Дедушки с гитарой 2

4

Сделал дело — гуляй смело!

Самое главное в нашей Судьбе дело, запланированное на этот год, мы уже сделали — поступили в институты и теперь могли бы просто отдыхать, но отдыха не получилось. Нас беспокоил Райком, ориентируя на подготовку к поездке, да и сами мы активно занимались изысканиями в библиотеках, перелопачивая горы стихов. Этим мы занимались этим уже третий день и библиотечные работники смотрели на нас кто с удивлением, а кто и с опасением — вдруг мы сумасшедшие? На улице лето, а мы торчим тут и читаем стихи… Но делали это не зря!

Уже первый день поисков дал отдачу — мы нашли нам кое-какие стихи, которые решили пустить в дело после Фестиваля.

Кроме того, именно в библиотеке я наткнулся на долгожданную новость. Я её не пропустил, так как знал, что это вот-вот произойдет. На одной из страниц «Советской Культуры» нашлась небольшая заметка о присоединении СССР к Женевской конвенции об охране авторских прав.

— Вот и закончилась эпоха беззакония! — удовлетворенно сказал я. — У нас началось новая эпоха — эпоха авторского права!

— И что с того?

— А то! Теперь мы не можем безнаказанно воровать что-то интеллектуальное на Западе, но и, что для нас самое приятное, Запад не может подворовывать у нас.

— Много тут у нас наворуешь! — пренебрежительно сказал Сергей.

— Ну… Кое-что есть. А самое главное, — я торжественно посмотрел на друзей. — Самое главное, что музыка и тексты — это ведь тоже предмет Авторского права!

— То есть?

— То и есть! Теперь, если кто-то захочет перепеть нашу, советскую песню…

Никита наморщил нос.

— Советскую, советскую, — отмел я его сомнения. — А какую же еще? Так вот ему придется платить! А то, что пока никто не рвется перепевать, так лиха беда начало. Подождем! Вот слетаем на Фестиваль, там и поглядим. Мы же не остановимся!

— А я передохну…

Никита отложил в сторону книгу стихов Танича и придвинул к себе газету. Развернув «Комсомолку» сообщил:

— Кстати, читали, что Леонид Ильич в Америку полетел…

— В какую? — погруженный в стихи отозвался Сергей. — Их там две….

— В Северную, разумеется. В самые, что не наесть, Соединенные Штаты.

— А кто там нынче за главного?

Я посмотрел укоризненно.

— Ну вы, ребята, даёте… Газеты читать надо, чтоб быть в курсе. Вы не забывайте, что нам предстоит такая штука как собеседование. Там ведь не как в кино, про восстание Спартака спросить могут, а что-то из нынешней реальной жизни… Похоже, нужно для вас политинформацию провести. Президент там нынче Ричард Никсон.

Сергей побарабанил пальцами по столу.

— Раз сам полетел, значит что-то подписывать будет.

Я кивнул.

— Наверняка что-нибудь антивоенное.

— То есть Мировую Революцию мутить не будем, а станет мирно сосуществовать? Получается поворот в политике?

По тону чувствовалось, что у него уже готово какое-то предложение.

— Ну да.

Сергей задумался и, после нескольких секунд размышлений, пропел:

— «Вот, новый поворот, и мотор ревет… Что он нам несет?»…

Мы посмотрели на него вопросительно. Тот ни капли не смущаясь признался:

— Очень мне хочется «Поворот» у Макаревича тиснуть, — объяснил свое поведение наш барабанщик. — И ведь как в тему! Он и не заметит! Представляете? Леонид Ильич только туда прилетит, а мы с новым хитом уже тут как тут.

— Ну уж нет… Во-первых, договорились же, что Макара не трогаем. А во-вторых, слова тут несколько тухловатые… С душком.

— Чем они тебе не нравится?

— Могут найтись люди, кто попросят у нас объяснить, что мы имеем в виду, предлагая такую песенку советской молодёжи.

— Не попросят, а потребуют, — поправил меня Никита. — Согласен. Я, когда думаю о литовании текстов и критиках в фуражках, вспоминаю анекдот про милиционера и столб. «Мне его одна сволочь в пивной рассказала…»

Мы посмеялись.

