Последний солдат СССР. Сборник. Книги 1-5

20-22 января 1979 года. Новоникольск-Москва

— Классная руководительница у нас Наталья Семеновна, — с увлечением рассказывала малявка, аппетитно хрумкая последним печеньем. — Она строгая, но справедливая. Никого зря не наказывает. Только по делу.

— А тебя наказывала? — улыбнулся я.

— Было дело, — тяжело вздохнула Маша. — Когда я Витьке учебником по макушке дала и у него кровь из носа пошла.

— Это как? — совсем развеселился я. — Дала по макушке, а кровь из носа? У него что, шнобель наверх убежал?

— Так я его не один раз стукнула — скромно опустила глазки кроха. — Он начал руками отмахиваться, закрываться, и я второй раз по носу попала. А тут как раз звонок зазвенел, и Наталья Семеновна зашла.

— За что ты с ним так сурово? — полюбопытствовал я.

— А чего он мои тетрадки разрисовывал? — надула губки девочка. — Вот и получил.

— И что он там изображал? — я ухмыльнулся, предвкушая продолжение.

— Чебурашку нарисовал, с ушами вот такенными, — показала малявка, — и бантиками, как у меня. А потом подписал «Маша».

— И за это преступление ты его жестоко покарала?— мои губы сами собой расползлись в широкой улыбке.

— Ага, — огорченно шмыгнула носиком кроха. — Книжку запачкала в его юшке.

— Сурово ты, мать с этим малолетним шалуном расправилась, — я глянул на насупившуюся и злобно поджавшую губки девочку и заржал.

— А чего он? — пробурчала кроха. — Сам виноват.

— И как вас наказали? — справившись с очередным приступом смеха, поинтересовался я.

Девочка помолчала, глянула искоса, тяжело вздохнула и призналась:

— Меня в угол поставили. Пообещали в следующий раз тетю Настю вызвать, если не успокоюсь. А ему после медпункта, сказали новую тетрадь мне принести. Не разрисованную.

— Понятно, а скажи-ка мне Машуль…

Приглушенное бормотание телевизора сменилось знакомой музыкой программы «Время», заставив меня прерваться на полуслове.

— Леша, ты просил позвать, когда «Время» начнётся, — донесся из гостиной звонкий мамин голос.

— Спасибо, мам, иду, — я встал, укрыл ещё надутую малявку одеялом до подбородка, поправил подушку и поцеловал девчушку в лобик. — Тебе уже пора спать. Спокойной ночи, сестренка.

— Спокойной ночи, — вздохнула Маша и послушно закрыла глаза…

Когда я зашел в гостиную, на экране телевизора как раз появились Игорь Кириллов и Анна Шатилова.

— Добрый вечер, — хорошо поставленным голосом начала дикторша. И камера сразу переехала на Кириллова.

— Здравствуйте, товарищи, — поздоровался со зрителями самый знаменитый диктор Советского Союза. Сделал секундную паузу и сразу перешел к делу:

— Сегодня в Москве начал свою работу внеочередной январский пленум ЦК КПСС. Первым рассматриваемым вопросом стало заявление Генерального Секретаря Коммунистической партии Советского Союза Леонида Ильича Брежнева об отставке по состоянию здоровья. Заявление было удовлетворено единогласно.

На экране возник портрет Леонида Ильича в костюме и с орденами.

— Трижды герой Советского Союза, герой Социалистического труда, Кавалер семи орденов Ленина, Лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами» Леонид Ильич Брежнев возглавлял партию и правительство на протяжении почти четырнадцати лет и трех месяцев, с четырнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года, — хорошо поставленным голосом вещал Кириллов.

Замелькали картинки зала, показали сидящих партийных чиновников, трибуну с улыбающимся Романовым, что-то оживленно говорящему невозмутимому Пельше, мрачного Громыко, расслабленного Брежнева, красного Суслова и других членов Политбюро.

