Закутки дальних дорог

Глава VIII

Гатха, довольно скалясь, осторожно вывела фрегат «Бродяга» из ангара и резким виражом ушла в сторону от «Петрограда», сразу переключив двигатели на форсаж. Наставник, конечно, ругаться будет, но втайне останется доволен — сам любит пофорсить, он поймет красоту маневра. Душа юной орки пела, она летела, чувствуя корабль своим телом, она была сейчас в своей стихии и ничего больше не хотела. Ну разве что изредка повторять такие приключения, как позапрошлой ночью, когда Лорина уговорила подруг посетить орочьи казармы и как следует там оттянуться. Но даже это удовольствие было несравнимо с полетом. Да с ним вообще ничто не сравнимо! Летать... Летать — это все!

— Эй, в рубке, поосторожнее! — рявкнул из кают-компании по связи Лунг Зеленый. — Я чуть все кости не переломал! Две шишки набил!

— Я же велела всем пристегнуться! — возмутилась Гатха.

— С другими пилотами летал — не пристегивался! И все нормально было.

— А со мной надо! — огрызнулась орка.

— Вот же бедовая!

— Да уж какая есть!

Разогнав «Бродягу» до нужной скорости, Гатха через имплант ввела координаты, полученные от навигатора, а им в этом рейсе была ее подруга Рамакаситоламин, и нырнула сразу на восьмой уровень гипера. К сожалению, они шли в неизведанные области, поэтому добраться туда на точечных двигателях было невозможно, придется тащиться через гиперпространство. Но ничего страшного, несколько часов или даже дней погоды не сделают.

«Петроград» добрался до левого верхнего квадранта Миросплетения на точечных двигателях, благо координаты системы Махорум были известны, их удалось адаптировать и при помощи искинов пересчитать для точечного перехода, иначе лететь сюда пришлось бы полгода, если не дольше. В саму систему залетели только чтобы узнать новые слухи о Туманной звезде. Таковых не нашлось, и корабль двинулся дальше.

За прошедшие полтора месяца подруги почти не покидали медкасул и тренажеров, обучаясь своим будущим профессиям. Наставники не слазили с них ни днем, ни ночью. Особенно тяжело пришлось Таланиэль — требовательность Ольги Петровны пределов не знала. Мало того, к обучению эльфийки присоединилась архимагистр Лаортаналь, начав давать ей помимо знаний технологической медицины еще и магическое исцеление, что первая наставница полностью одобрила. Госпожа Домогацкая и сама бы с удовольствием изучила магические способы лечения, но не имела дара.

За следующие две недели «Петроград», идя на форсаже, вышел в центр нового квадранта Миросплетения и начал его тщательное исследование при помощи поисковых фрегатов, которых к этому времени успели построить уже больше двадцати. Катастрофически не хватало пилотов, и только поэтому Гатхе в компании с Рамакаситоламин позволили самостоятельно управлять кораблем. Правда, под контролем искина Александра, около месяца назад обретшего разумность. Но экзамены на подмастерье-пилота и навигатора девчата все-таки сдали — помогли новые имланты, разработанные совместно Инголиным и Керианом, они использовали и технологию, и магию, в итоге дав прирост производительности чуть ли не в тысячу процентов. Впрочем, на «Бродяге» летели и остальные подруги. Дурга канониром, а Намитоя — щитовиком. Таланиэль тоже попросилась с ними в поиск, и наставница отпустила ее, проворчав, что отправлять экспедицию без врача или хотя бы медтехника никак нельзя.

