Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста

34. Сентябрь 1949

Кроме подписи в документе, переданном епископом Алоизом Худалом Шарлотте 16 июля 1949 года, его имя фигурирует среди бумаг Шарлотты, в нескольких вырезках из статьей, опубликованных после смерти Отто. Сама она не придерживалась хронологии, но после раскладки вырезок по датам стала вырисовываться некая связная история.

Началась она 1 сентября, в день шумной всемирной премьеры картины «Третий человек» в кинотеатре «Ритц» в Гастингсе, Восточный Суссекс. В «Джорнале д’Италиа» появилась статья о римской жизни Отто — беглого венского нациста, якобы пользовавшегося протекцией Ватикана[650]. На следующий день о кончине Отто сообщила «Нью-Йорк Таймс»[651], после чего этот сюжет подхватила остальная итальянская пресса.

«Ватикан защищает фашистских преступников», — негодовала коммунистическая газета «Унита»[652]. Статья в ней сравнивала тело Вехтера с «аравийским фениксом», ведь никто не знал, где оно находится после смерти Отто, «причащенного» монсеньором Худалом на койке номер девять в палате Бальиви больницы Святого Духа. Факты как будто свидетельствовали в пользу сговора между фашистами, наци и католической иерархией. Вехтер якобы преспокойно жил-поживал в институте «Анима», получавшем «щедрые взносы» от Ватикана, и пировал с теми, кто предоставил ему кров.

Другие газеты смело перемешивали факты и слухи. «Котидьяно» утверждала, что Вехтер провел в Риме три года и перед смертью «раскаялся» в совершенных преступлениях[653], «Паэзе» — что «гауляйтер Вехтер» несет ответственность за смерть тысяч польских евреев в Леополисе (Львове) и в Галиции и что его смерть подтверждает присутствие в Риме множества «мутных личностей», которым благоволят структуры Ватикана[654].

«Кто такой монсеньор Худал?» — вопрошала «Унита»[655]; остальная пресса епископа выгораживала. По мнению «Оссерваторе Романо», полуофициальной ежедневной газеты Ватикана, целью статей о Вехтере и Худале было облегчить коммунистам и прочим левым нападки на Церковь[656].

В «Унита» появилась карикатура под названием «После дела Вехтера», на которой епископ Худал завозит в больницу Святого Духа Гитлера со словами: «Это Адольф, у него нелады с печенью». «Вперед!» — отвечает охрана[657].

«Джорнале д’Италиа» привела псевдоним Отто, «Рейнхардт», и процитировала епископа Худала: «Вехтер пришел ко мне, как многие другие». Газета вносила исправление в написанное раньше: «Неправда, что он жил в стенах колледжа „Анима“ и что находился в Риме целых три года»[658]. В «Гадзеттино»[659] рассказывалось о «спокойном и беззаботном» пребывании Отто в Риме. Назвавшись Рейнхардтом, «рослый крепкий блондин» немецко-австрийского облика с военной выправкой днями фланировал по Виа Венето, болтая с дружками. «Живя в римском монастыре, он проник в высшие сферы Ватикана», — заявляла газета; его жена Шарлотта была-де в Риме при нем, когда он испустил дух, и успела «обнять его на смертном одре». После Отто осталась якобы «гора машинописных бумаг на немецком» — видимо, имелась в виду машинописная копия статьи «Quo Vadis Germania?», где якобы оправдывались пытки и другие нацистские ужасы и содержались мечты о будущем Германии «под духовным управлением католицизма».

В нескольких газетах называлась причина смерти — болезнь печени. Одна из газет писала, что Отто искупался в некоем заведении близ форума Муссолини, проигнорировав «категорический запрет» на плавание в Тибре. Другая газета делала вывод: смерть последовала от желтухи, которой пловец заразился при плавании в загрязненной реке[660].

«Унита» приводила подробности похорон, на которых якобы присутствовал «цвет СС». Упоминались два имени, ни одно из которых не фигурирует в прочтенных мной письмах: майор Вильгельм Фриде, высокопоставленный эсэсовец, и немец по фамилии Лаутербахер[661], якобы проживавший в «религиозном заведении» Рима. Такую фамилию носил заместитель главаря гитлерюгенда Бальдура фон Шираха, бывшего товарища Отто, осужденного в Нюрнберге и просидевшего двадцать лет в тюрьме Шпандау.

Внимание прессы не осталось без последствий.