— Товарищем Пельше на голосование была выдвинута новая кандидатура генерального секретаря ЦК КПСС, члена Политбюро, первого секретаря Ленинградского обкома Григория Васильевича Романова, — проинформировал диктор. — Абсолютным большинством голосов кандидатура товарища Романова была утверждена. Избрание нового генерального секретаря КПСС сопровождалось бурными и продолжительными аплодисментами!

Кириллов продолжал рассказывать о съезде, но я его уже не слушал. Мы добились! У нас получилось! Страна спасена, не будет никаких войн и разрушений, голодающих стариков, украденных Гайдаром сбережений, грабительской «прихватизации», бандитского беспредела девяностых, разворованных и закрытых заводов, потоков беженцев из «независимых» республик, миллионов работяг и обычных тружеников, потерявших работу или годами не получающих зарплату. Сотрудники НИИ, выброшенные на улицу, не будут торговать носками, а ученые не побегут из страны, а продолжат дальше приносить пользу Родине научными открытиями и изобретениями. Армия будет сильной, а Союз — обновленным и намного лучшим, чем в моей прошлой жизни. Ошибки исправим, а технический, научный и человеческий потенциал используем правильно!

Да, — я в экстазе вскинул кулаки, не в силах сдержать эмоции. — Это произошло. Романов — генеральный секретарь! Ура!

— Тихо, ты, — возмутилась матушка. — Машу разбудишь! Ну будет теперь Романов вместо Брежнева? Что тут такого? Ничего же не изменится.

— Всё изменится, — я подскочил, нагнулся, обнял и от души чмокнул маму в щеку. — Вот увидишь.

— Да что с тобой случилось? — пробормотала смущенная родительница. — Чему так бурно радуешься?

— Новой жизни, мам, — ухмыльнулся я. — Романов — это шанс на неё.

— Да откуда ты можешь знать? — возмутилась матушка.

— Знаю, — уверенно ответил я.

На душе было легко и радостно. Теперь мы горы свернем. Как там говорил Архимед? «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир». Надеюсь, мне такую точку опоры дадут. Не просто же так в Кремль пригласили, да ещё и сказали, что встречи будут не только с Романовым, но и с Машеровым и Ивашутиным, и могут продлиться до позднего вечера. С моими идеями по преобразованию Союза, которые я подал как совместные с дедом, Романов ознакомился. Петр Иванович сказал, они понравились, и Григорий Васильевич готов к обсуждению. Машерова, судя по проскользнувшим намекам, они планируют сделать предсовмина. Ивашутин уже исполняющий обязанности, а в самом ближайшем будущем станет полноценным начальником самой мощной спецслужбы Советского Союза. И все трое планируют потратить часы своего и так загруженного работой времени, на общение со мною. Значит, шансы, что старых пердунов: Громыко, Суслова и прочих со временем выкинут из Политбюро и отправят на почетную пенсию, возрастают. А в стране начнутся настоящие, не предательские «горбачевские», реформы способные организовать технологический прорыв, значительно улучшить социальные стандарты и сделать из Союза государство привлекательное по всем параметрам даже для обывателей развитых капиталистических стран. Чтобы не наша молодежь равнялась на красочную картинку жизни «как на Западе», а их — на нашу. Задача тяжелая, но с имеющимся потенциалом вполне реализуемая. Только надо убрать замшелых старых маразматиков от управления страной, потому что ничего нового и хорошего они уже не построят. Их путь — медленная деградация, игнорирование проблем, накопившихся в обществе и стране. В итоге, это всё и привело к перевороту. Стране нужны относительно молодые, умеющие эффективно решать даже «невыполнимые задачи» и творчески подходящие к их выполнению. Не замшелые ретрограды, становящиеся непреодолимой преградой на пути прогресса, а, наоборот, люди, умеющие мыслить стратегически и поддерживающие все необходимые начинания. Полное обновление Союза, создание страны, которая станет мечтой и показательной привлекательной витриной для миллиардов людей во всем мире — это трудный и долгий путь, но вполне реализуемый.

