Змеиного царевича невеста

20-2

Неожиданно Зубослав предложил простое и изящное решение: рисовать руны на песке. Если что пойдет не так, а оно ходило, то можно быстро стереть. К тому же на морском берегу, обычно, не было никого, кому я могла повредить. А еще он знал, как я любила волны и море.

Утро у нас теперь начиналось одинаково: мы быстро завтракали (остатков еды со свадьбы хватили на неделю, шкаф работал просто превосходно), потом спускались на берег с учебниками. Я с “Рунной магией”, он с “Историей Семи королевств”. Там я рисовала все подряд на песке, а Славка присматривал, чтобы я случайно не вызвала демона своими каракулями. Нет, ну мало ли! И если вдруг простейшая руна воды превращалась каким-то непостижимым образом в ураганный дождь, наг ловко и быстро стирал ее порывом ветра с песка. Удобненько.

Несмотря на длинный хвост, Зубослав оказался неплохим человеком. Мы с ним даже подружились. Он не пытался мной командовать, а на мои глупые шутки отвечал так ядовито, что меня злость брала. Я это ценила. А еще он смотрел, пристально, тяжело, жадно. Глаза отводил, когда я к нему поворачивалась, но я-то чувствовала! И мне ужасно нравилось ему нравится.

Какая же девушка будет против внимания страшно красивого (выше пояса) парня? А он был красивым, особенно когда раздевался догола и подставлял плечи и грудь лучам солнца. Я засматривалась иногда и сама. Эх, не было у меня красок и холста, да хотя бы угольного карандаша! Уж я бы нарисовала!

Палочкой на песке не очень-то разрисуешься.

Зато я могла его провоцировать и беззастенчиво это делала: ползала на четвереньках в купальном костюме, расстегивала пуговички, купалась, а потом лежала рядом с ним в мокрой, облепившей тело одежде. Он охотно велся на эти нехитрые уловки и исправно заглядывал в декольте.

Между нами царила полная гармония.

А ночью мы спали в одной комнате и в одной постели. Нет, меня никто не принуждал. Просто как легли после свадьбы, так и дальше пошло. Иногда я просыпалась и трогала чешую его хвоста, твердую, плотную, местами даже царапучую, и представляла, какие ссадины могли бы остаться на коже бедер, если б я поддалась искушению. Нет уж, я потерплю. Не так уж мне и нужны эти самые интимные отношения, незачем портить отличную дружбу посредственным сексом.

Потом к нам в гости заявилась Жалислава, которой любимый муж рассказал про мои успехи в рисовании, и потребовала — вот прямо взяла и потребовала — чтобы я у нее в доме обновила пару рун. Признаться, мне и самой это дело ужасно нравилось, к тому же к старшей сестре мужа я испытывала теплые чувства. Она была резкой, вредной и не в меру болтливой, но я уже убедилась — сердце у нее доброе. Да и меня она ни разу не обижала, а то, что мы с ней ссорились при каждом общении — так обе получали от этого удовольствие и черту ни разу не переступили.

Поэтому я, конечно, ей высказала все, что думала по поводу ее тона, но тем же вечером мы с Зубославом отправились к ним в гости, тем более, что Славику нужно было переговорить с Эфом в приватной обстановке. А передо мной встала стратегическая задача всеми силами отвлекать Жалиславу.

Я девушка простая и нескромная. Пока синей тушью поправляла руны на продуктовом шкафу, спросила Жалку:

— У вас с Эфом детей нет, потому что вы чайлдфри, или просто не получается?

— Мы… кто?

— Не любите спиногрызов. Считаете их личинками, которые мешают жить.

— Алена, а как ты относишься к тому, что я тебя скалкой огрею? — ласково спросила старшая сестрица.

— Крайне отрицательно. Мне не понравится.

— А может, все же потерпишь? Очень хочется. Нельзя так про детей, вот совсем никогда.

— Ясно. Не получается. Слушай, у меня тут одна мысль промелькнула…

— Внимательно тебя слушаю.

— А что, если попробовать рунную магию? Я могу прям на тебе руну природы нарисовать. Хуже-то не будет. А когда я в саду ее рисовала, травка прям поперла.

Я слегка преувеличивала свои таланты. Второй раз повторить ту самую динамическую руну у меня ни разу еще не получилось. Но ведь и вправду — хуже не будет. Максимум — волосы полезут у Жалиславы. Или чешуя новая отрастет… Или вовсе не сработает.

Змеица отложила скалку, которую вертела в руках. Глубоко вздохнула. Глаза ее широко раскрылись, зрачок стал вертикальным. Она быстро принялась расстегивать кружевную блузку.

— Ты чего? — отступила я.

— Рисуй!

— Прямо сейчас?

— Немедленно! Я готова!

— Чем рисовать-то? И где?

— Тушью рисуй. Тут, — она ткнула себя в живот. — Мне лечь? Сесть? Встать? Как удобнее?

— Жал, ты ведь понимаешь, что это может не сработать?

— Ален, ты ведь понимаешь, что я замужем почти шестнадцать лет и оно ни разу не сработало? Мне терять нечего. Я люблю Эфодара и очень хочу родить от него змееныша. Даже терплю это самое раз в месяц. Каждый месяц, чтоб ты понимала.

— А почему раз в месяц? Стой ровно, сейчас будет щекотно, — я примерилась и нанесла первый мазок — ярко-синий на белой, не знавшей загара коже. — И почему “терплю”? Оно прям противно?

— Мы можем сохранять мужское семя несколько недель, — выдохнула она, ежась. — Потом нужно обновлять. Нет, не противно. Просто бесит. Бессмысленная возня. И довольно долгая.

— Насколько долгая? Час? Два? — в три касания я завершила руну. Уже знала, что чем меньше телодвижений, тем лучше оно работает. — Посиди, должно высохнуть.

— Минут тридцать. Думаешь, получится?

— Думаю, что нет, — честно сказала я. — Но попытка не пытка.

— Спасибо.

— Пока не за что.

Как и большинство нагинь, Жалислава была худой и сильной, с маленькой грудью и узкими плечами. Наверное, даже симпатичная, если не заострять внимание на недовольно поджатых губах и презрительном прищуре золотых глаз. Во всяком случае, что-то Эфодар в ней нашел… За что-то полюбил. Сомневаюсь, что за ядовитость, хотя кто этих змеев знает!