— Ну-ну…

— Ну вот… На экзамене выпускнику Школы милиции продолжают придраться к… столбу. Как это сделать? Один походил вокруг да руками развел. Другой — потоптался тоже не получилось.

— Ну а третий? Он, наверное, как в сказочной традиции что-нибудь да придумал?

— Конечно. Иначе анекдота не получилось бы. Третий подошел, походил вокруг и говорит: «Окопался, сволочь… В землю врылся… Провода, смотрю натянул… Так ты с Заграницей связь наладил!»

— Ну, а в этом-то случае как претензия может выглядеть? Невинная молодежная песня…

— Ты слова помнишь? Если привязывать это к нынешним реалиям, то возникает вопрос: Вы, что, молодые люди, сомневаетесь в действиях Генерального Секретаря и всей КПСС? Что это значит: «Новый поворот. Что он нам несет? Пропасть или взлет?» А какие пропасти могут быть при мудром руководстве СССР, Коммунистической Партий и лично Леонидом Ильичом? Какие сомнения? В этой сфере презумпции невиновности нет. Придется объяснять.

Сергей с грустью согласился со мной.

— Да. Это мы с вами знаем, что это все закончится через двадцать лет, а они-то — нет.

Спорить было бессмысленно. После разговоров о политике читать стихи расхотелось, и мы вышли на улицу. Тут заканчивалась весна, а день, хоть и был одним из последних весенних уже больше походил на летний — солнце, зелень, лепота… Да и со стихами кое-что получилось.

Покручивая затекшей от долгого сидения в библиотеке шеей Никита сказал:

— Ладно. Давайте о насущном и животрепещущем. Надо в дорогу собираться. Сувениры какие будем брать? В гости без подарков как-то нехорошо ходить.

— Я ж уже предлагал — водки купить. Лучший сувенир для немца — русская водка. Водки надо купить!

Мне предложение не понравилось.

— Нет. Не стоит. Есть такое вещь как реноме. Что там про нас подумают если мы с водкой полетим?

— Да там наверняка все с водкой полетят! — возразил Сергей. Я посмотрел на Никиту, чтоб узнать, что он думает по этому поводу. Но, как оказалась он думал о другом. Он посмотрел на нас с отсутствующим видом и негромко пропел:

— Водки найду…

— Что? Зачем?

— Да чего её искать-то… Вон она везде…

Он стал серьезным, сосредоточенным.

— Когда «Смоки» написали «What Can I Do»? Кто помнит?

Я задумался, но Сергей опередил меня с ответом.

— Где-то в середине семидесятых.

Никита покачал головой.

— Подходит время. Вовремя вспомнил. Как вы про водку заговорили тут же вспомнилось как эту самою «What Can I Do» у нас перепевали.

— Так что, водку не берем?

— Оставим тут. Значки надо брать. Много. Янтарь, может быть какой-нибудь?

— И презервативы! — негромко, но твердо добавил Сергей. — Без этого — никак…

— Как сувениры? — спросил я, пребывая в плену заблуждений.

— Нет. Это для нас, — и пояснил откровенно. — У меня еще негритянок не было никогда. Даже в прошлой жизни. Пусть хоть в этой будут.

— А СПИД?

— СПИДа еще нет, — неуверенно сказал наш барабанщик.

Пришлось его разочаровать.

— В Африке он всегда был. Просто он пока на большую Европейскую дорогу не вышел.

— А презерватив? — тем же тоном ответил Никита, предлагая решение проблемы.

— Тут не деликатный презерватив нужен, а какой-нибудь особенный. Толщиной с шину от КАМАЗа… С протектором!

— Так баковского завода такие и есть!

— Баковского завода? — хмыкнул Никита и покачал головой. — Нет. Там купим. Думаю, что там они получше будут…

Что не спорить по такому пустячному поводу я предложил компромисс.

— Возьмём и баковские. Четыре копейки не деньги… Будут на крайний случай как НЗ. Как-то не хочется бегать по тамошних аптекам и не зная языка искать там презервативы.

