Закутки дальних дорог

Глава IV

— Гляди, Тали! — замахала подруге Гатха. — Вот это да!

— Что там такое? — поспешила к ней эльфийка. — Ну роща, и что?

— Да ты глянь, какие грибы! — показала пальцем орка. — Ты такие видала когда-нибудь?

— Не-е-е-ет... — протянула ошарашенная Таланиэль.

Посмотреть действительно было на что. Синие грибы со сложными красными узорами на шляпках, в полтора роста девушек, медленно шевелили белой бахромой и что-то тихо напевали. По ним ровными колоннами в такт пению маршировали желтые в зеленую крапинку насекомые.

— Грибы поют... — растерянно пролепетала эльфийка. — Это чего ж такое?..

— Ага! — кивнула орка. — Поют. Ни разу не слыхала, чтоб грибы пели!

— А может это они! — показала на колонны желтых насекомых Таланиэль.

— Может, и они, — прошипела идущая позади цверга Рамакаситоламин.

— Да ну, у нас в пещерах грибы еще и не то выделывают! — хохотнула Дурга, невысокая фигуристая гнома.

Намитоя, дварфа, еще более кругленькая, чем подруга, промолчала, только фыркнула, ее поющие грибы не интересовали ни в малейшей степени.

Скажи им еще декаду назад, что эльфийка сможет подружиться сначала с оркой, а затем с цвергой, дварфой и гномой, девушки только пальцами у висков повертели бы. Ну невозможно такое в принципе! Точнее, дома было невозможно, а здесь, в Клане Странника, оказалось возможным все. И в этом подруги очень быстро убедились.

Гатха прибыла намного раньше Таланиэль, как одна из молодых вещуний красных орков, но при этом считалась среди таковых белой вороной — была слишком любопытна и не кидалась на всех, кто в штанах. Да и жестокости для ритуальных пыток ей недоставало. Делала, что положено, но по минимуму и с такой миной на лице, что кислее не бывает. Зелье, вызывающее постоянное желание, старалась не пить, а незаметно выливать. Она и без зелья чаще всего была не прочь, так зачем оно нужно? Девушка искренне не понимала, тем более, что после него тошнило и болела голова. Но старшие на все жалобы Гатхи отвечали одно: «Надо! Пей».

Поэтому, когда ее в составе отряда молодых вещуний отправили в дар носителю Справедливости, девушка очень обрадовалась — думала уже, что придется из дому сбегать, чтобы от осточертевшего зелья избавиться. В Клане Странника ей очень понравилось, да и сам он оказался симпатичным и очень ласковым, Гатхе дважды довелось быть с владыкой Артемом, и она не имела ничего против того, чтобы повторить. Но и помимо сюзерена в Доме Призраков хватало интересных парней, даже орки-мужчины нашлись, причем не простые, а Кровавые Топоры, которых Гатха всех с удовольствием перепробовала, ведь, согласно обычаю, они вещуньям никогда не отказывали в ласках. Мало того, девушке каким-то непредставимым образом удалось совратить сразу двух эльфов, служащих Кериану, и они тоже побывали в ее постели. Думала, это будет что-то феерическое, но все оказалось попросту скучно, ушастые были слишком правильными, зашоренными и ни на какие интересные вещи не соглашались. Но постельные приключения для Гатхи, в отличие от остальных вещуний, жрущих свое поганое зелье в огромных количествах, не являлись самым важным в жизни, ей куда интереснее было исследовать Дом Призраков и город Алендар. Сперва в одиночку, а потом, после прибытия посольства из Заповедного Леса, к орке присоединилась новая подруга, такая же любопытная, как и она сама, разве что эльфийка. А потом еще три. И жизнь заиграла новыми красками.

