Мургаш

2

Мы двигались быстро и осторожно. Но вот невдалеке я заметил человека. Мы залегли в кустах, и я стал рассматривать его в бинокль. Это был полицейский.

Нужно захватить его любой ценой. Когда он поравнялся с нами, Васко и Борислав неожиданно бросились к нему с двух сторон. Властный окрик «Руки вверх!» ошеломил полицейского. Через мгновение он стоял передо мной обезоруженный.

Допрос длился недолго. Сведения, сообщенные священником, подтвердились, и я решил, что в нападении будет участвовать и… полицейский.

— Мы собираемся захватить Белицу. Ты пойдешь с нами и сделаешь вид, что мы твои приятели. Скажешь хоть одно слово или подашь знак — смотри, сразу конец…

Полицейский оказался понятливым человеком, и длинных объяснений не потребовалось.

День стоял теплый, солнечный, на главной улице села было много народу. Мы шагали, разделившись на две группы, по обеим сторонам улицы. Неожиданно я увидел знакомое лицо. Навстречу мне шла Милена из Подуяне. Она остановилась изумленная, но я любезно поздоровался с ней и, не задерживаясь, зашагал дальше. В этот миг два жандарма бросились со всех ног к зданию общинной управы, крича на ходу срывающимся голосом:

— Партизаны-ы-ы! Партизаны-ы-ы!

Как нас обнаружили, думать было некогда. Мы вшестером бросились вперед, открыв огонь. Вместе с нами бежал и пленный полицейский. Почему он не удрал от нас, наверное, и сам он вряд ли мог объяснить.

Поднялась невообразимая паника. Люди бросились врассыпную. Отовсюду слышались беспорядочные выстрелы.

В первую очередь нам нужно было захватить здание общинной управы. Оно стояло всего в нескольких шагах от нас. Я рукой показал Славчо на открытое окно. В него нужно было бросить гранату. Считанные секунды понадобились нам, чтобы оказаться у двух углов здания. Отсюда мы начали огнем прикрывать Славчо. Около меня гремела винтовка Васко. С другой стороны спокойно стреляли Гошо и Огнян.

С грохотом разорвалась граната Славчо, и в тот же миг заговорили два вражеских пулемета. Жандармы к этому времени уже пришли в себя, и завязался настоящий бой. От страха они стреляли не поднимая головы, поэтому пули летели далеко в стороне от нас.

Мы быстро вошли в опустевшую управу, взяли две винтовки и выбежали снова на площадь. Стрельба становилась все более ожесточенной.

Услышав крик «Ох, убили меня!», я убедился, что пули наши не летят напрасно. В это время кто-то сзади легонько тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел Васко.

— Товарищ командир, — сказал он как-то очень строго и мрачно.

— Что случилось, Васко?

— Можно я убью себя?..

— Что? — не понял я.

Васко показал на штанину, набухшую от крови:

— Пуля пробила кость над коленом. Идти я не могу… Вам уже надо уходить, бай Лазар, я вас прикрою. Вы идите, а я останусь тут. Обещаю, живым в руки им не дамся.

— Рано ты о смерти заговорил, Васко. — Я нахмурился, лихорадочно обдумывая, что же предпринять. И в этот миг мой взгляд остановился на обезоруженном полицейском, который все это время не отходил от Васко, своего конвоира.

Решение пришло сразу.

— Давай бери его на спину и иди к Доктору. Расскажи ему, что здесь происходит. Быстро!

Стрельба противника становилась все более организованной. Несколько пуль, словно осы, пролетели близко от нас.

— Уходите! — приказал я и снова стал стрелять.

Группа начала отход. Перебежками мы занимали позицию за домами и каменными оградами, стреляли, затем снова перебегали и опять открывали огонь.

Мы не преодолели и двухсот метров, как пришлось залечь: вражеский пулемет преградил путь. В этот момент я услышал за спиной выстрелы. Неужели нас окружили? Я оглянулся.

Сидя верхом на полицейском, прислонившись к ограде, Васко посылал пулю за пулей в пулеметчиков врага.

— Васко, уходи!

— Бай Лазар, сверху лучше видно, — услышал я в ответ.

Бой длился долго. Наконец мы достигли последних домов Белицы. У нас оставался только один путь для возвращения — путь, по которому мы пришли сюда. На севере поднимался голый склон, по нему и надо было пройти. Здесь мы превратимся в живые мишени для вражеских пулеметчиков. От поросшего лесом оврага, где мы могли укрыться, нас отделяло сто метров совершенно открытого места, где непрестанно щелкали пули. Это расстояние надо было преодолеть, иначе жандармы нас скоро окружат и перебьют.

Наши пули уже не могли достать врагов, укрывшихся за кустами и каменными оградами. Положение казалось безвыходным. Можно было проползти только по придорожной канаве. Я приказал пленному полицейскому вынести Васко на спине. Для острастки мы продолжали стрелять в сторону жандармов, хотя понимали, что пули не достигают цели. В это время с противоположного холма послышалась стрельба. Враги, намеревавшиеся отрезать нам путь к отступлению, залегли.

— Слышите, это турецкая винтовка Доктора гремит, как пушка! — закричал я обрадованно.

