Ключи от Бездны

Волшебная броня, надо признать, немного помогла — а может, Хастред просто слегка отвык от суровой боевой работы, потому что были случаи, когда такой коварный выпад перебивал шею и отламывал голову, оставив ее висеть на разъятом позвоночнике; в этот же раз обошлось градом из зубов. Хастред вырвал топор из челюстей обеззубленного, используя инерцию этого движения ушел в крутой пируэт и небрежно, но со всем накопленным за непростое утро раздражением шарахнул сбоку по башке. Топор то ли случайно проскользнул в руках и развернулся плашмя, то ли долгие годы прикидывания цивилизованным городским обывателем сказались, но тут уж, честно говоря, было без разницы. Беднягу перевернуло и шмякнуло оземь в виде совершенно бесчувственном.

- Ай молодца, - похвалил Чумп, внезапно сделавшись видимым — хотя, сообразил Хастред, он и раньше был вполне видим, вот тут же у стенки стоял с самого начала, если глаза прикрыть и восстановить картину, то он на ней есть... просто каким-то дивным образом в глаза не бросался. - Будет знать, как не платить за пиксей копошильским торговцам. Гляди, еще осталось что Дупеню сдать за малую мзду для поучения и вразумления.

- Для идейного парня ты слишком меркантильный, - поморщился Хастред, забрасывая топор на плечо. - А для меркантильного зря не обобрал дупеневу лавку. Мог бы сказать, что это в счет будущих заслуг.

- Я сложен, чоуштут, - признал Чумп с неубедительным смирением. - Ладно, понимаю, не хочешь ты в город возвращаться, да и сам я не горю желанием. Как думаешь, пиксей мы потащим прямо с клеткой или выпустить их, чтоб своим ходом улетали?

Хастред заглянул в открытые двери склепа. Посреди него стояла укрытая тканью конструкция и впрямь в рост Чумпа и раза в полтора его бокастее.

- Выпускай, само собой, была охота эту осадную башню с собой волочить. Я пока пойду погляжу, что они тут рисовать-то пытались.

- Ты б дорезал этого, - ущельник указал на неподвижного некроманта. - Да и второго, видал я как насквозь прошитые живы остаются. Вот чего б нам совсем не надо, даже для полноты картины, так это злых кровников-некромантов.

Хастред скривился.

- Успеется. Может, очнутся еще, дадут разъяснения. Я как-то это... потух. Победил, и попустило, азарт пропал, бой окончен.

- Ох уж мне эти добряки, - вздохнул Чумп. - Вы что ли правда не понимаете, что есть глубокий философский смысл в том, чтоб зло истреблять, а в том, чтоб тупо побеждать и оставлять без зубов, смысла никакого нету? Потому как в первом случае зла в мире станет на чуточку меньше, а во втором — только больше, ибо зло не добито и еще в обидку закуталось для пущего понта.

- Но чем тогда мы сами будем от злодеев отличаться?

- А зачем нам от них отличаться, когда мы — они и есть, злодеи то есть? - Чумп скроил рожу, по его мнению злодейскую. - Не то чтоб плохая репутация была пределом мечтаний, но как говорят картежные шулеры, что сдано — тем и играй. Любить-то все равно не начнут, а бояться не приведи Занги перестанут.

Хастред махнул на него рукой и двинулся к условному центру размеченного участка. Вспрыгнул на массивное надгробие некоему любимому аццу и глянул сверху. Построение боковинцы рисовали серьезное, для четырех силовых полюсов-пикси расчерчены были отдельные октограммы, а общих обводов ритуального круга насчиталось три... а пожалуй что еще и четвертый был нужен, исходя из общего ощущения магической геометрии. И выхлоп нацелен был внутрь вложенных друг в друга контуров. В центр? Вверх, в небо, могучим лучом, прожигающим тучи? Или... Ну конечно, некромантия же.

Книжник соскочил с надгробия и подошел к самому центру построения, пришедшемуся на неприглядную могилку. Если б был слаб в геометрии, мог бы попросту ориентироваться на заступ и кирку, возле этой могилки сложенные. Присел, поскоблил перчаткой скромную плитку, торчащую в изголовье, стер присохшую старинную грязь с мелких символов.

