позор, хуже смерти. Ведь смерть случается только раз, а позор облепляет мужчину навеки подобно смоле. И ничем его уже будет не смыть.

Но мертвая ведьма это, вроде, другое. Она изничтожит все, что было мне дорого. Огромные наделы земель вскорости опустеют. Крестьяне, мои наместники, купцы, друзья... Кто не сбежит из родного края, тот обречен сгинуть. Маги с детства знают, чем опасны умертвия. И лишь я один в силах остановить грядущие беды. Погублю честь, обреку себя на позор, но изничтожу ту, которой сам обязан жизнью.

Плясало бы в ее ведовских глазах пламя жизни, я бы мог придумать что-то иное. Быть может, она согласилась бы...

Не успел додумать мысль. Дверь в комнату отворилась, пропуская хозяйку. Красотка входит уверенным шагом, прекрасная как никогда, несёт на руках свою дочку. Малышка ещё не в силах понять, что мать ее погибла, от Глории осталась лишь оболочка. Живых таких красавиц я никогда не встречал, да и ступает она совершенно неслышно.

Пытаюсь решиться на задуманное и не могу. Словно закаменел, не в силах поднять собственную руку, тронуть поясной клинок, моего верного друга.

Служанка отвлекает пустым разговором, деланно пугается меня, боится, что замок захвачен. Не того ты боишься, девица. Ох, не того. Как бы только младенцу дать выжить. Один удар должен быть нанесен чуть пониже ее узкого подбородка, да только там совсем рядом чепец ее дочери.

— Я теперь раб твоей мертвой хозяйки, — пытаюсь дать понять девушке, чтоб хоть она в сторону отошла. Вскидываю нож перед ударом и замираю. По шее Глории тонкой змейкой струится кровь. Бледная кожа рассечена. У упырих так не бывает. Выходит, она жива? Мой человек, тот, которого я подослал в этот замок, ошибся или солгал? И я поверил в смерть ведьмы. Поверил настолько, что посмел обнажить нож для удара при женщинах и младенце, попрал свою честь. Больше не воин, больше не герцог, нет больше Малтока. Есть лишь жалкая тень былого величия. Или? Есть только один выход сохранить и себя, и честь, и может быть, даже свободу. Как повезет, как боги рассудят.

Под искрящимся взглядом ведовки падаю на колено, будто бы передо мной стоит сейчас сам король. Сам себе наношу на запястье неглубокую рану. Из нее капает кровь на прекрасный ковер моей настоящей хозяйки. Губы никак не хотят произнести слова клятвы, немеют. Дочь Морриган, та, что безмерно опасна и справедлива. Подобных ей ненавидят все.

Впрочем, и сам я немногим лучше. Не вполне человек, полуэльф. Решаюсь.

— Клянусь во веки веков служить вам, Глория. По доброй воле вручаю вам право на свои жизнь, честь, волю и достоинство. Обещаю никогда не осквернять вашего доверия мне.

Тишина кажется нерушимой. Примет красотка клятву, я останусь свободным, пусть и ее сюзереном. Такую клятву я не принес в подарок даже королю. Молчит Глория. Не согласится принять мою верность, останусь вечно ее рабом. Навсегда потеряю свободу, зато останусь предан только себе, не вручу ей своей полной воли. Раб не обязан быть честен перед хозяйкой. Вопрос лишь в том, чего пожелает юная женщина. Наденет ли на меня артефакт раба.

И даже ее крохотная дочурка замолкла. Только слышны шаги второй ведьмы. Она сейчас вошла в комнаты, слышу, как звенят ее серьги. Слышу, а глаза поднять на девиц боюсь. Всего-навсего женщины, но им решать сегодня судьбу герцога Малтока, некогда славного воина.

— А он оказался очень умен, зайчишка.

— В смысле? Буся, я не понимаю ничего.

— Примешь клятву герцога Малтока, он останется свободным, но будет верен тебе. Даже титула не потеряет. Это ценно. Откажешься принять клятву, получишь раба. Толку в нем будет мало.