Видно, Иван понял, в каком положении мы находимся, и принял правильное решение. Под прикрытием его огня мы проскочили опасную зону и как только скрылись в лесу, жандармы перестали нас преследовать. Неожиданная помощь группы Доктора дала понять врагу, что мы не одни. Да и стемнело уже.

Вскоре мы соединились с группой Доктора. Им удалось собрать достаточно продуктов. Теперь Доктор вернулся к своей основной профессии — врачеванию.

Нога у Васко распухла, из раны не останавливаясь текла кровь. Иван и Анче наскоро сделали ему перевязку, а Огнян подвел оседланного коня, который должен был заменить раненому Васко пленного полицейского.

Мы уже готовы были тронуться в путь, когда Васко снова меня позвал:

— Бай Лазар, у меня большая просьба.

— Что, опять вздумал стреляться?

Лицо парня залилось краской.

— Не смейся, бай Лазар…

Я обнял его.

— Прости, Васко. Я вовсе не смеюсь над тобой. На твоем месте я бы тоже так поступил. А теперь говори, чего ты хочешь.

— Скажи, что ты будешь делать с полицейским? Действительно, надо было что-то придумать. Если отпустить его, он расскажет все, что видел, и тогда…

— Бай Лазар, отпусти его. Он мне жизнь спас… Неплохой он человек. Если бы он хотел, то уж давно бы убежал.

Мог ли я отказать Васко в подобной просьбе?

— Хорошо, Васко, только ты скажи ему, чтобы он ничего не рассказывал.

— Ладно…

Колонна двинулась в путь. Впереди всех шагал Огнян и вел коня с Васко.

В лагерь мы прибыли поздно вечером. Первыми встретили нас бай Стоян и Марийка.

— Татко, принес халвы и красного перца? — в ее голосе звенела радость оттого, что мы вернулись, что привели коней, нагруженных всякой снедью.

— Тихо, — остановил ее бай Марин. — Васко ранен.

— Ой! — вскрикнула Марийка.

— Красного перца принес. Вот только халвы нет.

Я рассказал бай Стояну обо всем, что случилось с нами. Мы не сомневались, что назавтра жандармы двинутся по нашим следам. Нужно было перенести лагерь в другое место. В нескольких километрах отсюда, на северных склонах, я облюбовал уже одно место для запасного лагеря. Распорядившись, чтобы к рассвету все были готовы тронуться в путь, я пошел посмотреть, что делает Доктор. Около него стояли Марийка, Калина, Любка и Анна Весковы и с любопытством наблюдали, как он делает из дерева шину для ноги Васко. Покончив с шиной, Доктор принялся обрабатывать рану. Нас столпилось вокруг слишком много.

— Калина, оставайся здесь. Калина и Марийка, немедленно ложитесь спать. Как только я все закончу, вы будете дежурить, — строго проговорил Доктор.

Мне показалось, будто спал я всего каких-нибудь пять минут. Вдруг кто-то потряс меня за плечо. Я быстро вскочил на ноги. Передо мной стоял Доктор.

— Я все сделал, Лазар. Особой опасности нет, но нужно оставить его где-нибудь на квартире. Он заснул, когда я его еще перевязывал. Около него Калина и Анче.

Я огляделся. Уже рассветало. Все партизаны были на ногах, готовились в дорогу.

Через час мы уже были в новом лагере.

— Надо бы поспать, Лазар. Сегодня может быть жарко. — Бай Стоян озабоченно смотрел на меня.

— Удвой посты. Все, кто ходили вчера на операцию, пусть ложатся.

— Я уже распорядился…

Жандармы наступали тремя колоннами: две двигались по гребням, между которыми находился наш лагерь, а одна — по проходу, что вел прямо к нам.

Нас было больше ста человек. Если бы мы имели достаточно оружия, то могли бы принять бой и разбить жандармов, но у нас были только допотопные пистолеты, да и то не у всех.

Я приказал бай Стояну с группой в пять-шесть человек занять западный гребень, Доктору с другой группой — восточный, а сам с несколькими товарищами остался держать оборону в центре. Все остальные партизаны должны были уходить на запад. И Васко, разумеется, тоже. Доктор приспособил к носилкам полотнище, и четыре человека понесли раненого на руках.

Жандармы начали стрелять из пулеметов и автоматов. Наши выстрелы тонули в общем шуме, но несколько приглушенных криков свидетельствовали о том, что пули партизан летели не напрасно.

Вражеская атака захлебнулась. Тщетно офицеры кричали: «Вперед!» Жандармы прижались к земле и не двигались с места. В это время прибыли связные от бай Стояна и Доктора. Там враг, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, тоже залег. Наступил самый удобный момент взять инициативу в свои руки. Трое наших обошли жандармов, залегших перед группой бай Стояна, и неожиданно открыли огонь. Жандармы не выдержали и побежали. В этот момент начали отходить и мы. Наши основные силы уже находились в нескольких километрах от места боя.

На гребне мы оставили в засаде несколько человек во главе с бай Стояном. Они должны были задержать врагов, а затем догнать нас. Не успели мы соединиться с основной группой, как сверху опять послышалась стрельба.

Через час от бай Стояна прибыл связной с донесением: «Потеряв несколько человек ранеными и убитыми, противник прекратил преследование и отошел».

Вечерело. После короткого привала весь отряд направился к старому лесу над селом Байлово. Здесь мы оставались в лагере до следующего вечера.