Фронт в тылу вермахта

ЗА ЛИНИЮ ФРОНТА

Замкнув у Демянска кольцо окружения вокруг 16-й немецкой армии, войска Северо-Западного фронта приступили к ее уничтожению. Пользуясь тем, что в обороне противника появились большие бреши, а его главные силы оказались в «Демянском мешке», мы в начале февраля перебросили в Партизанский край несколько бригад и отрядов, в частности 1-ю партизанскую бригаду под командованием Н. П. Буйнова, насчитывавшую 400 человек, 5-ю бригаду во главе с Ю. П. Шурыгиным общей численностью 236 человек, а также другие партизанские формирования. Такая концентрация сил позволяла наращивать удары по врагу, выполнять все более широкие и сложные задачи, связанные с истреблением фашистов, оказавшихся в окружении под Демянском, уничтожать его гарнизоны, разрушать коммуникации в других местах.

К февралю 1942 года назрели организационные перемены, которые вытекали из опыта борьбы с первой крупной карательной экспедицией врага, а также из всего опыта восьмимесячной борьбы за линией фронта. Были и другие вопросы, которые нужно было решить в Партизанском крае. Хотелось лично познакомиться с жизнью и бытом партизан, их боевыми делами, самому побывать в тылу врага. С этими целями я с согласия Ватутина и вылетел в Партизанский край.

Вечером 11 февраля 1942 года с аэродрома Выползово мы перелетели на нашу передовую зимнюю партизанскую базу, созданную в Калининской области в городе Осташкове. Приземлились на озере Селигер, рассчитывая с наступлением темноты перелететь линию фронта. Однако погода не позволила вылететь в эту ночь. Шел снег, мела пурга.

На следующий день погода несколько улучшилась, но с вечера опять занялась вьюга. Ночь снова оказалась нелетной. Решили дальше вылет не откладывать и, если с утра будет более или менее ясно, лететь в тыл врага днем.

Утро 14 февраля выдалось как по заказу. Ровно в 10 часов три самолета У-2, загруженные автоматами, ручными пулеметами, патронами, толом, газетами и письмами для партизан, взяли курс на озеро Полисто. Шли на высоте 60–80 метров над лесом. Перелетели линию фронта. Полет вроде протекал благополучно. Но вот лес кончился. И тут на заснеженной равнине показалась длинная колонна фашистской пехоты, которая двигалась из Холма по дороге к Старой Руссе. Заметив внезапно вынырнувшие из-за леса самолеты, немцы вначале стали разбегаться, но вскоре смекнули, что это всего лишь «кукурузники», и открыли по ним беспорядочный, но довольно плотный огонь. Наш самолет летел последним, поэтому оказался под сильным и прицельным обстрелом. Когда вражеская колонна осталась далеко позади, летчик Захруддинов, который вел самолет, доложил, что ранен в ногу. Мы находились уже над территорией Партизанского края, я попросил летчика продержаться, дотянуть самолет до места.

— Попробую, — сказал Захруддинов.

Около часу дня самолеты успешно сели на озеро Полисто. Нас всех, особенно летчиков, трогательно встречали партизаны. Они были крайне удивлены, что мы прилетели днем. Конечно, это было опрометчиво. В какой-то мере оправдывало лишь то, что нас ждали тяжелораненые бойцы, которых предстояло отправить на Большую землю. И все же так рисковать не стоило. Со мной были планы дальнейших действий бригад и отрядов всего Партизанского края, целый портфель орденов и медалей для награждения партизан, другие важные документы. Были сделаны необходимые выводы. Полеты через линию фронта днем были категорически запрещены.

Самолеты разгрузили, отвели ближе к лесистым берегам озера, замаскировали. Захруддинову тут же, в ближайшей деревне, где располагался партизанский медпункт, сделали перевязку. При осмотре его самолета обнаружили несколько десятков пулевых пробоин.

Вместе с Васильевым прибывших встретил и комиссар партизанской бригады Орлов, с которым мы теперь познакомились лично. Это оказался невысокого роста крепко сбитый человек, с удивительно открытым, добрым и веселым лицом. Рукопожатие его было крепким, даже сильным. Так пожимают руку люди, уверенные в себе. О том, что Орлов оказался настоящим комиссаром, именно тем партийным руководителем, который был нужен бригаде и всему Партизанскому краю, я уже был наслышан. Вместе с Васильевым они составляли единое целое, тот монолит, на который можно было опереться надежно и спокойно.

Прав был поэт-партизан, когда написал такие стихи:

И врагу не удержаться,

Коль пойдут против него

Партизаны-ленинградцы

Из бригады В. и О.

На командире и комиссаре лежала особая ответственность за бригаду и весь освобожденный в тылу врага край. И я был рад отметить, познакомившись с Орловым ближе, что выбор А. Н. Шинкарева оказался столь удачным.

Васильев сообщил, что на «аэродромном» медпункте, где сделали перевязку Захруддинову, нас ждут раненые партизаны. Медпункт располагался в большой комнате рыбацкой избы. Прямо на застеленном сеном полу, под одеялами лежало около десяти раненых партизан. Я поздоровался со всеми, а Васильев, указывая на лежащих, называл их:

— Это командир отряда Невский Петр Николаевич. Это товарищ Тараканова Анна Петровна — секретарь Пожеревицкого райкома партии, комиссар роты отряда «Грозный». Это Володя Доценко — отважный командир молодежной группы подрывников, большой мастер пускать под откос вражеские эшелоны…

О командире отряда Невском я знал из донесений. Незадолго до захвата гитлеровцами Поддорского района он прибыл в Поддорье как представитель Ленинградского обкома партии, чтобы помочь организовать здесь партизанский отряд. Когда отряд был создан, П. Н. Невский и возглавил его. Это был один из самых первых партизанских отрядов, который стал активно действовать в юго-восточных районах Ленинградской области. Имя Петра Николаевича значилось в списках награжденных. Мы тут же вручили ему орден Красного Знамени.

