Странник четвертого круга

Ринат замолчал, держа в руке чашку с чаем. Он смотрел куда-то вдаль, вспоминая.

— И чем все закончилось? — заинтересованно спросил Кирилл. Он не был знаком с подобной трактовкой истории.

— Все закончилось Вестфальским миром 1648 года. Люди поделили между собой земли и разобрались, наконец, кто будет засылать в Ватикан десятину, а кто нет. Но самое главное было не в этом. К мирному договору прилагался секретный протокол, где был заключен мир между нами и людьми. Он соблюдается уже почти четыреста лет. А знаешь, почему он соблюдается? Да потому что это всем выгодно. До того выгодно, что волшебники из всех Кланов в девятнадцатом веке собрались и совместными усилиями температуру на пару градусов подняли. А дальше ты и сам знаешь — бум в сельском хозяйстве, промышленности, науке, взрыв рождаемости и далее по списку. И кстати, никаких особенных эксцессов больше не было. Так, если по мелочи…

— И что было? — спросил Кирилл, который слушал, раскрыв рот.

— Когда миллениум отмечали, то местные колдуны по пьяни Лондон сожгли.

— Что-то я не помню такого, — засомневался Кирилл.

— У нас календарь другой, — поморщился Ринат. — Великий Лондонский пожар 1666 года. Погугли, если интересно.

— А мировые войны? — задал очевидный вопрос Кирилл.

— А это Клан Коричневых холмов совсем с катушек съехал. Там некроманты власть захватили, а у нас эта практика находится под запретом. Их потом оба Мира приводили в чувство. Всех виновных на костер отправили, но часть ускользнула, как наш заказчик, и в какую-то дыру забилась. Их ликвидаторы из Моссада до сих пор ищут.

— А что в том протоколе было? — спросил Кирилл.

— А в нем главы десяти Кланов и люди договорились не нарушать Равновесие. Вот некромантия его нарушает, а потому с Кланом Коричневых Холмов и разобрались так жестко.

— Ну, а мы-то здесь при чем? — недоуменно спросил Кирилл.

— А разве людям выгодно, чтобы такое зелье существовало? Ведь если волшебники его налево и направо пить начнут, это же изменит баланс сил. А значит, новые костры, новые эпидемии и новые войны. Так что нам с тобой нужно рот на замке держать, иначе пропали мы.

— А кого нам с тобой бояться нужно? — спросил Кирилл. Жизнь в сказке оказалась не слишком сказочной. Точнее, это была страшная сказка, жуткая в своей простоте и жестокой рациональности.

— Нам с тобой нужно бояться… э-э-э…всех! — выдал Ринат.

— Вообще всех? — изумился Кирилл.

— Вообще всех! — подтвердил его товарищ. — Ну, посуди сам, Кланы все равно захотят узнать секрет этого зелья, их никакой протокол не остановит.

— Так я же его не знаю, — изумился Кирилл.

— Так они не поверят, — в тон ему ответил Ринат, — и на всякий случай вскипятят тебе мозг. Они, конечно же, потом поймут, что ты не в курсе. Только тебе это уже не поможет, и остаток жизни ты проведешь в ближайшем дурдоме. А жизнь у нас очень длинная.

— А кроме Кланов? — Кирилл расстроился. Он как-то не так представлял себе будущую жизнь в качестве волшебника. В основном ему виделись эльфийские принцессы, призывно трясущие содержимым декольте, и единороги, писающие радугой. Это были последствия чтения фэнтези, от которых еще предстояло избавиться.

— Церковники. Ватиканские инквизиторы и наши Витязи. Они тебя в порошок сотрут. Если на костер не попадешь, то жизнь закончишь в монастырской келье, которую кто-нибудь из высших запечатает.

— Это все? — Кирилл приуныл еще больше.

— Конечно же, нет, — обрадовал его Ринат. — Есть еще человеческие спецслужбы, итальянская мафия, наркокартели из Латинской Америки и Пенсионный фонд Российской Федерации.

— А Пенсионный фонд здесь при чем? — выпучил глаза Кирилл.

— Не знаю, — честно признался Ринат. — Но, поскольку это квинтэссенция абсолютного зла, то без него тут никак не обойдется. Я с бабушкой туда как-то раз ходил, поэтому знаю, о чем говорю.

Их интереснейшую беседу прервал противный вибрирующий звук, от которого начали болеть зубы. Фигурка колдуна с посохом, стоявшая на полке, сияла зловещим светом. Некромант из Клана Коричневых Холмов решил позвонить сам, не дожидаясь окончания срока. Рядом с ней засияла фигурка охотника, и парни застыли в недоумении. Они не знали, кому из них ответить первым.