Последний солдат СССР. Сборник. Книги 1-5

22-24 октября 1978 года

Наконец-то я у себя дома. Клацает поворачиваемый ключ в замке, касаюсь двери рукой, и она послушно распахивается. Холл пуст. В гостиной раздается невнятное бормотание телевизора. Из кухни, привлеченная звуками в коридоре, появляется родительница

- Привет мамуль, — смотрю на родительницу в халатике, переднике и полотенцем на плече и губы сами растягиваются в улыбке.

- Здравствуй сына. Кушать будешь? Я макароны по-флотски приготовила.

- Спасибо, мам. Может немного попозже? Я час назад позавтракал. А чай выпью с удовольствием.

- Раздевайся, иди на кухню. Сейчас чаю тебе налью. Заодно и поговорим, — мама многозначительно прищуривается.

- Хорошо, — мысленно вздыхаю, готовясь к моральной порке.

- Здорово, сын, — из гостиной появляется батя.

В белоснежной майке и темно-синих трениках с пузырящимися коленками и резинками на пятках, он похож на обычного работягу. Только идеально выпрямленная спина, развернутые широкие плечи и подтянутое мускулистое тело, спокойный и уверенный в себе взгляд выдают в нем военного.

- Привет, па.

Жму батину ладонь.

- Давай чай пока попей, а я «Служу Советскому Союзу» досмотрю, — папа снова исчезает в гостиной

На кухне как всегда тепло и уютно. На подоконнике распустилась ярко-алыми лепестками бегония, ощетинились белесыми иголками кактусы, а с холодильника свисают побеги жасмина, обрамленные белыми, уже начинающими увядать цветами. Мамуля с этими растениями постоянно возится, поливает, чуть ли не молится на свой маленький садик. И её усилия не пропадают даром. В окружении ярких цветов, стерильно чистой белоснежной кухни и вкусных запахов настроение всегда поднимается.

Мама ставит рядом со мною исходящую паром пузатую чашку с чаем. Осторожно берусь за ручку, и делаю маленький глоток, оттягивая неизбежную разборку. Родительница снимает передник и вешает его на ручку кухонной двери. Она опускается на табуретку рядом, и наблюдает за чаепитием, тихонько положив руки на стол и подперев ладошкой щеку.

Неспешно пью чай. Матушка пододвигает ко мне вазочку с печеньем. Не могу удержаться, квадратик «Юбилейного» будто сам прыгает в руку. Печенье аппетитно хрустит в зубах, рассыпаясь на множество кусочков и тая во рту сладкой массой.

Делаю последний глоток и отставляю пустую чашку.

- Всё? Чаю попил? — вкрадчиво уточняет мама.

«Сейчас начнется», — обреченно думаю я.

- Ага, — вздыхаю.

- Леша, а теперь я хочу с тобой серьезно поговорить, — голос матушки холодеет.

- Слушаю.

- Ты зачем в огонь полез? Совсем идиот? А если бы там сгорел? — разъяренно шипит мама, — Что бы мы с отцом тогда делали?

- Мам, а мне, что было делать? — пожимаю плечами, — тебе же отец и дед все объяснили. Понимаешь, не мог я иначе. Не мог.

На мой затылок обрушивается увесистый подзатыльник.

- Все ты мог! — бушует мамуля, — Есть пожарники, милиция. Им положено этим заниматься. И вообще обо мне ты подумал?!

В глазах мамули набухают слезы.

- Мам ну перестань, — неловко оправдываюсь, отводя взгляд, — А там тогда никого не было. Что мне было делать? Стоять и смотреть?

- Так Настя, — папа стремительно врывается на кухню, — прекратить истерику. Я тебе уже сколько раз объяснял, Алексей правильно поступил.

Мама закрывает ладонями лицо и всхлипывает. Батя неловко прижимает её к себе.

- Настюша, не раскисай. Была ситуация и прошла. Слава богу, всё закончилось. А теперь Леша так глупо подставляться не будет. Правда, сын?

Я молчу. Батя выразительно смотрит на меня.

- Правда.

- И вообще Насть, мы же хотели с ним о другом поговорить. Помнишь?

- Помню, — голос матери ещё дрожит от переживаний, — Доведете вы меня когда-нибудь до сердечного приступа.

- А я тут причем? — удивляется папа,

- А притом, — мама обжигает отца взглядом, — Что ты такой же. И Алексей в тебя пошел. Думаешь, я забыла, как ты с хулиганами возле кинотеатра завелся? Если бы мы тогда не удрали, пришлось бы тебе под суд идти. Ребята, наверно, инвалидами остались.

