Змеиного царевича невеста

Глава 31. Наги и ноги

Утро в очередной раз накинулось на меня внезапно, словно голодный кот на свисающую с постели руку. Я приоткрыла один глаз и обнаружила на соседней подушке голую ногу. Судя по размеру и степени волосатости, явно не мою. Да и вывернуться вот так я бы не смогла.

— Пятки свои убери от моего носа, — недовольно проворчала я, отворачиваясь. — Поспать дай.

Зуб что-то буркнул, отодвинулся и…

— А-а-а! — подскочила я. Сна как ни бывало. — У тебя ноги!

— А-а-а! — вторил мне мужской, но не менее испуганный голос. — У меня ноги! Они ужасные!

И не только ноги, любимый. У тебя весь боекомплект. Все, что раньше надёжно было прикрыто броней чешуи, теперь было на виду. И я, конечно, воспользовалась моментом и принялась разглядывать то, что выдали мне под роспись в доме старосты. Зуб опустил глаза, обнаружил то же, что и я, густо покраснел и прикрылся ладошкой. Я надула губы: я не все ещё рассмотрела!

— Я голый.

— Ага.

— И с ногами.

— Да.

— Теперь можно?

Теперь уже хлопала глазами и краснела я. Вот ведь озабоченный мальчишка, только об одном и думает!

— Ты же сама сказала, что любовь у нас будет, как только я отращу ноги. Вот, полюбуйся, — и Зуб попытался приподнять обе ноги сразу и ими повертеть, но не удержал равновесия и свалился на спину. Хорошо, не с постели!

— Зуб, а ты ходить-то сможешь? — отвлекла его от щепетильного вопроса я. — А то у тебя не очень хорошо пока получается с ногами управляться.

— Ты меня недооцениваешь! — возмутился парень, тут же подскочил… и, конечно, с грохотом и сдавленным «черви болотные» рухнул. — А это сложнее, чем я думал!

— Ну вот, а ты сразу о любви… Ходить научись для начала.

— Люди могут, русалки могут, и я смогу, — упрямо заявил Зубослав, поднимаясь и опираясь руками на стенку. — А даже если и не смогу, то брачные обязанности изволь исполнить, как и обещала. Я требую любви и ласки!

— А ты обратно в змея сможешь, как думаешь? — продолжала я отвлекать мужа, натягивая носки, потом юбку прямо поверх ночной сорочки. На этот раз голубой для разнообразия.

— Да мне плевать! Говори, ведьма, будет мне супружеский долг?

— Будет, — закивала я и подхватила его за бока. — Все будет! Давай, одной ножкой, потом другой…

Зуб опустил руку мне на плечо — он был высок и длинноног, выше меня на голову. Сделал первый шаг, отлепившись от стенки, второй… Отпустил меня и пошёл уже уверенно и твёрдо, а потом даже подпрыгнул.

— Очуметь!

Я глядела на него и пыхтела, кусая губу. Нет, он был чертовски хорош, это без разговоров. Но… но… у-у-у! Не выдержала, плюхнулась обратно на кровать и залилась смехом, аж слёзы из глаз хлынули.

А-у-у-ы!

— Ты чего? — вытаращил глаза Зуб, поворачиваясь и уверенно демонстрируя все свои ранее скрытые достоинства.

— Ы-ы-ы, ты голый! — провыла я, дрыгая ногами.

— И что?

— Представь, что… ы-ы-ы!.. сейчас у всех разом ноги, ну раз проклятье снято!

— Это же хорошо?

— Да? А штаны у вас тут где-то продают? Или трусы? Или хоть юбки?

Зуб на мгновение застыл, а потом демонически заржал, валясь рядом со мной на кровать.

— А-а-а! Они все голые! — веселился он. — И ни у кого нет одежды! И на улицу не выйти! И даже из комнаты многим не выйти! Гы-гы-гы!

— У меня есть пара запасных юбок, — щедро предложила я. — Хочешь?

Зубослав снова разразился хохотом.

Однако шутки шутками, а может статься, что ноги появились только у моего мужа. Вдруг он особенный, а остальные как были, так и есть — с хвостами. Я оставила Славку копаться в моем сундуке, а сама отправилась на разведку. В трапезной было абсолютно пусто, ни одного хвоста. И вообще гостиница будто бы вымерла. Ага, видимо, все в одном положении. Прекрасно.

Спустилась до Геры и Ядика, поскреблась в двери. Там раздался грохот, потом сдавленные ругательства, и спустя некоторое время передо мной предстал сам Ядомир Серебряный — в элегантной рубашке, жилете и простыне, обмотанной вокруг бедер. С ногами, разумеется.

— А, это ты, — пробормотал он. — А где Зуб?

— Примеряет мои панталоны, — хихикнула я. — Что будем делать?

