Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста

6. 1933, Вена

Вскоре после женитьбы Отто его «истинный характер» подвергся серьезному испытанию. 30 января 1933 года произошел Machtergreifung — захват власти нацистами, Адольф Гитлер стал канцлером Германии. Это изменило статус нацистской партии в Австрии, где в общественном мнении по отношению к событиям в Третьем рейхе произошел глубокий раскол[106]. Епископ Павликовский, высказывавший несогласие с нацистской доктриной, распространил написанное его коллегой пастырское послание, в котором отвергались нацистские расовые взгляды как «совершенно несовместимые с христианством»[107]. Издевательства, ненависть, преследование евреев на основании происхождения — все это в письме клеймилось как бесчеловечность и вызов христианству. Однако, говорилось далее в письме, каждый стойкий христианин обязан бороться с пагубным влиянием «еврейского интернационального мирового духа», воплощенного теми, кто не приемлет Господа, проповедует «капитализм без конца и края», а также социализм и коммунизм — предтечи большевизма.

После произошедших в Германии перемен Отто еще более активно занял сторону «запретной партии». Он проводил все больше времени в «Немецком клубе», сговариваясь с товарищами по нацистской партии; Шарлотта терпеливо ждала его дома, как беременная солдатка, вышивающая свастики на одежде. «Я всегда была немного революционеркой», — записала она. Она называла себя убежденной сторонницей «движения», надеявшейся, что нацисты принесут спокойствие и положат конец хаосу в Австрии и в Европе[108]. 5 марта они победили на федеральных выборах в Германии, и Шарлотта поздравила свою подругу Хельгу Эттингсхаузен открыткой с улыбающимся фюрером. 21 марта Отто отправился в Потсдам на открытие нового здания рейхстага (старое уничтожил пожар), где, по утверждению Шарлотты, впервые встретился с Гитлером[109]. Спустя два дня Гитлер провел закон, по которому завладел абсолютной властью.

Через несколько дней после возвращения мужа из Потсдама у Шарлотты начались схватки. Ранним утром 2 апреля она самостоятельно добралась до клиники «Рудольфинерхаус», где на свет появился Отто-младший. Смущенный папаша явился к роженице с букетом цветов после того, как, согласно ее записи, долго валялся дома в постели, преодолевая свое отвращение к больницам с их запахом дезинфекции. Шарлотту отпустили домой через десять дней. Отто-младшего крестил монсеньор Алльмер.

В мае австрийский канцлер Дольфус запретил несколько политических партий, включая национал-социалистическую[110]. Отто продолжил заниматься политикой подпольно, опираясь на поддержку отца и Шарлотты, но скоро попал в сложное положение. Летом газета «Абенд» сообщила о налете полиции на «секретную базу нацистов», действовавшую как подпольное пресс-бюро в Центральной Европе. Были конфискованы пропагандистские материалы, под арестом оказались 25 человек, в том числе «нацистский адвокат д-р Вехтер»[111]. Полиция завела на него дело за «постоянное сотрудничество» с запрещенными нацистами и за поддержание незаконных контактов с единомышленниками в Германии.

Стычка с законом снова укрепила политическую убежденность Отто и поддержку со стороны Шарлотты. В сентябре пара побывала на венецианском острове Лидо, где собрались партийные деятели из Германии и Австрии, созванные отцом Отто Йозефом. Присутствовал, в частности, немецкий промышленник Рудольф Вейденхаммер, участник заговора с целью установления в Австрии нацистского правления[112].

В октябре Отто защищал в суде Рудольфа Дертиля, члена партии и бывшего военного австрийской армии, обвиненного в попытке покушения на канцлера Дольфуса. Дертиля приговорили к пяти годам тюрьмы[113].

В декабре Шарлотта снова отправилась в Лондон со своими выкройками. Она остановилась в гостинице «Боннингтон» на Саутгемптон-роу. В этот раз поездка вышла неудачной, удалось лишь покрыть расходы и встретиться с некоторыми «полезными людьми». Старые знакомые сочли ее облик «сногсшибательным», но не заметили обручального кольца на пальце. «Меня по-прежнему считали мисс Блекман»[114], — записала она. Она опять была беременна, и путешествие далось ей непросто.

