Время для жизни

Неловкую паузу сбил Калошин:

— Варя! Ну какая проблема? Ты у нас в любом наряде — королева сцены! Вот… хоть так выйди и фурор в зале будет обеспечен!

Все расхохотались — действительно! Фурор будет! Правда, сопряженный со скандалом, но все-таки!

Иван вытащил из внутреннего кармана куртки любимую фляжку, взболтнул ее:

— Ну, что, девчонки! По тридцать граммов, чтоб дома не журились?

Лида улыбнулась:

— А закусить чем?

— Ну что за вопросы, сударыня? Все учтено и приготовлено! — из другого кармана Косов — «ал-ле, ап!» — достал большую плитку шоколада.

Лиза повеселела, засмеялась ему в зеркале, залихватски махнула рукой:

— А-а-а-а… давай!

«Ну вот! Такой она больше похожа на прежнюю Лизу!».

Калошин плеснул граммов по семьдесят женщинам. Остатки поделили Иван и Игорь.

— Ну вот! Зарумянилась Лизетт! И стала еще краше! — Косов снова поцеловал подругу в щечку.

— И хватит уже разглядывать ее ляжки! Слышишь, Косов?! — шёпотом она ему.

«Ну вот! Это — прежняя Лиза!».

Так они и болтались с Калошиным по закулисью до трех часов, когда Илья объявил сбор всех в актовом зале — для последней «накачки!». Все расселись на креслах двух-трех первых рядов зрительного зала.

«Х-м-м… а немало нас здесь, не мало! Как-то не задумывался, сколько людей задействовано. Калошинцы, мы с Ильей, девушки, танцоры, ребятишки Тонины, рабочие и обслуживающий, подсобный персонал… Человек тридцать с лишним получается, ближе к сорока, наверное!».

Илья, и стоявший рядом с ним директор ДК, смотрели строго, сосредоточенно. Их речи он и не слушал толком. Сколько таких инструктажей прошлось пройти в прошлом? Нет, не именно вот таких творческих, концертных, но… Все эти инструктажи, планерки, оперативки чем-то похожи друг на друга, пусть и из разных сфер деятельности мероприятия.

— Скажите, а сколько всего будет выступающих от руководства и гостей? — подняв руку, с места спросил Елкин.

Илья с директором переглянулись, и директор откашлялся, ответил:

— Всего, по сценарию праздника выступающих четверо — сам директор завода, два его заместителя, и представитель от обкома партии. По регламенту — выступления от двадцати минут до получаса. Но тут уж, товарищи…, - директор развел руками, — Затем еще четверо… Нет! Пятеро товарищей с приветственным словом. От комсомольцев, от облисполкома… Да! Еще парочка — от приезжих высоких гостей. Будут от Наркомата авиационной промышленности, и еще… от сельскохозяйственного машиностроения. То есть… часа на два официальная часть получается! Вот… как-то так!

— Не менее двух с половиной, а то и трех часов кидай на это, уж я-то знаю! — прошептал ему на ухо Калошин, — Любят наши начальнички поговорить, показать себя!

— Итить твою… так это получается — сам концерт начнется не ранее семи, а то и восьми часов вечера? Так что ли? — поразился Косов.

Калошин в ответ кивнул и развел руками.

— Так… товарищи! У меня есть вопрос в связи с озвученной информацией, — поднял руку Косов.

— Да, слушаем тебя, Иван! — дал ему слово Илья.

— Получается… что все присутствующие, и дети в том числе, с утра и до позднего вечера — будут голодными? И при этом… нагрузка и физическая, и на нервы… Я сейчас к чему? Может можно как-то организовать перекус? Прямо здесь… Вон в том же зале, в которым мы расположились?

Директора переглянулись, и местный чуть смущенно потер скулу:

— Да… об этом мы как-то… Сами понимаете, товарищи, в столовую, которая расположена внутри территории завода, мы вас провести не можем. Предприятие режимное как-никак!

— Но можно же… бутерброды какие-нибудь, чай, компот…

— Да, сейчас что-нибудь такое… организуем! Буквально полчаса мне нужно! — и директор ДК умчался, прихватив с собой часть местных работников.

