Попала замуж! За дракона?! Развод!

Глава 33

Ева

Смотрю с наслаждением на ладное тело Малтока. На то, как он неспешно проходится по комнате, как замирает перед окном, как не решается ко мне подойти. Постель уже давно расстелена. Им же. Купальня за дверью уже давно выстыла. Ему туда вновь идти, прятаться от меня или от себя? Нет никакого смысла.

Я переоделась после душа в длинный халат и теперь сижу в кресле, перебираю неторопливо свои длинные волосы, сплетаю их в косу.

— Вам подать чепец, баронесса?

— Нет, обычно я сплю прямо так.

— Не боитесь испортить прическу?

— Я заплетаю волосы только для того, чтобы не мешались. Если не сложно, принеси мне заколку для волос. Она на трюмо.

— Не сложно, — быстрым шагом удаляется от меня мужчина. Замирает перед зеркалом, глядя прямо перед собой. Что он там видит? Кого ищет? Или украдкой ловит мой собственный взгляд? Внезапно герцог тряхнул головой, отчего его волосы разлетелись по широким плечам, шально улыбнулся и стремительно развернулся ко мне.

От его горящего взгляда пробежали мурашки, спина сама собой распрямилась, чуть раскрылся халат на груди.

— Вы, и вправду, считаете, что я смогу удержаться? Не покушусь на вашу честь, баронесса?

— Удержатся от чего? — раскрываю я глаза чуть испуганно. Кто из нас дичь, а кто охотник, самому дьяволу не разобрать. Малток мне симпатичен. Нет, не так, я влюблена в его стать и повадку, в сильный характер, в безмерно нежные руки, которыми он качал мою дочь, в то, как он готов был заслонить меня своей спиной. Даже в то, что он рискнул принять бой со мной там, на круге чести под древними стенами. Вот только нужна ли ему проклятая ведьма?

— Первый приз станет моим этой ночью, если нам доведётся разделить ложе. И плевать на честь. Ваших мужей, сколько бы их там ни было, я просто убью. Вам придется овдоветь, сиятельная госпожа.

— Я предпочту развестись.

— Воля ваша, сиятельная, — крадучись, он подходит ко мне, обдает жаром своего тела, опускает руки на подлокотники моего кресла, — Но после того таинства, что случится между нами, вы навсегда останетесь только моей.

— Вы так падки на женщин, герцог?

— Главная моя страсть – смелость. Такие смелые женщины редкость. Против вас одной выступит сам король, как только до столицы дойдут слухи о силе вашего дара. А вы плетете косу, как ни в чем не бывало. Я потрясен, — перешёл он почти на шепот. Бархатный голос пленит, уволакивает в бездну, — Смелых женщин так мало. Если б было можно, я бы второй раз принес клятву верно служить вам. Неужели вам ничуть не страшно?

— Нет, — всегда успею сбежать в свой мир. Вот только мне жаль будет замка. Придется отбиваться. Или придумать способ уговорить короля. Не зря же дочерей Морриган так боятся. Значит, мне есть на что надеяться.

— Все ещё можно остановить...

— Вы имеете в виду короля?

— Я имею ввиду себя, — тянутся жаркие губы к моим, и я не смею от них отказаться. Страсть – то блюдо, которому нельзя дать остыть. Слишком долго я была слабой, боялась огорчить мужа, плевала на себя саму, жертвовала всеми своими желаниями ради шаткого брака.

Отвечаю на поцелуй и тону в нем. Прикосновения герцога обжигают, уносят подобно вихрю. Он ещё только обнял, прижал сильнее к себе, чтобы поднять, а я уже не могу оторваться от него. Обхватила двумя руками мощную шею и, кажется, утонула в зелени его глаз. И слышится мне шепот леса, дыхание синевы неба.

— Не шути так, ведьма, — целует он меня вновь настороженно и смело.

— Как? — огромным усилием мне удается оторваться от губ, от той силы и страсти, что они дали.

— Замок того... — я оглядываюсь по сторонам. Ведь, и вправду, у комнаты нет больше потолка, его сменило синее небо, да и стены укутала листва.

— Это морок.

— Наверное, — подносит он меня к постели, та укрыта цветами. Они здесь повсюду, и даже слышна птичья трель.

Я смотрю во все глаза на своего рыцаря, на то, как он краснеет, расстегивая пуговицы рубашки. Осторожно снимает пояс с мечом и бережно укладывает его на траву. Дело осталось за малым. Так чего же он ждёт? Неужели испуган моим жадным взглядом?