Ядик посмотрел на меня, прищурился…

— Так, Ален. На тебя вся надежда. Ты сейчас берешь все деньги, какие есть, и бегом в магазин готового платья для иных рас. Тут недалеко, на углу Садовой и Болотного переулка. И скупаешь там всю обувь, все мужское белье и все штаны, ясно?

— Зачем все? — удивилась я. — Давай я примерно твой размер прикину.

— Ты не поняла. Пока утро. Все наги в охренении и растерянности. Но через час цены на шмотки взлетят раз этак в сто. А все, шмоток больше нет. Только у нас. Постояльцам гостиницы нужно будет куда-то выходить, поварам готовить, булочнику открывать свою пекарню. Ясно?

— Ты торгаш. Как Гера.

— Да. Мама бы мной гордилась, — ухмыльнулся Ядик. — Ну? Ты все еще здесь?

Я вздохнула, повертела на пальце то самое колечко, вспомнила пин-код от него и побежала на улицу. Глупый, глупый Ядик. Он забыл, что ноги выросли не только у мужчин. Надо скупать все, и юбки тоже, и женские туфли, и белье, конечно же, тоже.

Магазин я знала, я там не далее как вчера покупала юбку и блузку. Между прочим, не в пол, а до середины лодыжки, а еще с накладными карманами. Место это я запомнила, мне очень понравился выбор. А еще там продавщица была из берегинь, с нежно-салатовыми волосами и ногами, разумеется.

На улице я увидела пару человек, босых, укутанных в покрывало с головой. Судя по шляпкам с вуалью, скрывающим лицо — все же дам. Хотя кто их знает. Замаскировались отлично. Юркнула в магазин первой, захлопнула дверь, перевернула табличку на “закрыто” и поглядела в глаза изумленной продавщице. Выдохнула:

— Я покупаю все. Всю обувь, все трусы, панталоны и кальсоны. Чулки, носки, брюки, юбки, совсем все.

Девушка поглядела на мою юбку, потом на розовые волосы, потом выглянула в окно, где уже собиралась толпа анонимов, и решительно кивнула.

— Это ты все устроила? — спросила, споро выгружая из-под прилавков пакеты и коробки.

— В смысле?

— Ну, ты проклятие сняла? Ты ведь Алена, про которую все газеты писали? Берегиня, хранительница Жемчужины истинной любви?

— Я…

— А как ты это сделала? Магия, да?

— Ну… — я на мгновение задумалась. — Магия. Магия любви. Мы с Зубославом друг друга полюбили и вот… проклятье снято.

— Это так романтично!

— Угу. Тебе помочь?

— Да, — девушка бросила на пол ворох юбок. — Считай. Должно быть пять серых, три черных и шесть голубых. Все по сорок… нет, теперь по шестьдесят серебрянников. Извини, инфляция. Такая внезапная!

— Ладно, — кивнула я. — Бывает. Хотя вчера я брала у тебя юбку по двадцать пять.

— Оставь мне по одной штуке каждой модели, и я выставлю по сто.

— Ставь двести, не прогадаешь. Если что, к вечеру сделаешь скидку.

— Тоже верно.

Пакеты росли на глазах, я с тоской прикидывала, как все это буду тащить до гостиницы. Ну Ядик, ну удружил! Мог бы и со мной пойти, хоть бы и в простыне. Вон, другим ведь не зазорно.

В дверь магазина вдруг заколотили, а потом знакомый голос воззвал к нашей совести:

— Это Зубослав! Алена, открой!

Продавщица впустила Полозова, выглядевшего вполне даже прилично: в моих джинсах и тех самых царских сапогах. Ну да, если джинсы на него с трудом, но влезли (все же он тощий ужасно), то туфли явно были бы малы. А сапоги ничего, по размеру.

— Снимай сейчас же раритет! — зашипела я. — Вон, в розовом пакете ботинки. И в желтом. И в красном. Если ты музейный экспонат угробишь, потомки не простят!

Выходили мы, нагруженные пакетами как верблюды, через задний ход. Иначе нас бы те, в простынях, просто разорвали.

— Ты как тут? — догадалась спросить я.

— Побежал к тебе на помощь. Так и думал, что одна ты не справишься.

— Хорошо еще, тут всего три вида юбок да два фасона штанов, — кивнула я. — Не самый популярный магазин.

— Ну да. Ничего, через пару дней привезут одежду от берегинь и гномов, да портнихи нашьют. Все наладится. Но сейчас это все в гостинице разойдется, как горячие пирожки.

— Забавно получилось, — пробормотала я.

— Обхохочешься. Лель, ты лучшая в мире.

— Да и ты тоже ничего, Слав.

Он вдруг остановился, бросил пакеты на замлю, поймал ладонями мое лицо и поцеловал в губы. Мягко, нежно, сладко.

— Я тебя люблю, — повторил так же уверенно, как ночью. И на этот раз я не испугалась его слов.