Полиции пришлось экстренно реагировать, и реакция эта была оборонительной. Судя по документам в Центральном государственном архиве Италии, соответствующие приказы отдавал шеф полиции, комиссар Саверио Полито[662], давно занимавший этот пост и ранее имевший тесные связи с Муссолини и его женой Ракеле. Полито назвал сообщения сенсационными, сказал, что полиции не было известно о пребывании Вехтера в Риме и что в имевшихся у нее документах не говорилось, что Отто Вехтер разыскивается «за какие-либо преступления, в том числе военные»[663].

Шеф полиции постарался сгладить ситуацию дополнительными подробностями. Вехтер скончался от «острой желтухи и уремии»[664]. Епископ посетил его уже «перед самой смертью» вместе с «некоей Лотте Пфоб, представившейся женой больного». Только после смерти последнего епископ опознал его как Отто Вехтера, «политического беженца», прибывшего в Рим под вымышленным именем. 16 июля сотрудники похоронного бюро «Пьерматтеи» отвезли тело Отто на кладбище Кампо Верано. Там оно было кремировано, а прах «перевезен на кладбище для иностранцев Тестаччо». Я выяснил, что это было ложью: из кладбищенских записей четко следует, что его похоронили на Кампо Верано.

Через неделю главе полиции пришлось выступить снова. Австрийское консульство подтвердило фамилию, личность и семейное положение Отто, а также его роль в организации нападения на канцлера Дольфуса в 1934 году. Комиссар предъявил копию свидетельства о смерти Отто и категорически заявил, что из полицейского следствия в Австрии «не вытекает, что он был военным преступником»[665].

Тем не менее давление на епископа Худала не прекращалось, и ему пришлось реагировать. В воскресенье 11 сентября, через десять дней после появления первой газетной статьи, он посвятил свою проповедь в «Анима» «делу Вехтера», как он это назвал. Он направил Шарлотте в Зальцбург машинописный вариант своей проповеди, напечатанный спустя два года в «Анима Штиммен», журнале института «Анима» с фотографией церкви на обложке[666].

Епископ прибег к классической обороне, ибо лучшая оборона — наступление: газетчики, дескать, подпевают левым и иностранцам, плетут «сети лжи, клеветы и мести»[667]. Истинная мишень — не Вехтер, а католическая церковь и лично епископ, которому не прощают его бескомпромиссный подход к «коммунистической угрозе». Он вносил поправки: Вехтер не жил в «Анима» «ни часа», не ел за епископским столом; имел «нормальные документы», пусть и «на вымышленное имя»; его жена никогда не бывала в итальянском концентрационном лагере.

«Я с большим удовольствием помогал тяжело больному генералу Вехтеру», — сообщил епископ пастве и добавил, что снова поступил бы так же, только с еще большей преданностью, любовью и отвагой. Он следовал исключительно инстинкту любви, примирения и милосердия и рискнул бы жизнью ради защиты немцев, которым приписывают Kollektivschuld — коллективную ответственность за деяния нацистов. Отто имел право на помощь, оказать которую было долгом всякого христианина.

На этом епископ не остановился. Он бы никогда не выдал тех, кто ему доверился, светскому суду, так как эти суды «не вполне нейтральны». Документов и разрешений на проживание он бы тоже не потребовал. «Католическая церковь не признает термин Kriegsverbrechen, „военные преступления“», за исключением тех, что обговорены в Женевских конвенциях. Это означало непризнание двух новых понятий, изобретенных в 1945 году, — «геноцид» и «преступления против человечества», — предназначенных для защиты групп и отдельных лиц и впервые примененных в Нюрнберге к 21 подсудимому, включая соратников Отто — Франка, Кальтенбруннера и крестного отца Хорста, Зейсс-Инкварта.

Пора подвести под прошлым «жирную черту», продолжал епископ Худал. Куда прячутся защитники прав человека, когда заходит речь об узниках тюрем Франции, Германии, советской оккупационной зоны или Бухенвальда, где условия теперь похуже, чем при нацистах? Так с вызовом завершил епископ свою проповедь, надеясь, что дело Вехтера будет закрыто.

Но не тут-то было. Через две недели к нему пожаловал сам шеф полиции с вопросами о визите Шарлотты[668]. Еще через два года епископ Худал подал в отставку — из-за дела Вехтера.

Кем был епископ Худал и что за отношения связывали его с Отто? Этим вопросом я теперь и займусь.