В 1934 году Шарлотта завела новый дневник, «Тетрадь домохозяйки». «Я люблю все, что ты делаешь, — писала она Отто. — Если ты мне верен, то даже если ты посмотришь в чужие глаза, я доверяю тебе так же, как ты мне»[115]. Весной Отто поехал в Берлин на встречу с Теодором Хабихтом, доверенным человеком Гитлера в Вене, изгнанным из Австрии годом раньше[116]. В этот раз у Отто, похоже, произошла вторая в жизни встреча с Гитлером. Я узнал об этом не от Хорста и не из бумаг Шарлотты, а из научной статьи, к которой прилагалась зернистая фотография Отто в мундире, стоящего между фюрером и Альфредом Фрауенфельдом, своим венским товарищем, интересовавшимся одно время Шарлоттой. Отто пригласили в рейхсминистерство иностранных дел для доклада о положении в Австрии, там он познакомился с Герхардом Кёпке, профессиональным чиновником, готовившим некую служебную записку[117]. «Ко мне пришел с пожеланиями всего наилучшего австрийский юрист барон Вехтер, — записал Кёпке. — Это свежий молодой человек с ясными суждениями и четко выраженными, определенными и энергичными намерениями». Отто поведал о положении в Австрии, оказавшемся «хуже и серьезнее», чем сообщалось раньше, так как австрийские нацисты занялись террором. Обеспокоенный бесконтрольностью штурмовых отрядов (СА), Отто докладывал, что австрийские нацисты нуждаются в твердом руководстве, и призывал Гитлера вмешаться. «Нужны перемены», — с этими словами Отто запросил встречи с Гитлером. Кёпке пообещал передать его соображения новому министру иностранных дел Константину фон Нейрату. Донесение Кёпке об этой встрече пылилось в Берлине среди груды папок много лет. В 1945 году оно всплыло как улика для суда над Нейратом в Нюрнберге[118]. Я нашел фотографию того времени: на ней Альфред Фрауенфельд пожимает руку Адольфу Гитлеру, а между ними запечатлен Отто в мундире[119].

В июне Отто съездил в Цюрих на встречу с Фридолином Глассом[120] (командиром венского 89-го полка СС, у которого он был юридическим советником) и с сотрудником своего отца Рудольфом Вейденхаммером. Речь на этой тайной встрече шла о свержении Дольфуса. Договорились о разделении обязанностей: Отто поручили политические усилия, Глассу — военные, Вейденхаммер обеспечивал им связь. На место канцлера прочили Антона Ринтелена, посла Австрии в Италии[121].

В тот месяц Шарлотта родила второго ребенка — девочку, Лизлотту Герту Маргарету Марту. У Шарлотты развился тромбоз, в критическом состоянии она попала в конце июля в больницу; ее сестра тем временем родила сына, и она стала заодно и тетей. Тот день, 25 июля 1934 года, оказался важным и по другой причине: пока Шарлотта лежала в больнице, Отто руководил попыткой австрийских нацистов свергнуть правительство Дольфуса. Июльский путч начался с вторжения вооруженного отряда в ведомство канцлера на Баллхаусплац, самого канцлера рассчитывали захватить в его кабинете. События вышли из-под контроля, и Отто Планетта, разжалованный армейский сержант, застрелил Дольфуса[122]. Неясно, намеренно это вышло или случайно, неясно также, какую роль сыграли Берлин и Гитлер. «Попросите Муссолини позаботиться о моей жене и детях», — успел сказать умирающий канцлер[123].

Заговор не удался. Некоторых его участников арестовали, судили, приговорили к казни и повесили[124]. Ринтелена приговорили к пожизненному заключению за измену. Остальные успели сбежать; Отто, так и не добравшийся до кабинета Дольфуса, исчез. Одни считали, что его удерживают в отеле «Империал», другие — что он скрылся[125]. Впоследствии Шарлотта сложит воедино картину того дня, поговорив с бывшим клиентом Отто, фотографом Лотаром Рюбельтом, работавшим во время путча с Лени Рифеншталь на съемках фильма «Белое безумие»[126].

Прознав про заговор, Рюбельт решил сфотографировать переворот, но опоздал, вернулся домой и сел обедать с матерью, как вдруг нагрянул Отто. Он пребывал в сильном волнении, боялся поимки и казни и искал, где бы спрятаться. Он пообедал с Рюбельтами и сделал один телефонный звонок, после чего за ним пришел некто неизвестный. Рюбельт не задавал Отто вопросов, зато до него дошли слухи, что он скрывается на квартире, принадлежащий германскому послу. Снова пути Рюбельта и Отто пересекутся в 1936 году на Олимпийских играх в Берлине.

Представители властей явились в больничную палату Шарлотты и подвергли женщину допросу. Она отвечала, что знать ничего не знает. Да, Отто навестил ее накануне попытки переворота, но она так плохо себя чувствует, что почти не помнит их разговора. В его поведении она не заметила ничего необычного, но поддержала бы мужа, если бы знала, чем он занимается. В конце концов, канцлер Дольфус вешал австрийских нацистов.

Спустя десятилетия она говорила историку Ханс-Якобу Штеле, что Отто не был мозгом Июльского путча, спланированного австрийскими эсэсовцами и проведенного бездарно, без должного руководства[127]. Отто якобы минимум трижды пытался попасть в Баллхаус, но безуспешно. Впрочем, в беседе со своей теткой Лолой Мацек Шарлотта выдвинула другую версию. Да, Отто был «замешан» в заговоре, и только цепочка несчастливых обстоятельств не позволила ему попасть в Баллхаус. Убийство Дольфуса в планы заговорщиков не входило. «Когда у вас пистолет и вы видите, как кто-то убегает, вы стреляете»[128].

В третий раз в жизни Отто ступил на преступный путь. Обвиненный австрийским государством в государственной измене, он, спасаясь от преследования, исчез, оставив Шарлотту с двумя маленькими детьми.