Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста

За ужином разговор коснулся бумаг Шарлотты. Лиза очень заинтересовалась и пригласила меня к себе в Центр, хотя была уже неизлечимо больна раком. Она попросила показать ей некоторые документы. Через несколько дней мы встретились у нее дома, около Британского музея. Она лежала на широком диване, рядом находился ее муж Джон. Лиза пригласила своего аспиранта Джеймса Эвереста, пришел также мой редактор из «Вэнити Фэйр» с женой — они оказались в те дни в Лондоне.

Я принес с собой много распечатанных документов, которые могли бы заинтересовать Лизу, письма, фотографии. Разговор затянулся на несколько часов. Лизу привлекли документы личного характера, переписка Отто и Шарлотты на протяжении двадцати лет, дневники.

Особенно ее поразило, как много писем относится к последним месяцам жизни Отто.

— Зачем мужу и жене так часто, так пространно, с такими подробностями друг другу писать? — спросила она.

— Любовь? — предположил я.

У Лизы оживленно блестели глаза. Она сильно опередила нас в своих умозаключениях.

— Нет! — уверенно отрезала она и с улыбкой покачала головой. Она столкнулась с таким не впервые.

— Возможно, тайный код, обмен сведениями, не предназначенными для чужих глаз. — Нам предстояло открыть истину, прочитать между строк. — Давайте разберемся, что на самом деле происходило с Отто Вехтером, знала ли об этом Шарлотта, помогала ли она ему.

Зерно упало в благодатную почву. Через несколько дней мы обговорили исследовательский проект, не задумываясь о его масштабах и о времени, которое он займет. Джеймсу предстояло возглавить трех немецкоязычных ассистентов из числа моих дипломников. Задача состояла в том, чтобы расшифровать письма и дневники последнего периода совместной жизни Шарлотты и Отто.

Мы подошли к делу обстоятельно. Письма и дневники сначала записывались на нормальном немецком языке, потом оцифровывались и переводились на английский. Мы искали общее, повторяющиеся имена и названия, старались расшифровать то, что было явно закодировано. Вписывали в более широкий исторический и политический контекст события и информацию, которыми обменивались супруги. Мы понимали, что работа будет очень тщательной и медленной, потребует много времени. Но важно было разобраться с этим уникальным материалом, ведь Отто предъявлялось обвинение, он скрывался. Этот труд по реконструкции и интерпретации прошлого требовал неторопливой вдумчивости.

Мы начали с периода с 1945 по 1949 годы, с конца войны, когда Отто исчез, до его смерти на койке номер девять палаты Бальиви в больнице Святого Духа.