Оказалось, что награждены и некоторые другие товарищи, находившиеся в медпункте и собиравшиеся улетать в Валдай. Среди них — Тараканова и Доценко, Тараканова — орденом Красной Звезды, Доценко — Красного Знамени. Орлов заметил, что секретарь райкома партии, а теперь и комиссар одной из рот отряда «Грозный» Анна Петровна Тараканова — исключительно дельный п бесстрашный политработник, частый гость в домах колхозников, которым она несет большевистскую правду. От всей души мы поздравили с наградой эту энергичную, волевую и отважную женщину — любимицу партизан и населения района, настоящую большевичку.

Высокий орден был вручен и Доценко. Еще раз поздравив награжденных, мы пожелали им скорого выздоровления и возвращения в Партизанский край.

По пути от озерного «аэродрома» к штабу бригады нас то и дело встречали сторожевые посты.

— Стой! Кто едет? — раздавалось в самых неожиданных местах из-за кустарника или из-за придорожных сосен, вплотную прилегавших к зимней санной дороге.

— Свои! — кричал в ответ Васильев, сидевший в санях рядом со мной.

— Пропуск?

— Псков.

— Пуля, — слышался отзыв. — Проезжайте.

Чем ближе мы приближались к месту расположения штаба бригады, тем чаще нас окликали:

— Стой! Кто едет? Пропуск?

Я спросил Васильева:

— Николай Григорьевич! Зачем столько сторожевых постов? Ведь для этого требуется немало партизан, которые нужны для активных действий.

Васильев пояснил: на постах стоят главным образом местные жители из вооруженных групп самообороны, которым необходимо проходить соответствующую военную подготовку.

Группы самообороны были созданы почти во всех населенных пунктах. Они выполняли роль народной милиции и в то же время вооруженных защитников сел от мелких групп противника, всевозможных провокаторов и шпионов. Во многом за их счет при необходимости шло пополнение партизанских формирований. Они же нередко несли сторожевую службу, ходили в разведку. Особенно была усилена в этом направлении их роль после декабрьской карательной экспедиции. Дальние подходы к месту базирования бригады охраняли также вооруженные бойцы из групп самообороны.

Мы прибыли в лесной лагерь партизан, в штаб бригады, сердце Партизанского края. После короткого отдыха пошли осматривать лагерь, знакомиться с людьми и их жизнью. Все землянки были устроены в густых лесных зарослях, хорошо замаскированы хвойными ветвями от воздушной разведки противника. Каждый такой партизанский «дом» был рассчитан на 15–20 человек. Правда, полностью землянки были заняты редко. А когда отряды уходили на выполнение заданий, они вообще пустовали. Землянки были добротно оборудованы. Нары двусторонние, в один ярус. У каждого партизана — соломенный матрац, подушка, байковое одеяло. Посередине помещения — чугунная или железная печь, приспособленная и для подогрева пищи.

Переходя от землянки к землянке, Васильев пояснял:

— Это бригадная. Тут находится командование бригады. А это штабная — для командиров и политработников рот и отрядов.

Мы осмотрели склады, баню, кухни, хлебопекарню, оружейную, пошивочную и сапожную мастерские, конюшню. В одной из землянок находился радиоузел для внутренней и внешней связи. Побывали и в главном госпитале Партизанского края. Обошли землянки для нового пополнения. В партизанские силы почти ежедневно вливались добровольцы из местного населения и вышедшие из окружения бойцы и командиры Красной Армии. Сюда же приходили на переформирование, доукомплектование многие партпзанские отряды, действовавшие в полосах Волховского; Ленинградского и Калининского фронтов.

К вечеру Васильев, Орлов, Афанасьев и я собрались в бригадной землянке. Васильев подробно рассказал об обстановке в крае. В свою очередь я кратко информировал собравшихся о последних событиях на фронте. Наметили план на ближайшие дни. Первое, что предстояло сделать, это реорганизовать 2-ю бригаду. К этому времени она состояла из разбросанных в разных местах крупных! и мелких отрядов, насчитывавших в общей сложности более 2 тысяч человек. Численность бригады постоянно увеличивалась. Решили для лучшего руководства отрядами бригаду разбить на три полка. Каждый полк, по нашим расчетам, был бы способен выполнять самостоятельно любые задачи: бороться с карателями, нападать на вражеские гарнизоны. Командование полков оперативнее руководило бы повседневными боевыми действиями отрядов. В дальнейшем на базе полков мы намеревались создать бригады и вывести их в новые районы боевых действий.

Встретившись перед вылетом в Партизанский край с членом Военного совета фронта Богаткиным, я получил от него предложение создать во 2-й бригаде политотдел.

— И бригада большая, и задачи у нее особые, — сказал он. — Ведь она не только воюет, а, по существу, руководит всем Партизанским краем. Нужно вести большую политическую работу и с партизанами, и с многотысячным населением. Это мнение и Ленинградского обкома партии. Обком признал целесообразным организовать в бригадах политотделы. Вопрос явно назрел.

Васильев и Орлов поддержали предложение.

— Мы сами об этом уже думали.

Так был создан в бригаде политотдел, а при нем редакции двух газет: для партизан и для населения. Для издания газет я привез небольшую печатную машинку «Бостон», типографский шрифт, бумагу, краски.