И заискивать и искать дружбу Запада не надо. Нужно донести до Григория Васильевича простую мысль: нельзя этого делать. Подхалимаж, желание понравится и стать своими, вызовет у англосаксонских политических элит только брезгливость и презрение, прикрытое сладкими притворными улыбками.

Мы для них враги, и останемся таковыми всегда. Если политики на Западе тебя хвалят, показушно восхищаются, дружески хлопают по плечу, и подбадривают «Гуд, Михаил, гуд» как Горбачева, то это значит только одно, ты предатель и делаешь то, что нужно им, а не твоему народу и государству. Пусть лучше боятся, и поливают дерьмом в своих СМИ, но уважают и опасаются…

— Ты слышал, что он сказал? — взволнованный голос мамы заставил оторваться от размышлений.

— Что?

— Андропова и Косыгина, лишили постов, вывели из состава Политбюро и ЦК, — возбуждено затараторила родительница, даже привстала с дивана. — Что происходит?

— Чистка рядов происходит, — пояснил я. — Очищение партии. То, что давно назрело и требовалось сделать. А с какой формулировкой, сказали?

— Нет, — растеряно протянула матушка. — Кириллов заявил: все подробности и комментарии будут позднее. Похоже, ему, эту информацию дали, когда репортаж с Пленума показывали. Он даже чуть растерялся, видно было.

Мама замолчала на пару секунд, и подозрительно прищурилась:

— А ты с чего это взял: «чистка рядов», «очищение»?

— Птичка нашептала, — отшутился я. — Прилетела и прочирикала на ушко…

— Я тебе сейчас дам, нашептала, — родительница сделала грозное лицо и шагнула вперед. — Будешь паясничать, не посмотрю что тебе уже семнадцать.

— Мам, извини, подробности рассказать не могу. Сто раз уже повторял: государственная тайна.

— Знаешь, теперь я тебе почему-то верю, — вздохнула матушка, внимательно изучив моё лицо. — Что, всё так серьезно?

— Очень серьезно.

* * *

22 января. 1979 года. Понедельник. Половина девятого утра. Москва. Кремль

— Всё взял, что необходимо? — озабоченно поинтересовался Сергей Иванович. — Ничего не забыл? Паспорт, конспекты какие-нибудь нужные.

— Так точно, товарищ майор, — улыбнулся я и многозначительно указал глазами на сумку. — Всё положил, как вы сказали. Кстати, поздравляю вас с получением давно заслуженного звания.

— Спасибо, — ухмыльнулся разведчик. — Если бы ты не отмочил со своей неожиданной поездкой в Новоникольск и разборкой с пэтэушицами, я бы гораздо раньше майором стал. А так, вместо нового звания пришлось вазелином запасаться. Петр Иванович хорошо пропесочил, с особым старанием и цинизмом. Я когда от генерала вышел, чего уж греха таить, на эмоциях хотел тебе ремнем по заднице хорошо наподдать, чтобы не подставлял больше. Хорошо, потом остыл.

— Да что же такое, — я испуганно округлил глаза и театрально всплеснул руками. — Что же вы все подростка избить хотите? То товарищ генерал за ремень хватается, то вы о порке мечтаете? Звери кровожадные.

— Значит, есть за что, — ухмыльнулся Сергей Иванович. — Не делал бы гадостей, таких бы мыслей не было.

— Извините, — я покаянно развел ладони. — В вашем случае, у меня другого выхода не имелось. Надо было подругу спасать.

— Ладно, — буркнул подобревший майор. — Чего уж там вспоминать? Все хорошо, что хорошо кончается. Проехали.

Он отвернулся от меня и спросил у шофера.

— Как думаешь, за полтора часа доедем?

— Должны, товарищ майор, — лаконично ответил водитель.