Таланиэль была из самых младших девушек, приведенных старейшинами после того, как две эльфийки из посольства повесились от отчаяния перед воротами родных домов. Таланиэль, когда она узнала об этом, стало жаль несчастных родителей, увидевших поутру такую страшную картину. Ей самой поначалу даже не сказали, зачем отправляют к людям, у родителей девушку забрали за долги. Мама долго плакала, умоляла пощадить и подождать, обещая, что они вскоре обязательно вернут деньги, но старейшины оказались неумолимы и ждать не пожелали, из-за чего недоучившаяся из-за отсутствия средств светлая целительница вынуждена была отдать единственную дочь. Точнее, ее просто не спрашивали, уведомили, что забирают Таланиэль в счет долга, и на этом все. Папа хмуро молчал, когда за ней пришли, до крови прокусив губу и сжимая кулаки, но ничего сделать не смог — три лучника из охраны старейшин держали его на прицеле, зная взрывной характер бывшего сержанта Лесной стражи, потерявшего руку во время нашествия огромных пауков.

Девушка все первые дни пути проплакала, вспоминая почерневшее от горя лицо отца и тихий, но от этого еще более жуткий, наполненный беспросветным отчаянием вой матери, а потом осмотрелась и немного успокоилась. Остальные эльфийки в посольстве пребывали в перманентном ужасе. Ведь их везли в подстилки к человеку! Вонючей, волосатой обезьяне! Таланиэль их мнения не разделяла, она людей никогда не презирала, вспоминая папины рассказы, как эти самые люди не раз спасали ему жизнь, не прося ничего взамен. Да, они меньше живут и имеют немного волос на теле, так и что? Чем они хуже эльфов? Девушка не понимала, но вопросов задавать не смела, помня гнев учителя в школе, когда осмелилась спросить об этом. Ее тогда настолько жестоко выпороли, что несколько дней встать не могла. Папа даже ходил разбираться, вернулся мрачный и вечером напился. А утром, проспавшись, поговорил со своим светлячком, как он называл любимую дочурку, и объяснил, что если сомневаешься в чем-то из того, что все вокруг считают правильным, то эти сомнения лучше держать при себе и никому о них не говорить. Целее будешь.

Когда другие девушки из посольства узнали, что их, оказывается, подарили не волосатой обезьяне, а Страннику линии Авари, их радости не было предела. Таланиэль тоже радовалась, но совсем по другой причине — став вассалом Авари, можно будет помочь папе с мамой, пусть не сразу, пусть через несколько лет, но помочь. Может, даже новую руку папе вырастить. Девушка спрашивала об этом у архимагистра Лаортаналь, и та подтвердила, что для любой медкапсулы в Доме это не проблема. Помимо того, Таланиэль надеялась получить здесь знания, недоступные дома, она хотела научиться чему-то полезному и заняться каким-нибудь интересным делом. От разговоров остальных эльфиек ее воротило, они считали, что им все должно доставаться за так, просто потому, что они перед кем-то ноги расставят. Но девушка, наученная горьким опытом, предпочитала помалкивать. Пусть себе болтают, что хотят.

Когда пришло время большого ритуала, Таланиэль покорно выполнила все, что от нее потребовали, лишившись девственности довольно болезненным способом, зато потом получила немалое удовольствие — их сюзерен оказался очень нежен, сделал считавшееся в Заповедном Лесу запретным и постыдным, заставив ее кричать и плакать от счастья. Но Таланиэль иллюзий не питала, понимая, что вряд ли еще раз окажется в его постели, слишком много других желающих, а влезать ради этого в интриги не собиралась, считая это ниже своего достоинства. Поэтому она просто запомнила то, что делал с ней сюзерен, в надежде когда-нибудь уговорить на это другого парня. Правда, сомневалась, что получится. Но ведь не постель главное в жизни! Так что без этих удовольствий вполне можно обойтись.

После ритуала Таланиэль оказалась никому не нужна и принялась исследовать Дом Призраков, разраставшийся с каждым днем все больше. Говорили, что он стал единым целым с каким-то кораблем со странным названием «Петроград», но эльфийка до него никогда не добиралась, хотя залезала порой очень глубоко в новые области. К счастью, вассалу владыки в его домене ничего и никогда угрожать не могло, и Таланиэль всегда возвращалась невредимой.