Эльфийка сидела в рубке вместе с подругами, в медотсеке пока что делать было нечего. Она довольно улыбалась, имея для радости целых две причины. Первой было удовлетворение от случившегося позапрошлой ночью в орочьих казармах — такого наслаждения, такой радости Таланиэль не получала никогда в своей жизни и хотела еще. Это считается постыдным в среде ее народа? Да плевать! Назовут шлюхой? Снова плевать. Шлюха, так шлюха. Представив, что сказали бы остальные перворожденные по поводу того, что она добровольно отдалась множеству «грязных» орков, Таланиэль едва не расхохоталась. Вспомнились рассказы, которыми юные эльфийки пугали друг друга. Мол, не дайте боги, оркам попасться, умрешь в страшных муках. Какая чушь! Она больше двадцати пяти через себя пропустила и рада была бы продолжить это приятное занятие, да только настало утро и следовало бежать дальше учиться. Даже Намитое, которую мужчины обычно мало интересовали, случившееся в казармах понравилось. Да, потом подругам пришлось на пятнадцать минут залечь в медкапсулы, чтобы не ходить враскоряку, но полученное удовольствие того стоило. А понятие стыда постепенно становилось девчатам чуждым, Лорина приложила к этому множество усилий и полностью преуспела. Причем, при молчаливом одобрении архимастра Лаортаналь, которая и сама отличалась редким даже для патентованной шлюхи бесстыдством.

Однако Рамакаситоламин с ними в казармах не было, она такого не понимала, не принимала и спала исключительно с Бором. Любовь-судьба, и этим все сказано. Даже суккуба осознавала, что не ей идти против этого, и оставила цвергу с ее возлюбленным в покое. Однако дружить с остальными девчатами та не прекратила.

Второй причиной радости Таланиэль было то, что вчера Карл Генрихович выполнил ее просьбу забрать родителей из Заповедного леса. Невзирая на то, что «Петроград» сейчас находился в неизмеримой дали от Таланга, он являлся одним целым с Домом Призраком, и туда всегда можно было пройти, просто пожелав этого. Полковник отправил с ученицей Ольги Петровны двух воительниц из отряда госпожи Тиаты — рыжую Гаиру и чернявую Лонару, выделив им челнок под управлением одного из пилотов-истребителей. Девушки каким-то образом поняли, чем эльфийка занималась прошлой ночью, возможно, уловив ее запах, поскольку Таланиэль и до сих пор пребывала в возбуждении, и принялись расспрашивать. Понятие стыдливости, как уже говорилось, за последнее время стало для девушки совершенно чуждым, и она с удовольствием и в подробностях рассказала обо всем, вызвав неприкрытые восхищение и зависть воительниц. Те сразу договорились в первое же увольнение навестить орочьи казармы — до сих пор свободных дней им почти не выпадало, гоняли так, что вечерами они с трудом добирались до постели, падали и засыпали мертвым сном. Не до мужчин как-то было. Но через декаду госпожа воинов пообещала своим отчаянным девчатам целых три дня отдыха, и они собирались в эти дни оторваться по полной. Так, чтобы демонам в аду стало тошно.

Когда на Тенистой аллее Заповедного леса, где жила эльфийская беднота, опустилась огромная железная птица, перворожденные сперва разбежались, думая, что это нападение, а затем немногие находившиеся сейчас дома, а не на работе, мужчины, похватали какое у кого было оружие и решительно двинулись к птице. Среди них был и однорукий Гилар Давего из Дома Белых Цветов, отец Таланиэль. Поэтому, как только откинулась аппарель, девушка слетела по ней с отчаянным воплем:

— Папка!!!

— Светлячок мой! — выронил топор бывший сержант Лесной стражи и обнял единственной рукой любимую дочурку, которую уж и не чаял когда-либо увидеть. — Ты откуда здесь?..

— За вами с мамой прилетела! — решительно заявила эльфийка. — Нас знаешь кому подарили?

— Какому-то людскому лорду.

— Не людскому, папа, а владыке Артему, Страннику линии Авари! Так что я теперь под такой защитой, что никому и не снилось!

— Авари?! — чуть не упал от такого известия Гилар. — Великая честь!

— Да, — резко кивнула Таланиэль. — И мне разрешили забрать в Клан семью! Я ученица Целителя! А магическому исцелению меня сама архимагистр Лаортаналь учит.

— Но ведь это значит, что тебе... — помрачнел бывший сержант. — Э-э-э... Придется...

— Отдаваться многим мужчинам, — с усмешкой закончила за него девушка. — Ничего страшного, меня это вполне устраивает. Ты же смирился с тем, что это даже маме иногда нужно, хоть она и недоученная целительница?

— Смирился, — тяжело вздохнул Гилар. — Но ты...