Во время перекуса в зале, организованном в виде фуршета — только ребятишек усадили за столы, Варя, улучив момент, подкралась к нему, и покусывая ровными белыми зубками бутерброд с колбасой, негромко спросила:

— Тут я обратила внимание… Все ваши девушки очень прилично приоделись. Очень интересные у них… юбочки, блузочки. И Тоня… проболталась, что это ты им все организовал, да?

«Ох уж эта… Тоня! Язык без костей!».

Иван невразумительно «угукнул», запивая еду компотом.

— Ванечка! Так что там… по моему предложению? Не передумал?

«Ну-у-у… вот же… упорная какая! И очень откровенная!».

Косов невольно окинул Варя оценивающим взглядом:

«Согласится что ли… Ядреная она «бабца» все-таки!».

— Передумал, не передумал… Варя, Варя, Варя… Я же тебе… ну осенью же! И что?

— Я уже сказала тебе, что ошиблась! И что очень сожалею об этом. Ну чего ты из меня снова слова извинения выдавливаешь?

— Угу… и ты все-таки не боишься? Ну, что я… очень вдумчиво подойду ко взысканию с тебя… задолженности? Не пожалеешь? — он наклонился к ней, мазнув взглядом по окружающим — «Не видит ли кто? Особенно — Лиза и Лида?», и прошептал, — Ведь драть тебя буду, Варенька, как врага народа! Я ведь очень требовательный и… темпераментный!

Девушка чуть отстранилась от него, оглядела с сомнением и задумчивостью:

— Да ладно! — и тоже шёпотом, — Напугал ежа голой задницей! Я выносливая! Да и… даже самой интересно! Хотя… вон, Лиза — выдерживает же как-то?!

— Ну смотри сама! Не пожалей потом! И давай… после концерта… через несколько дней как-нибудь встретимся? Договорились?

Они разошлись в стороны. Она — внешне вполне довольная, а он — с оглядкой, не увидели ли Лиза, Лида… да хотя бы и Тоня-болтушка? И Кира еще здесь, блин!

Шла официальная часть концерта, когда Игорь снова предложил — «по капельке!».

— Ну… по тридцать граммов. И — крайний раз! Через часок работать начнем, благословясь! — подмигнул он Косову.

Иван засмеялся:

— А ты не обратил внимания, что твои… некоторые, как-то часто стали на перекур на лестницу нырять? Плохой пример подаешь, товарищ руководитель ансамбля!

Калошин задумался и пристально посмотрел вслед выходящим «на перекур» музыкантам.

— Т-а-а-а-к… А ну-ка… подожди! Сейчас я кому-то мозги вправлю! — и Игорь выбежал следом.

Наполненные коньяком рюмки остались стоять на маленькой тумбочке, скрытой от остального зала придвинутым столом. Из-за ширмы в углу выпорхнула новая «пассия» Калошина, подошла к Косову, и улыбаясь, спросила:

— А что это вы, мальчики, даже и не поделитесь с нами, красивыми? Плеснули бы чуток своей «амброзии». Мы же тоже — на нервах!

«А вкус у Игоря все же есть! Хороша, чертовка! И… не стеснительная!».

Девушка была одета в верхнюю часть костюма, красных коротких сапожках, и… в подъюбнике.

«М-да… типа юбку надеть еще не успела! А хороши ножки! Очень хороши! Да и вообще — вся хороша!».

Довольно высокая, с крепкими ногами, тонкой талией…

«И подъюбник этот белый… чуть просвечивает! Вот же… дьяволово племя!».

Чуть поодаль от подруги Игоря, вроде бы в нерешительности, остановилась вторая танцовщица, та, на чьи коленки уже пялился Косов. Как-то… Правда, та была одета в полном танцевальном костюме. И улыбается скромно так…

— Да нам ведь и не жалко… для таких красивых! Только вот… можно ли Вам? Уже скоро на сцену же? И ведь не петь, а танцевать, что сложнее физически.

— Да ну, чего там…, - отмахнулась от сомнений Ивана девушка, — Не так еще и скоро! Да и не нальете же вы нам по стакану. Так… капельку только.

Косов махнул рукой:

— Присаживайтесь! И подруг своих зови!

Но рядом с Иваном уселись только эти двое.