— Я не привык к таким смелым как ты, — пал на землю последний оплот его добродетели. Великолепная фигура, сияющий взгляд.

Мой халат исчез сам, уполз суетливо под одеяло. Я теперь тоже обнажена перед мужчиной. И вокруг нас только лес, будто не было никогда ни замка, ни нашего прошлого. Только я и он. Об остальном можно забыть.

Проминается под его коленом кровать, жадные поцелуи вырывают горячий стон из моих губ. Кажется, небо завертелось над нашими головами. Так хорошо, так нежно. Обвиваю руками, устремляюсь навстречу.

— Смелая и опасная. Ведьма. Только моя ведьма на веки веков.

— Твоя. И ты тоже мой. Любовниц не потерплю.

— Никогда не посмею обмануть. Я сам выбрал лучший трофей во всех мирах, — вторжение медленное, неторопливое и такое желанное. Устремляюсь навстречу, жадно ласкаю губами его грудь. Страсть туманит разум. Не остаётся больше места для слов. Только жаркий танец любви, кипение чувств, неутолимая жажда. Все вертится вокруг нас. И сил нет больше кричать. Где-то гремит гром, сияют молнии. Может быть, в небе, а может, между нами. Волна удовольствия кажется мне цунами. Она выгибает, расшибает на части. И в его глазах я вижу отражение этой волны. Танец закончился самым ярким «па» из возможных.

— Невозможная женщина, — шепчет он в мои губы, — Мы, полуэльфы, неутомимы в любви.

И снова поцелуи, которыми он исследует мое тело, прикосновения, нежность и страсть. Кажется, эта ночь никогда не закончится. Или этот день в волшебном саду, который я же и наколдовала.

Раз за разом я тону в этом мужчине, пока, наконец, не засыпаю у него на груди.

Малток

Как только решился на такое? Связь с замужней женщиной для меня бесчестие, стыд. Знал же, что ведьма меня погубит, и не смог от нее отказаться. Смелая, каких не бывает, прекрасная, жадная до моих ласк. Невозможная, я думал, таких женщин не существует.

Представился бы шанс вернуться в прошлое, я бы поступил точно так же. Ничего бы не смог изменить. Не захотел бы. Вновь напал бы на замок только для того, чтоб получить эту женщину, узнать, каков вкус истинной страсти. А может статься, что и любви.

Проснулся посреди зелёного сада. Лишь чудом угадываются в траве силуэты мебели, очертания трюмо и дверей. Любимая лежит рядом, сладко раскинувшись на постели. Ее запястье обвивает серебристая змейка. Совсем как живая. Впервые вижу столь искусное украшение. Даже коснулся изящного кончика хвоста пальцем, чтоб убедится в том, что моей женщине ничто не угрожает. Это серебро, благородный металл. Нет в этом украшении жизни.

Лишь запоздало я вспомнил легенду. Дочери богини смерти всегда носят на руке особое украшение. Змея даёт яд. Кому-то он станет желанным лекарством, другого погубит.

По двери стой стороны прошлась мохнатая лапа. Отчётливо слышно, как когти пронзили камни стены. Неужели чупокабр явился? Надо бы скорей открыть зверю, чтоб не потревожил хозяйку. Впрочем, госпожа моего сердца спит безмятежно и сладко.

Ступил ногами в мягкую луговую траву. Непривычный ковер для девичьей спальни. Лишь чуточку приоткрыл дверь в коридор.

— Еле донес! — произнес зверь совершенно ясно, — Фсе испоганили! Ни на минуту оставить нельзя! Где мое гнездо? Откуда взялась трава? Вам ее что, в саду мало? Ковер верните, ударенные головой!

— Как пожелает хозяйка, так и будет.

— Ты что, меня понимаешь? Неси тогда миску!

— Поднос подойдёт? — самому мне не верится, что разговариваю с животным. Ведь раньше я фамильяра не понимал, так почему теперь понимаю каждое его слово?

— Фполне! Штавь на траву. Нет, ну не гадство? Лишить меня последнего теплого ковра?! Изверги.

Я подставил животному пустой поднос. И из зубастой пасти на него посыпались мелкие мыши. Штук тридцать.

— Ничего себе!

— Пусть объедается моя ведьма. Молока принеси и сливок погуще. Молоко хозяйке в чашечке. И смотри, чтоб парное. Сливки мне. Лучше в тазике, на крайний случай подойдёт и корытце.

— Я не слуга.

— Ты любим ведьмой, а значит, должен заботиться о нас всех. Обо мне в первую очередь!