— Почему это о «не зная языка»? — удивился Сергей. — Я в словаре уже посмотрел… «Kondom».

— Нам такие мысли при себе держать нужно.

— Это еще почему? — удивился Сергей. — Я — двумя руками голосую за дружбу народов, а секс как раз и является проявлением самой крепкой связи между отдельными представителями людей.

— Ты за неё не руками голосуешь, а кое-чем другим, — поправил его Никита, а я продолжил.

— После таких вот заявлений вполне могут посчитать нас сексуальными маньяками, не достойными представлять Советскую молодежь на Фестивале… Вот проговоришься случайно на собеседовании и — амба!

— Тьфу на тебя. По дереву постучи…

— А чего мы себя пугаем-то? Может быть собеседование и не будет?

— Будет. Обязательно будет, — успокоил его я. — Не может не быть…

Я знал, что говорил. Мне и в советское время уже приходилось съездить за границу, и работа в Райкоме способствовала просвещению.

— Любопытно, Высоцкий написал свою песню?

— Ты о чем?

— «Я вчера закончил ковку. Я два плана залудил и в загранкомандировку от завода угадил…» Сейчас ведь тоже самое начнется.

— А он по какому поводу это сочинил?

— «Этот Шифер никогда не сможет угадать чем буду я ходить…» Неужели не помните? Это же матч Карпов — Фишер! 1975 год!

Он остановился и задумался.

— Кажется…

— Так кажется или точно?

— Именно, что кажется….

— А не Спасский — Фишер?

— Да это будет вообще другая песня, с кем бы этот Фишер не играл… Или будет играть? Помните? «Я кричал вы что там, обалдели? Уронили шахматный престиж!»…

— Как же скверно, что нет тут Интернета!

— Интернета нет, а люди есть.

— И что с того?

— Надо у людей спрашивать. Люди связанны интересами, а язык не только до Киева доведет, но и до нужной информации.

Он оживился.

— В принципе разницы нет. Мозги как компьютеры. Информация там только…

— Только вот системы поиска информации — нет. Только ходить и спрашивать.

— А что? Тоже вариант. Только надо знать у кого спрашивать.

— Или брать подшивку газет и листать самостоятельно. Например «Советский спорт». Вот кто у нас нынче чемпион мира по шахматам? Кто знает?

— Да какая разница? Или ты собрался поменять амплуа и стащить что-то у Владимира Семеновича?

— Я не об этом. Просто еще раз напомнил, что наверняка перед поездкой собеседование будет и газеты почитать будет не лишним.

— И накачка.

— Что «накачка»?

— Накачка будет.

Я согласился.

— Это — обязательно. Не может советский человек ехать куда-то за границу не накаченным.

— «Чтоб не жил там сдуру как у нас…» — кивнул Сергей. — Всё-таки Владимир Семенович — гений…

— А то!

— Между прочим, поездка за границу — это ведь не только сувениры туда, но и сувениры оттуда, — задумчиво сказал Никита.

— Интересно сколько нам позволят денег туда захватить? — оживились мы с Сергеем. Никита пожал плечами.

— Не помню уже. Да копейки какие-нибудь… Рублей 30-ть… Или 50-т….

— Маловато будет.

Сергей хмыкнул и предложил.

— А давайте портрет Леонида Ильича в золотой раме с драгоценными камнями туда повезем!

Идея была понятна.

— А потом, за границей, камешки выковырять и продать?

— Ага. Тут на таможне, если остановят скажем, что портрет Брежнева везем, а потом — в Западный Берлин и толкнем золотишко по высокому курсу. Отоваримся…

— Аферист… Давайте для начала собеседование пройдём. А то твои алчные мысли прямо на лице крупными буквами написаны.

К моему удивлению мы все ошиблись.

Собеседования как такового не состоялось. То ли там, наверху, посчитали, что мы и без этого умны и накачены, то ли что-то иное, но вместо собеседования у нас состоялась просто беседа в РК ВЛКСМ. Секретарь, что ехал вместе с нами, пригласил нас, в РК ВЛКСМ и проинформировал о том, что и как будет происходить, и что нужно делать в ближайшее время, чего от нас ждут.