Подруга Калошина прошептала Косову на ухо:

— Третья наша… не придет! У нее там — шуры-муры с Петром начались, не одобрит он такое! — она кивнула на одного из парней-танцоров.

Парни, что характерно, не подошли на «халявное» угощение.

Девчонки, не чинясь, «замахнули» налитое Косовым, скромно взяв по кусочку шоколада.

— А ты что же, Иван, и на коленки моей подружки больше не смотришь? Неужто разонравились? Или… запретили тебе смотреть на чужие колени? — девчонки захихикали.

— Да кто ж мне запретит-то? Я — птица вольная! — ранее принятый коньячок сделал Косова немного вальяжным, веселым.

— Да-а-а? А у нас… сложилось другое мнение. Да, Оксана? — «ага… значит, эта… с коленками — Оксана! А подругу Игоря зовут… вроде бы Таня! Вот представляли же их нам, а из головы как выдуло! Со всеми этими хлопотами, нервами, «непонятками».

— Нет, красавицы! Вы ошиблись.

— Ну и ладно! А вот… в городе горсады стали открываться. Может как-нибудь… сходим, погуляем? Я — с Игорем. А ты… вот Оксану позовем?

Косов снова оглядел девушку — «Хороша! Не такая раскованная, как Таня, но — хороша!». От его нескромного взгляда девушка чуть покраснела, и поправила подол юбки на коленях.

— Я только — за! Только вот, и правда, дел — по горло! — Иван подтвердил наличие массы дел, проведя пальцем по шее, — Может быть ближе к середине месяца? Как-нибудь на выходных?

— Ну… смотри сам! Мы, вообще-то, в общежитие живем. Знаешь, это на углу Красного и Каменской? Так что… можно и к нам… в гости.

«О как! С места — в карьер?».

— Ну а ты, что молчишь, красивая Оксанка? — он повернулся к более скромной девушке, с красивыми коленями, — Ты тоже приглашаешь?

И довольно беспардонно — для проверки серьезностей намерений — положил той руку на колено. Посмотрел выжидающе.

Девушка, взглянув на его руку на своей ноге, улыбнулась и, подняв на него глаза:

— Да. Я тоже… приглашаю, — а потом, к некоторой оторопи Косова, наклонилась к нему, чуть принюхалась, — От тебя так вкусно коньяком пахнет! И шоколадом!

И поцеловала в губы! Пусть — коротко, но…

«Однако!».

Иван протянул руку, но лишь успел провести ею по ноге девушки. Те вспорхнули и убежали за ширмы, засмеявшись. Только Оксана:

— В гости приходи, ага…

«Проблемы с дамами имеют склонность к… размножению!».

— Так! Музыканты! На сцену! Все… заканчивают официальную часть. Последняя речь и все! Только! Тихо-тихо! Там второй занавес для этого опустили — туда проходим. Не ошибитесь, не вылезьте к президиуму!

И сразу буйные, и шумные ребята как-то вдруг подтянулись, построжели, поправили костюмы и гуськом за Калошиным подались из зала в коридор. Иван отправился следом, но по пути заглянул в гримерку к девушкам.

— Ну все, красавицы! Мы пошли. А Вы тут ведите себя хорошо, вернусь — проверю!

Лиза подошла к нему, приобняла и лишь обозначила поцелуй в щеку, шепнула:

— Ни пуха, ни пера! У Вас все будет хорошо!

И отвела его руки от своей попы, за которую он уже так по привычке ухватился!

«И вот чего это сейчас было? Она платье мять не хочет? Или еще что?».

Косов выглянул за второй занавес, где музыканты «на цыпочках» разбирали инструменты, потом подошел к стоявшей за кулисами Кире. Девушка что-то выглядывала в щелочку занавеса. Настроение у него было — замечательное, веселое и никакого страха! А потому… подойдя к Кире, он приобнял ее за талию.

Она довольно спокойно повернулась и улыбнулась.

— Как-то ты спокойно отнеслась… к объятиям? — шутливо рассердился он чуть слышно.

— Ну так, а кто это еще может быть? Только ты. И… может я уже давно этого ждала? — Кира чуть принюхалась и очень удивилась! — Ты что, пил? Совсем уже, что ли? Вам на сцену сейчас выходить! Вы с Калошиным совсем белены объелись?