Фронт в тылу вермахта

Утром 24 февраля командир 5-й бригады Ю. П. Шурыгин донес о разгроме карательного отряда в Тюрикове. Вместе с донесением он прислал четыре захваченные у врага переносные радиостанции, а также сани, груженные консервами, сигаретами и шоколадом.

Мы допросили пленных. Среди них были два немецких офицера, которые вначале держали себя довольно надменно. Свою фамилию, имя, место рождения они назвали. Но когда стали задаваться вопросы военного характера, оба карателя высокомерно заявили, что они не будут отвечать на них, так как, мол, допрашивать военнопленных запрещено Гаагской конвенцией.

Ссылка на Гаагскую конвенцию крайне возмутила нас. Мы ведь знали, как фашисты обращаются с нашими военнопленными. Между присутствовавшими на допросе партизанами произошел диалог, из которого каратели, видимо, поняли, что они зря завели об этом разговор, и, одумавшись, дали исчерпывающие ответы на все вопросы, которые нас интересовали. Потом оба офицера обратились с просьбой написать письма в Германию своим родственникам о том, что они находятся в плену у партизан под Ленинградом и что с ними как с военнопленными обращаются хорошо.

— Пишите, — сказал я, — но фашистская цензура все равно их не пропустит. А вот своим сослуживцам стоило бы написать, порекомендовать им, если они хотят остаться в живых, переходить к партизанам. Мы позаботимся, чтобы эти письма без фашистской цензуры пришли к адресатам. Все, кто отзовется на ваш призыв, будут самолетами переправлены в советский тыл в лагеря для военнопленных, а после победы вернутся в Германию.

Пленные согласились, и каждый из них написал письма своим сослуживцам с просьбой ознакомить с их содержанием и других офицеров. Через несколько дней подпольщики подбросили эти письма в здание военной комендатуры в городе Дно.

В те дни почти ежедневно через территорию края на небольшой высоте пролетали тяжелые транспортные немецкие самолеты Ю-52, доставлявшие в окруженную демянскую группировку противника вооружение, боеприпасы и продовольствие. Всем бригадам было дано указание организовать массовые засады на трассах полетов самолетов. Для обстрела их использовались не только винтовки, автоматы, пулеметы, но и противотанковые ружья. И эта «охота» была небезуспешной. Партизаны сбили около двадцати Ю-52.

Однажды ночью, когда мы с Васильевым и Орловым обсуждали очередные вопросы, под самыми окнами бригадной землянки бухнули выстрелы. Мы выскочили наружу.

— Кто стрелял?

— Я, — взволнованно ответил часовой. — Только что тут были гитлеровцы, небольшая группа.

— Где они?

— Убежали.

Пришлось послать связного на лыжах в один из отрядов с приказом перехватить немцев. Это удалось — четверо из пятерых были убиты, один убежал.

На рассвете он заскочил в какую-то деревню и стал требовать у женщин, собравшихся у колодца, лошадь, чтобы добраться до города Дно.

Недолго думая, женщины скрутили фашиста, который оказался летчиком со сбитого самолета, и доставили в штаб бригады. После допроса немецкого офицера вместе с другими пленными отправили в советский тыл.

Корреспондент одной из наших центральных газет, побывавший в Партизанском крае, был поражен, увидев однажды, как партизаны конвоируют немецких военнопленных через линию фронта, рискуя собственной жизнью.

«Как могу я, бывший офицер вермахта, забыть 19 июля 1942 года— тот самый день, когда, будучи раненным, попал в плен в районе «Демянского котла»? — вспоминает главный редактор еженедельника «Зоннтаг» из ГДР Бернт фон Кюгельген. — Не скрою, я ожидал худшего: допросов, издевательств, пыток. Однако первый вопрос, с которым ко мне обратился советский офицер, был ошеломляюще неожиданным. Он спросил тогда по-немецки: «Что вы знаете о Генрихе Гейне?..».

В том же госпитале под Валдаем я однажды увидел, как принесли солдата Берзике. Тяжело раненный, он пролежал без пищи в лесу около 10 суток. Когда его подобрали советские солдаты, жизнь в нем едва теплилась. С какой самоотверженностью советские врачи боролись за него! Они спасли молодого берлинца.

Позже в лагере для военнопленных близ Горького лейтенант Рудольф Барбарино с волнением рассказывал мне, как советская женщина-врач, по национальности еврейка, дала свою кровь, что-бы спасти ему жизнь, а ведь Барбарино был немцем, как и те эсэсовцы, которые в Бабьем Яре под Киевом зверски убили ее муже и двух сыновей.

Так в плену немецкие солдаты и офицеры постигали высочайший смысл и глубину советской морали, советского гуманизма, советского интернационализма».

Никогда не забудется, как относились советские люди к нашим листовкам и газетам. Однажды, когда самолеты сбросили газету «Ленинградская правда» и листовки над деревнями Глотово, Татинец, Паревичи, Шушелово и другими, колхозники послали своих детей на поле и в леса, чтобы разыскать эти дорогие весточки с Большой земли. В деревнях собирались целые толпы народа. Газету и листовки читали вслух.

Особенно большим уважением пользовалась газета-листовка «Вести с Советской Родины», которая стала издаваться со второй половины августа 1941 года Главным политическим управлением РККА.

После того как мы оказались в Валдае, меня вызвал начальник политуправления фронта и показал телеграмму, в которой говорилось: «Начальнику политуправления Северо-Западного фронта Рябчему. Передаю текст листовки «Вести с Советской Родины». Отпечатайте немедленно тиражом один миллион экземпляров на русском языке и разбросайте самолетами и наземными средствами в населенных пунктах оккупированной советской территории…»

Это была первая листовка, называвшаяся «Вести с Советской Родины». Она начиналась словами:

«Братья и сестры советских районов, временно оккупированных фашистскими разбойниками!