- Да мне все равно кем они остались, — психанул батя, — Эти, «ребята», как ты их называешь, искали приключения на свою голову. Вот и нашли. Что хотели, то и получили. А был бы вместо меня какой-то гражданский бедолага, так они бы ему запросто кастетом голову проломили. Да и не сильно я их покалечил. Ну руку и челюсть сломал, потоптал уродов немного. Да и хрен с ними. Будут знать, что на всякую силу, другая найдется.

- Дурак ты Саша, — вздыхает матушка, — ты же ещё курсантом был. Мог бы срок получить.

- Мог, — соглашается батя, — но не получил же? Я скандал не провоцировал, и встревать не хотел. А что мне было делать? Не фиг было этим выпившим уродам юбку на тебе задирать.

Батя осекается. Покрасневшая мама крутит пальцем у виска, и показывает глазами на меня.

С трудом сохраняю невозмутимое лицо, хотя уголки губ подрагивают, непроизвольно расползаясь в широкую улыбку. Какие интересные факты из жизни предков всплывают. Надо будет батю потом расспросить.

- Ладно, мы же собирались с Лешей поговорить, — заторопился отец, — Сейчас будем или отложим на потом?

- Сейчас, конечно, — матушка аккуратно подушечками пальцев сняла набухающие в уголках глаз слезы, — Пойду только умоюсь.

Дожидаемся возвращения мамы из ванной. Через минутку она с умытым личиком появляется на кухне.

- Леш, тут такое дело, — голос мамули непривычно тих, — Мы с Сашей поговорили и решили…

Родительница замолкает.

- Продолжай Настя, — подбадривает папа.

- Леша, мы к Маше привязались, — признается мама, — замечательный ребенок. Она такой грустной вчера была, когда я ей вещи собирала, что у меня сердце сжалось.

- И? — вопросительно поднимаю брови, а сам замираю в предвкушении ответа. Неужели решились?

Мы хотим удочерить Машу, — смущенно выпаливает матушка, — Как ты на это смотришь?

- Как? — я даже подскочил от нахлынувших эмоций, — Да прекрасно смотрю мам! Только сам об этом с вами хотел поговорить. Вы молодцы!

Стул с грохотом отодвигается в сторону, а я пылко обнимаю растерянную мамулю.

Отец довольно улыбается.

- Видишь Настя, а ты переживала, как Алешка воспримет это. Я же говорил, нормально все будет. Парень взрослый, ответственный, Машу любит и сам с нею возится постоянно.

- Вот и хорошо, — лицо матери светится счастьем, — Тогда выберем время, и мы с Сашей съездим в детдом, и поговорим с Ириной Анатольевной. Уточним, какие документы нужно собрать, что делать. Заодно и Машеньку навестим.

- Всё правильно мамуль, действуйте, — подмигиваю отцу.

- Ты смотри, раскомандовался, — мама шутливо замахивается на меня.

Закрываюсь руками, изображая испуг.

- Ладно, вроде всё решили? — уточняет отец.

- Настя, пошли в комнату, скоро «Здоровье» закончится, и «Утренняя почта» начнется.

- Пошли, — соглашается мама, — Леш, ты с нами?

- Не, мамуль, я у себя в комнате посижу. Устал с дороги, отдохнуть хочу, — отговариваюсь я.

- Как хочешь.

Предки покидают кухню. Я направляюсь в свою комнату. С размаху плюхаюсь на диван и закрываю глаза.

Тогда на берегу, выждал пять минут и поднялся по склону к ребятам. Костер уже догорал. Парни деловито суетились возле машин. Аня уже сидела в москвиче «сэнсея» с Дашей. Подружка ожгла меня злым взглядом, но я не отреагировал. Мне было всё равно. А зеленоглазка демонстративно отвернулась в другую сторону.

Ваня и Пашка метнулись ко мне.

- Вы чего, поссорились? — спрашивает Иван.

- Да так, по мелочи, — стараясь казаться равнодушным, отвечаю однокласснику.

- Ничего, — тихо подошедший Мальцев, ободряюще пихает меня локтем в бок, — Как поругались, так и помиритесь.

- Уезжаем уже? — спрашиваю у Ивана.

- Ага, — кивает он, — Игорь Семенович пять минут дал на сборы. Думали уже тебя идти звать.