— Папка, да пойми ты, это не имеет ни малейшего значения! — колокольчиком рассмеялась Таланиэль. — Мне это нравится, это моя жизнь, и я такая, как есть, другой не стану. Зато у тебя уже через несколько дней будет новая рука! Понимаешь? Новая рука! И раны на спине заживут по-настоящему, а не только ссохнутся!

— А разве это возможно? — растерялся бывший сержант Лесной стражи. — И сколько это стоит? Хватит ли у тебя денег?..

— Там о деньгах вообще речи не идет, — отмахнулась эльфийка. — Я попросила наставницу, она выделила мне медкапсулу, я ее подготовила к работе и заправила всем необходимым, потом задала программу, это будет очередной мой экзамен. Пойдем за мамой, собирайтесь и полетим, мне нужно вернуться до вечера. Только не берите ничего лишнего, на корабле многое из того, что здесь ценится, напрочь не нужно. Одно только — по прибытию придется принести клятву верности владыке Артему.

— Это не проблема, — усмехнулся Гиладар. — Раз он так хорошо заботится о своих вассалах, то клятва — очень малая цена. Наши бы так относились...

В задних рядом столпившихся неподалеку эльфов раздался сдавленный крик, и вперед протолкалась Кариаль Давего из рода Синих Источников, мать Таланиэль. Она некоторое время потрясенно смотрела на отобранную старейшинами и отправленную в неизвестность дочь, затем снова вскрикнула и кинулась обнимать любимое чадо.

— Ну что ты, мамочка, не плачь... — попыталась успокоить рыдающую женщину девушка. — Я жива, все в порядке, все хорошо, учусь на Целительницу. Прилетела вас с папой к себе забрать.

— А кто тебе сказал, девчонка, что тебе это позволят? — раздался чей-то холодный, презрительный голос.

Напротив стоял с гордым видом один из старейшин Совета, Керолас Талаго из рода Лесных Следопытов, пожилой эльф с брезгливым, надменным лицом. Именно он приходил забирать Таланиэль у родителей. Эльфийка сначала испугалась, а потом вспомнила, чей она вассал, и в ее душе полыхнул гнев. И этот гнев застил собой все, ей показалось, что ее глазами на мир взглянул кто-то другой, огромный и очень страшный.

— А кто тебе сказал, дяденька, что я буду кого-то спрашивать? — с издевкой спросила девушка. — Ты кто такой, чтобы у тебя спрашивали?

— Я старейшина Совета!

— А я вассал владыки Артема! Странника линии Авари! И если я тебя сейчас повешу за все твои преступления, мне ничего за это не будет. Понял, тварь поганая?!

— Какие еще преступления?! — отступил на шаг изменившийся в лице Керолас. — Ты что несешь, дура малолетняя?!

— Что?!. — искривила губы в гримаске ненависти Таланиэль. — Сейчас услышишь. — И обратилась к толпе. — Вольные эльфы Заповедного леса! Вы все помните, как отрекли от рода двух девушек, и они сгнили заживо?

— Да! — загудела толпа. — Страшная смерть!

— А потом дочери семей Кедаро и Ноато перед воротами родных домов повесились! — выкрикнул кто-то. — Их матери наутро со скалы кинулись!

— А знаете, почему это случилось? — спросила Таланиэль, глядя на медленно белеющего Кероласа.

— Замолчи!!! — отчаянно заверещал он. — Это дела Совета Старейшин! И не глупой малолетке мешаться в них!

— Да что ты говоришь?! — всплеснула руками Таланиэль. — Так вот, вольные эльфы, юным девушкам, двадцати четырем юным девушкам, сказали, что их отправляют шлюхами и подстилками к человеку или, как старейшины выражаются, вонючей, волосатой обезьяне. Это, конечно, вранье, я знаю людей, которые в сотни раз благороднее, чем вот эта мразь, — она показала пальцем на старейшину, которому стало не по себе под сотнями возмущенных взглядов. — Вот только отправили нас в дар не человеку, а Страннику линии Авари, владыке Артему! Но нам об этом не сказали. Представляете наше отчаяние? Понимаете, почему Иссейа и Мелиаль повесились, а Тианоль и Кейлая пошли на отречение от рода?!