Змеиного царевича невеста

Глава 21. Грандиозные планы

Зубослав

Пока Алена развлекала интересными беседами мою сестрицу, я решил разговорить Эфодара. Зять мне никогда не нравился, казался напыщенным и чопорным змеем. Но после свадебной пьянки мы немного сблизились. Сложно бояться нага, с которым ты хлебал брусничную настойку из одной бутылки, а потом пел глупые песни в обнимку. Ну и что, что морда у него кирпичом всегда, как метко заметила Алена. Главное, что наг он хороший.

Итак, мне нужно было узнать от Эфодара все о безопасности Музея Государственности Серпента. Я ведь прекрасно понимаю, что просто так мне даже с папочкиной протекцией никто не позволит напялить на себя музейный экспонат. Добро б у меня ноги были, так их у меня нет! Впрочем, и отец не станет помогать, его все устраивает. Он вообще не из рода Полозовых, а в Совете сидит потому, что дед все свободное время отдает университету, а сыновей у него нету, одна только дочь, моя матушка. Конечно, рано или поздно я сменю отца на его посту, но лучше бы поздно. Вся эта политика нагоняет на меня смертную скуку. Я лучше б на границу рванул охранять Навь от сил тьмы.

Короче, вы все поняли, что с отцом мы не очень близки.

Эфодар предложил мне выпить, я отказался. Сел на подушки, пристально уставился на старшего родича, не зная, с чего начать разговор. Тот в свою очередь уставился на меня. Я молчал. Он не выдержал первым.

— Так что ты хотел, Зубослав? У тебя какие-то проблемы?

— Можно и так сказать.

— Я могу тебе помочь?

— Да.

— Как?

— Ты ведь работал в Музее Государственности, Эф?

— Работал. Там я с твоей сестрой и познакомился. Она случайно задела хвостом старинную вазу. Насмерть. В смысле, вазе пришел конец. Плакала. Я ее успокаивал, а потом писал отчет, что Жала не виновата, это ваза стояла неправильно.

— Очень интересно, — я пытался быть вежливым, но сопливые истории меня совершенно не интересовали. Эфодар это понял и задумался. А поскольку за глупого мужика Жалка никогда бы не вышла, то логическую цепочку он построил довольно быстро. Кстати, и старостой его выбрали отнюдь не потому, что у него жена из рода Полозовых, а потому, что приехав в Белую Скалу на медовый месяц, он всех достал своими придирками и замечаниями, и местные наги решили — вот такой староста им и нужен. Если ему что-то не нравится — пусть возьмет и сам решает проблему.

Не прогадали, кстати.

— Музей, значит, — Эфодар пытливо на меня поглядел, барабаня пальцами по столику. — Вряд ли тебя интересует история. Значит, экспонаты. А что такого ценного может понадобиться отпрыску царского рода Полозов? Корона? Ее давным-давно потеряли. Книги? Копии есть в библиотеке МГУ. Артефакты? Однозначно. А в свете последних событий — твой скоропостижный брак с хранительницей Жемчужины Истинной Любви должен был снять проклятье и вернуть нагам человеческую ипостась. Но пока не вернул. Возможно, потому, что чего-то не хватило. Выходит, тебе нужны сапоги.

— Именно так, — широко улыбнулся я, радуясь, что не нужно ничего объяснять и просить.

— И ты пришел ко мне, потому что я когда-то работал в Музее начальником охраны и знаю систему безопасности до последней руны.

— Да, все правильно.

— И ты хочешь, чтобы я помог тебе эти сапоги украсть, потому что по-хорошему тебе их никто не даст?

— Верно.

— А не пойти ли тебе, малыш, на поганые болота?

Вот тут у меня от удивления вытянулось лицо. Это чего, он мне отказывает?

— Я не желаю быть замешанным во всякого рода преступлениях. Я законопослушный змей. Я староста, между прочим. Мне проблемы не нужны.

— Так я все сделаю сам!

— Уже тот факт, что тебя поймают — а это неизбежно, бросит на меня тень.

— Если меня поймают, — я прищурился упрямо, — я все равно скажу, что ты мне помогал. Так что в твоих интересах сделать так, чтобы меня не поймали. Хотя бы до тех пор, пока я не сниму это дурацкое проклятье!

— Шантаж, мой юный друг? — Эфодар сложил пальцы домиком и уставился на меня нечитаемым взглядом.

— Он самый.

— А почему ты считаешь, что прямо сегодня, после твоего ухода, я не сообщу про твои планы куда следует?

— Потому что тебе тоже интересно, чтобы проклятье было снято. Сколько лет вы с Жалиславой женаты? Шестнадцать? А сколько у вас детей? Напоминаю, что Жалка из семьи Полозовых. По ней проклятье стукнуло сильнее, чем по любому другому роду.

Эфодар немного побледнел. Я знал, что бью по больному. Наги вымирают — на сотню смертей в год приходится лишь пара десятков новорожденных, да и те не все здоровы. Пятьдесят лет назад в моем университете училось больше тысячи студентов, а теперь — триста восемьдесят, если считать женские группы. Потому и допустили девочек до обучения, что парней не хватает уже.

— Ты очень уверен в себе, царевич. Думаешь, мироздание так просто обмануть?

— У меня выхода нет, — буркнул я.

— В каком смысле?

— Аленка отказывается со мной спать, если я не отращу ноги, — честно признался я. Эфодару я доверял. Не тот он змей, который станет о подобном трепаться.

Староста вдруг засмеялся. Нет, заржал как конь. Мне было не очень смешно, но я его понимал, поэтому просто молча ждал, пока истерическая вспышка веселья закончится.

— Я понял, — сдавленно пробормотал Эфодар, утирая слезы. — Это очень веская причина. Ха-ха, прости. Я помогу тебе. Из мужской солидарности.