Всю обратную дорогу я сидел мрачный. Грусть, поселившаяся в душе после разговора с Аней, не хотела уходить. Одноклассники и Вова попробовали меня разговорить, но после нескольких односложных ответов, отстали.

Когда поставили машины и пошли в заранее приготовленную для нас комнату, от беседки ко мне метнулась темная фигура.

Мальцев шагнул вперед, закрывая меня мощным торсом. Потапенко напрягся, напружинив ноги. Иван и Паша просто растерялись от неожиданности.

- Серый, всё в порядке, — я узнал фигуру Гордея.

- Ты уверен? — с сомнением спросил здоровяк, рассматривая Семена.

- На сто процентов, — подтвердил я, — Свой человек.

- Тебя здесь подождать?

- Не надо. Мы с Семой сейчас переговорим, и я подойду в комнату.

- Ну, смотри, — Мальцев дал отмашку рукой, и ребята бодро зашагали к корпусу.

- Сема, ты чего один вечером в беседке делаешь?

- Так, это…. Тебя жду, — растеряно ответил Гордей.

- А чего именно сейчас? Ночь на дворе. Мы же на утро договаривались.

- Я подумал, что вечером лучше, спокойнее. Утром вы уезжать будете. Может не до разговоров быть. А здесь и сейчас нам никто не помешает, — заявил белобрысый.

- Понятно. Раз так, то давай вкратце расскажу, что мне от тебя нужно.

Я поделился своими планами с Гордеем. Семен внимательно выслушал меня и без колебаний согласился. Мы наметили операцию на вторник. После занятий, Семен должен был ускользнуть с детдома и ждать машины в 14:45, у расколотого дерева в ста метрах от въезда в Павловку.

Там его должен был забрать Мальцев на «копейке». Если же в течение получаса Сергей не появлялся, имелся резервный вариант. Сема добирался до города на автобусе или попутке. На эти цели я выделил белобрысому пять рублей. В этом варианте встреча была назначена в парке на 16:30.

Теперь мне оставалось проинструктировать Комка, и договориться с Мальцевым и Вероникой,

В дверь осторожно постучались. Приходится отвлечься от раздумий.

- Открыто.

Батя тихонько заходит, прикрывая дверь. В руке у него сложенная газета. Он прикладывает палец к губам.

- Я сегодня почту забирал, — тихо говорит отец.

Он аккуратно разворачивает газету, достает и протягивает бумажку.

Забираю и рассматриваю её. Так и есть, повестка вызова на допрос как свидетеля в РОВД, следователь Кривицкий, кабинет 47. На 15:00

- Из-за пожара в детдоме? — уточняет папа, внимательно наблюдая за моим лицом.

- Ага, там ещё мы с Мальцевым поджигателя поймали, — признаюсь я.

- Я знаю, — улыбается отец, — с Зориным уже разговаривал. Мне Игорь Семенович обо всем доложил в подробностях. Хотел с тобой об этом пообщаться, но не при матери. Она итак переживает, что ты в огонь полез, ещё и об этом узнает, вообще такое тут устроит. Мы позднее к этому вопросу вернемся. Хорошо?

- Хорошо.

- Вот и отлично. Значит так, матери пока ничего не говорим. Завтра я отпрошусь с работы, и заберу тебя со школы. Вместе поедем. Ты пока несовершеннолетний, и я имею право присутствовать на допросе. Насте я сам потом сам все расскажу, аккуратно.

-А может я сам? — осторожно уточняю у отца, — Ну чего ты будешь отпрашиваться? Я один вполне справлюсь.

- Справится он, — фыркает папа, — отставить возражения. Я еду с тобой и точка.

- Ладно, — пожимаю плечами, — как скажешь.

Понедельник 23 октября

Понедельник — день тяжелый. Эту истину пришлось прочувствовать на своем горбу. В школе все учителя вдруг решили проверить мои знания. Сначала завуч вызвала к доске и добрых двадцать минут гоняла по литературе. На следующем уроке учитель физики Анатолий Иванович заставил рассказывать об электрических колебаниях. И под занавес, поглумился Гризли, не забывший мои разборки с гопниками в зале. Сначала он предложил мне выжать 16-килограмовую гирю, и увидев, что я тягаю снаряд без особого напряжения, заставил жать две сразу, а потом отжиматься, подтягиваться на турнике, лезть вверх на канате, сделав уголок. И всё это с минимальным перерывом.