Здесь оставайся, Стефан, убийца, предатель,

Проклят будь за свои преступления перед миром и жизнью

Да будут имя и деянья твои позабыты.

Со всем уважением попячено из Скайрима.

Разгадка оказалась столь же зловещей, сколь и разочаровывающей. Хастред угрюмо пнул холмик и побрел обратно к склепу. Ведь не лень же было этим двоим ехать на край мира! Понятно, что пока добрались нюх поотшибало, и очень замечательно, что он успел вмешаться прежде чем... прежде, собственно, чем что? Запрыгнул еще раз на то же большое надгробие, оглядел узловые точки уже с пониманием. Это ж надо!

- Ну и чего там нашлось? - поинтересовался Чумп, покидая склеп. За спиной его сперва слышалось неуверенное стрекозиное гудение, потом появились, как крупные шмели, сами пикси, освобожденные из клетки. Кажется, они что-то бормотали между собой, но разобрать их скороговорку Хастред даже не пытался. Единственная его знакомая спрайта Фантагурка по меркам фей цедила в час по чайной ложке, и все равно получалось намного быстрее, чем удавалось уверенно понимать. Причем скорость речи — это полбеды, столь же шустро феи скачут с темы на тему, так что, пока вы успеете ответить им на заданный вопрос, они уже успеют забыть, что этот вопрос задавали.

- Это было Истинное Воскрешение, если я правильно понял, - доложил Хастред, слезая со своего насеста. - Вершина некромантии, позволяет вернуть к жизни смертного, умершего от любой причины, кроме естественного старения.

- Очень по-некромантски, - не то одобрил, не то осудил Чумп. - Прямо пробы негде ставить. Кого поднимали? Древнего мага? Эпичного полководца? Короля-завоевателя? Бабу? Скажи бабу! Потому что современные им не дают... а хотя им наверно и не надо, вспоминая рассказы почтенного Дупеня.

- Стефана какого-то, с типовой формулировкой насильственно умерщвленного по приговору суда. Эпитафия малость архаичная, судя по всему это было еще задолго до нашего рождения. Вероятно, имеет отношение еще к той самой Войне Некромантов. После нее многие уйчландские и союзные им персоналии, запятнавшие себя сотрудничеством, пытались скрыться от правосудия по дальним краям... а их помаленьку отлавливали. Может он секреты какие знал, нынешним наследникам потребные...

- Или у них к нему теплые чувства, - не сдался упорный в своем злонравии Чумп.

- У дедов их разве что, скорее даже у прапрадедов. Да и тем бы не понравилось, каков он вылез бы.

- Что, как драугр? Грубый и совершенно неженственный?

- Нет, Истинное Воскрешение полностью восстанавливает плоть и возвращает дыхание жизни. Был бы краше прежнего... нет, краше вряд ли — вылез бы точно как был на момент, когда его, - Хастред выразительно мазнул большим пальцем по горлу. - Но какая-то подлянка с этим все же связана. Не уверен какая именно, поскольку с самой Войны Некромантов дисциплину из образовательных программ вычеркнули, соответственно ни единого случая Воскрешения не было, чтоб ознакомиться. Кажется, возвращаются они, помня где были между смертью и воскрешением, а то ли наоборот не помня, и это их с ума сворачивает.

Чумп понимающе покивал и махнул феям, жмущимся в воздухе у него за спиной.

- Чего болтаетесь, мошкара? Вас подвезти, что ли? Вон рощица виднеется, летите туда! И больше не попадайтесь.

Пикси едва ли разобрали его речь, им она, видимо, показалась растянутой на неделю, но жест оценили и потянулись в сторону рощи. Крыльями они усердно мельтешили, но Хастред вовремя припомнил, что как и большая часть фейской сути — это обманка, летают они не на тяговой силе крыльев, а совершенно нагло свободно левитируют. Очень полезный навык и совершенно чуждый большинству известных рас, даже Тайанне, когда надо было достать книгу с верхней полки, предпочитала косную табуретку.