— И что я должна сказать? Может быть, его можно просто как-нибудь выгнать? Кофе попьем и пусть себе идёт обратно. А?

— Не уйдет. Ты только взгляни на того, кого поставила на колено. Это дорогого стоит. Принимай клятву, пока мороженое не растаяло, мой тебе совет.

— Принимаю? — почти спросила Глория. Но все же засеребрилась моя кровь на ковре. Выходит, принята клятва! И я сумел сохранить свое все. Пусть нет у меня больше земель и сокровищ, пусть верен теперь я буду дочери Морриган, зато не раб! Все ещё герцог Малток. Душа ликует.

Вот только перстня не подала мне девица для ритуального поцелуя, не оценила, выходит, поступка, даже за подол ее платья ухватиться не смог. Сверкнула босой пяточкой, прошла мимо, уселась за стол.

Я поднялся на ноги, вложил на место клинок. Что ж. Пусть так.

Знать бы ещё, как служить стану ее благу, каким станет первый приказ. Отошлет от себя, вернёт в мои бывшие земли или оставит здесь? Унизить ведь может. А может возвысить.

— Ты там долго собрался стоять? Кофе и так пришлось самой варить. Арабика! Как же я тебя обожаю, — зажмурилась над дымящимся ковшиком вторая ведовка. Признаться, я оказался растерян.

— Меня?

— При чем тут ты? Ты же не кофе. И даже не сосиска в тесте.

— Я герцог и ко мне следует обращаться как...

— Здесь все на «ты», привыкай. И ты, Еванделина, тоже, — отдала первый очень странный приказ Глория. Первый приказ короля обозначает дальнейшую судьбу сюзерена. Поймать голубя приказывают, чтоб оказать почесть, предречь победы. Погладить кота – оставят при дворе. Тут же я просто не понял. Ничего. То есть совсем. Может быть, стоит дождаться разъяснений?

— Малток, садись за стол. Мне скоро нужно уехать. Ты, наверное, останешься в моем замке? Отдохнёшь? Или сразу вернёшься к себе? Как лучше поступить, Буся?

— Оставишь его здесь, твои стражи устроят на захватчика охоту. Вернёшься как раз к тому моменту, когда они доспехи станут делить. Все же Малток убил барона.

— И что я с ним буду делать на Земле? Олег, прости, я пришла не одна? Смешно.

— Оставишь на почте.

— Угу. Марочку ко лбу не забудь прикрепить.

— Верину ты куда денешь? Тоже здесь оставить решила? Ее первой убьют.

— Почему?

— Жива ты или нет, никто ещё толком не понял, слухи расползлись по землям самые разные. Если не жива, то все состояние после барона наследует его законная дочь, наша малышка. У барона есть братья. Мало ли, кто из слуг был подкуплен.

— Если я вернусь в квартиру к Олегу ещё и с ребенком, ты думаешь, будет лучше? Он же умрет от расстройства.

— Итого минус два. Да шучу я, не сверкай так глазами, зайчонок. Малток, вы любите детей?

— В целом, да, — произнес я полностью сбитый с толку. Женщины решили продолжить меня спасать?! Вот где истинное унижение скрыто. Я что, настолько убого выгляжу?

— Оставим их обоих на почте. И нашу малышку, и нашего герцога. За пару часов ничего не случится. Пеленки любой может поменять. Даже я. Малток, поздравляю вас с первым повышением.

— С повышением статуса? — икнул я. Неужели ведьма хочет обручить меня с баронессой Глорией?

— Ну, да, с повышением! Да ещё каким! Из несостоявшейся дохлятины вы становитесь няней. Повезло, я считаю. Пеленки в комоде. Инструкции получите у Еванделины. Она остаётся при замке, чтобы приструнить слуг.

— Я становлюсь управляющей замком? — просияла девица.

— И тебя поздравляю. Кофе остыл, мороженое растаяло. Зайчонок, нас здесь больше ничто не задерживает. Собирайся. Туфельки не забудь выбрать получше.