Во время одной из таких вылазок она и столкнулась с Гатхой. Девушки разговорились и быстро поняли, что у них очень близкие интересы. После этого они и сдружились, принявшись проводить почти все время вместе. Это вызвало возмущение остальных эльфиек и орок, после чего новоявленных подруг начали травить. Пришлось даже пожаловаться архимагистру Лаортаналь, после чего та устроила поборницам старых обычаев разнос, заявив, что в Доме Призраков все равны вне зависимости от расы, а если кто-то этого не понимает, то до мозгов такой идиотки придется доносить эту простую истину при помощи розог. Это, конечно, вызвало среди эльфиек и орочих вещуний шок, зато Гатху с Таланиэль оставили в покое. Наоборот, за ними начала ходить хвостиком одна из цверг. Поначалу подруги не желали иметь никаких дел с надменной стервой, помня ее омерзительное поведение в дороге, но Рамакаситоламин встала перед ними на колени и попросила прощения, сказав, что вела себя плохо только потому, что дома было так принято, да и старшая сестра настаивала. Девушки подумали, подумали, и простили цвергу, приняв в свою компанию.

Рамакаситоламин вскоре после первой ночи с владыкой пожалела, что послушалась сестру и не стала показывать ему, почему мужчины любой расы так ценят цверг, после одной встречи с ними стремясь к этому вновь и вновь. Ведь женщины ее расы полностью владели всеми, даже мельчайшими мышцами тела, в том числе, и мышцами в самых потаенных местах, благодаря чему способны были доставить мужчине феерическое наслаждение. А ведь у цверг имелись еще и невидимые глазу крохотные присоски, густо усеивающие все их слизистые оболочки, и они этими присосками вполне осознанно и умело пользовались. Однако слишком гордая Керватосолинагидир решила, что раз их унизили, не признав превосходство над другими и не позволив навести порядок по своему разумению, то показывать все, на что они способны, не нужно, и уговорила на это Рамакаситоламин. Та согласилась, а потом хорошенько подумала и поняла, что наворила, прокляв саму себя за глупость. Но это случилось после большого ритуала, поэтому для сожалений было поздно.

Еще немного поразмыслив, цверга махнула на это рукой, перестала переживать и решила брать от жизни все, что сможет, принявшись наслаждаться невозможной для женщин их расы свободой. Строить из себя нечто непонятное и по-прежнему задирать нос до потолка Рамакаситоламин больше не хотела. А в ответ на возмущение старшей сестры послала ее к демонам. Надоела! Неужели Керватосолинагидир так и не поняла, как им повезло? Святая богиня, да в Доме Призраков никто не указывал юной цверге, что есть, что пить, что надевать, где ходить, что говорить и что читать! Она спросила у старших женщин, вправе ли взять какого-нибудь мужчину в свою постель, и ей ответили, что без проблем, никто и слова по этому поводу не скажет. Невероятно? Да, невероятно! Но факт. Правда, мужчина Рамакаситоламин был пока не особо нужен. Главное, что когда понадобится, она сможет его найти, и никто ее за это не побьет камнями и не сожжет на костре, как дома. И даже владыка, по словам черной эльфийки с белыми волосами, внимания не обратит. Ему нет никакого дела до развлечений женщин гарема.

Однако после ссоры со старшей сестрой цверга осталась в полном одиночестве, из-за чего вскоре принялась искать себе подруг среди девушек других рас. Однако большинство из них тоже страдало гордыней, а такие подруги и на понюшку трубочного зелья не нужны. Тогда-то она и приметила сильно отличающихся от остальных соплеменниц орку с эльфийкой, начав ходить за ними хвостиком. Поначалу ее гнали, но после искренних извинений за свое поведение все же приняли в компанию. Ох, как же Рамакаситоламин нравилось в обществе Гатхи и Таланиэль, они были такими живыми и непосредственными, в отличие от чопорных донельзя старшей сестры и других женщин ее народа. Она и сама начала понемногу оживать, приоткрываться перед подругами, однажды даже осмелившись высказать свою мечту заниматься серьезным и важным делом вместо охоты на богатых и знатных мужчин, которой заняты все женщины их расы, и подруги не высмеяли цвергу, совсем наоборот, поддержали в ее стремлениях. Они и сами стремились к подобному, жить гаремными девками на всем готовом ни одна не хотела.