- А их там опять не изловят? - усомнился Хастред. - Тоже мне роща, ни поджечь ни заблудиться.

- Да как их изловишь. Пикси только по жадности попасться могут, небось на молоко их приманили. А так зембусова сила, которая в любой лес из любого леса выводит, она же чисто фейская, этим крылатым дана от рождения. Здесь войдут и через минуту дома, - Чумп завистливо вздохнул. - А нам вот пресмыкайся перед лесной дубиной, чтобы прокатил со свистом. Хочу сам так уметь!

- И желательно не между лесами, а между сокровищницами?

- Я ж не наглый, согласен на винные погреба. Мячты, мячты, где ваша сладость... Так чего, пошли в ту же рощу, или хочешь еще тут помыкаться, прибраться, может сбегать домой собрать походный чумадан?

Хастред с тоской оглядел бесприютные кладбищенские просторы и могучую стену Копошилки на горизонте. В общей сложности в этом городе он провел почти половину жизни, и хотя вторая половина была гораздо ярче, всегда понимал именно это место как свою родину. В Хундертауэре, где после распечатывания портала появились вернувшиеся из Зазеркалья сородичи, он так и не почувствовал себя дома; скорее как в доме-музее предков. Китонская фанза всем была хороша, но сложно забыть, что ты не совсем свой, когда вокруг все ростом тебе до подмышки и шириной в полтора тебя (даже начинал себя чувствовать эльфом в окружении дварфов, способных ничтоже сумняшеся комкать подковы в ладонях). Укрытая пышными снегами Скуднотавия со своим кок-ей-еем и специфическими местными поэтическими конкурсами вспоминалась как комфортная, но итоговое предательство конунга отравило память, словно поганец Рангар надул на роскошный сугроб, обратив природную красоту в тошнотворный ком мерзости. Кстати сказать, раз уж судьба снова толкает на стезю, где правит топор, надо будет при случае заскочить поздороваться и по народной традиции пригласить его на хольмганг — если, конечно, сей реформатор и здесь не успел нагадить, заменив ритуальные поединки популярными в Гавропе дуподрюк-шествиями. Конунг слыл сильным бойцом, но, говорят, в священном кругу лишь правда в чести, а если так, ему выходить биться не с чем.

Возвращаясь же к Копошилке... да, дом был там, но с другой стороны дом много лучше, когда о нем с теплотой вспоминаешь, чем когда сгорбившись бухтишь в уголке, получив в очередной раз выволочку от сварливой супруги. И если подумать, ничего особо ценного в том доме не осталось. Ну книги, до которых все равно руки не доходят. Ну целый шкап модных штанов, которые избегаешь надевать, потому что на них не приведи боги посадить пятно или завести прореху. Пива в доме Тайанне все равно не поощряла, да и оно, известное дело, много вкуснее в дороге.

Ну и да, жена.

Легко с ней никогда не было, хотя до поры ее всполохи бешенства разбивались о флегматичную стойкость Хастреда. Но случались они год от года все чаще, а проблески семейной идиллии, слегка восстанавливающие баланс — все реже; а китонская эпопея, хоть и была перешагнута и вроде как забыта, но оставила в плоти отношений обломанный осколок клинка. Хастред не подавал виду, но каждый раз, когда жене доставляли почту, и среди нее мелькали узкие эльфийские конверты с витиевато написанным адресом, его кишки сводило холодком в предчувствии недоброго. Тайанне никогда не обсуждала эти письма, обычно быстро сжигала. Вполне возможно они были от ее либеральных тетушек, склонных пренебречь официальным остракизмом младшенькой ради возможности поперемыть кости друг другу, а может спам-рассылка с предложением чего-нибудь там увеличить за полцены (могла бы, кстати, и воспользоваться). Однако шажок за шажком эльфийка двигалась своим курсом, который эльфы спокон веков полагали единственно для них пригодным — во власть, к управлению, помыканию, доминированию. А гоблин продолжал болтаться, как это самое в проруби, ни малейшего желания подпирать ее на этом пути не имея, а поддержки от нее в собственных немудрящих предприятиях давно не чувствуя.