Гитлеровские бандиты распространяют небылицы о положении на фронте и о жизни Советского Союза. Не верьте фашистским брехунам. Читайте правду о нашей Родине и о Красной Армии…» В листовке сообщалось о разгроме фашистских дивизий на Юго-Западном направлении, перечислялись номера этих дивизий, назывались советские командиры, отличившиеся в боях.

Очень важным было сообщение о том, что в газете «Правда» за 18 августа 1941 года напечатана статья командира партизанского отряда товарища Т. П. Бумажкова, которому за отвагу и геройство, проявленные в партизанской борьбе против германского фашизма, одному из первых среди партизан присвоено звание Героя Советского Союза. В листовке приводились выдержки из статьи Т. П. Бумажкова, в которых партизанский командир делился опытом борьбы в тылу врага. Он писал о военном обучении партизан, методах их действий и т. д. Этот первый, но уже сослуживший хорошую службу партизанам опыт был бесконечно ценен з ту пору для советских патриотов, которые начинали боевые действия в тылу фашистских захватчиков.

Листовка давала широкую информацию о ходе войны на других театрах, сопротивлении оккупантам в различных странах, а также о внутренней жизни Советского государства. В частности, в ней говорилось о создании народного фонда обороны, Всесоюзном комсомольско-молодежном воскреснике и других важных событиях.

Листовка заканчивалась призывом:

«Братья и сестры советских районов, временно оккупированных гитлеровскими бандитами! Держитесь стойко! Ни грамма хлеба и мяса немцам! Организуйте партизанские отряды, бейте врага на каждом шагу!»

Показав мне листовку, Рябчий сказал, что договорился уже с авиаторами о ее распространении, но часть тиража нужно доставить через линию фронта наземным путем, чтобы «Вести с Советской Родины» сразу попали в нужные руки. А еще через несколько дней дивизионный комиссар показал мне новую телеграмму, в которой на политуправление фронта возлагался самостоятельный выпуск листовок и плакатов для населения, попавшего под пяту фашистских захватчиков.

Вскоре наши первые листовки были переправлены через линию фронта. По данным политуправления, только с 1 сентября по 10 октября 1941 года в тылу противника было распространено 8 миллионов 818 тысяч экземпляров газеты-листовки «Вести с Советской Родины», 1 миллион 588 тысяч других различных листовок, в том числе обращения «К партизанам и партизанкам», «Товарищи партизаны!», «К партизанам Ленинградской и Калининской областей», «К населению Ленинградской и Калининской областей», «Что несут фашисты колхозникам», «Ко всем колхозникам и колхозницам», «Товарищи колхозники и колхозницы, к вам обращается ваша Родина» и т. д. За линию фронта было переправлено также 99 тысяч 800 экземпляров газеты «Правда», 5700 экземпляров «Известий», 1400 экземпляров «Комсомольской правды».

Таким образом, всего за этот срок в тыл врага было переброшено более 10 миллионов экземпляров различных печатных материалов. В это число вошло и то, что было создано руками работников политуправления. Тираж этих листовок и брошюр «Партизаны в Отечественной войне», в которых популяризировался опыт лучших партизанских отрядов, действовавших в полосе нашего и других фронтов, составил 326 тысяч экземпляров.

С начала 1942 года до момента моего прилета в Партизанский край в полосе фронта было сброшено с самолетов и распространено другим путем свыше 7 миллионов газет и листовок, а до конца апреля 1942 года—15 с лишним миллионов. Командование, партийные и комсомольские организации бригад и отрядов использовали советскую печать с максимальной эффективностью.

Листовки вдохновляли партизан, всех советских людей на священную борьбу с врагом. Командование партизанских бригад и отрядов, партийные органы и оргтройки делали все, чтобы как можно шире распространять советскую печать, чтобы она доходила до каждого советского человека, оказавшегося во вражеском тылу. Специальный отряд Орехова, состоявший из нескольких десятков бойцов, проникал в глубокий тыл противника и распространял там советскую политическую литературу, а где это было возможно, проводил и устные беседы с населением. Из патриотов, которые по возрасту или по состоянию здоровья не могли участвовать в боевых действиях, создали группы распространителей газет и листовок. Для них оборудовали специальные повозки или сани с двойным дном, на которые сверху грузили сено, солому или хворост, а в специальный тайник упаковывали газеты, листовки, брошюры. Эту литературу передавали доверенным людям или доставляли в тайники, служившие своеобразными почтовыми ящиками. В городах газеты и листовки обычно распространяли подпольщики, которым они доставлялись в условленные места.

Со временем у нас появились специальные распространители печати в каждом районе. В деревне Ляды, например, этим занималась Катя Егорова. У нее был свой тайник, куда партизаны регулярно доставляли политическую литературу. Катя ежедневно возила молоко на станцию, а заодно передавала местным жителям газеты и листовки. На воротах, дверях домов, у колодцев, в банях, других местах можно было видеть наклеенные листовки.

В Пскове и иных крупных населенных пунктах советские газеты и листовки нередко опускались прямо в почтовые ящики граждан.

23 февраля 1942 года, в День Красной Армии, в Партизанском крае вышел первый номер газеты «Народный мститель» — орган партийной организации 2-й бригады. Он был отпечатан на привезенной мною из Валдая машинке «Бостон», переданной партизанам Военным советом фронта. Газета, издание которой было согласовано с Ленинградским обкомом партии, предназначалась специально для партизан, но распространялась и среди населения. Первый ее номер, вышедший сразу после разгрома дедовичского и ясского гарнизонов врага, был посвящен эпизодам героической борьбы партизан и колхозников края.