85 дней Славянска

13. АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ ТЕРРОР

20 мая около двадцати украинцев при поддержке двух БТР и БМП начали обстреливать русский блокпост в районе Семёновки и попытались продвинуться вперёд. Русские атаку отбили, несколько украинцев было ранено, БТР получил повреждения, немного отполз в обратном направлении и вскоре полностью сгорел. Действия украинцев были разведкой боем, а не попыткой прорыва наших позиций.

24 мая ночью отряд ополчения атаковал блокпост в Селезнёвке, удалось уничтожить два БТРа противника. Один ополченец при столкновении погиб.

Днём наши артиллеристы нанесли из-за черты города (из самого Славянска артиллеристы работали редко, чтобы ответка не прилетала в жилые кварталы) комбинированные удары по двум группировкам противника на блокпостах «БЗС» и «Комбикормовый». По «БЗС» было выпущено девяносто мин 82-мм и двадцать пять снарядов «Ноны», и там произошла мощная детонация боеприпасов. Украинцы отступили оттуда на блокпост «Краснолиманский».

Там их ждал небольшой сюрприз в виде нашей засады, — писал Стрелков в сводках 24 числа вечером, — в результате одна броня сгорела от выстрела РПГ, вторая — от нескольких очередей из „Утёса“ 12,7-мм. Потом укров угостили ВОГами и ружейно-пулемётным огнём, добавили из пушки БМД-1 и без каких-либо потерь вернулись на исходные позиции. Задача захвата поста как таковая не ставилась — в связи со слишком уж большим превосходством противника в бронетехнике и указанием не подставляться под массированный артобстрел за пределами собственных укреплений».

Итого за сутки ополчением было уничтожено четыре единицы БТР. Достоверных данных о потерях в живой силе противника нет. Украинцы признали двоих двухсотых и четверых трёхсотых 61, хотя по итогам столь интенсивных налётов жертв было, скорее всего, гораздо больше.

Во второй половине мая, начиная с 13 числа, когда краматорская рота разгромила колонну в Октябрьском, почти до конца месяца русские регулярно совершали набеги на украинские позиции и совершали весьма успешно. Неоднократно получив по зубам, украинцы на пару недель притихли, не пытаясь штурмовать наши позиции и сосредоточившись на артобстрелах с безопасного расстояния.

Атаки совершались ополченцами и в округе — в частности, в районе полевого штаба АТО в селе Долгенькое в 35 км от Славянска. Вот что рассказал в августе 2018 года украинскому сайту «Пётр и Мазепа» один из руководителей АТО генерал-майор Виктор Назаров:

Только в непосредственной близости к штабу, на расстоянии от 2 до 15 км с 20 по 30 мая террористами было устроено 13 засад против наших конвоев и отдельных машин. За июнь таких засад было больше 30, то есть фактически ежедневно».

Что касается озвученного противнику ультиматума и якобы перехода наших сил в наступление (о чём говорилось в 11 главе), то славянское руководство, конечно же, блефовало. Подразделения Славянского гарнизона наступать по определению не могли — слишком большие силы противника им противостояли. Ополчение на других территориях ДНР ещё толком не было сформировано, и никак не могло помочь с внешней стороны разомкнуть кольцо врага, сковавшего Славянск. Всё, что оставалось славянцам, — ждать мобилизации ополчения в ДНР или ввода российских войск. А пока ждали — огрызались как могли: молниеносно нападали, делали засады и накрывали украинские позиции легендарной «Ноной», которая на тот момент практически в одиночку составляла конкуренцию минимум восьми артиллерийским батареям 62, бьющим с Карачуна и Райгородка (посёлок к северо-востоку от Славянска).

С двадцатых чисел мая украинцы развернули настоящий артиллерийский террор Семёновки, а с конца месяца и самого Славянска.

Выражение «артиллерийский террор», возможно, покажется читателю странным, учитывая, что сами ополченцы постоянно забрасывали украинцев снарядами (дескать, мы благородно воюем, а они терроризируют). Дело в том, что если бы противник применял тяжёлое вооружение исключительно против позиций ополчения, то это было бы похоже на честную войну, но украинцы по большей части обстреливали не ополченцев, а мирных граждан, накрывая снарядами всех калибров частный сектор в пригородах и густонаселённых кварталах Славянска. Это и был настоящий артиллерийский террор — действия, которые нельзя было объяснить никакой военной необходимостью. Задача противника была, очевидно, в том, чтобы посеять в местных жителях страх, заставить их покинуть город, настроив против ополчения, которое в глазах горожан должно быть виновно в их тяжёлой ситуации.

Публицист Егор Холмогоров по этому поводу писал:

„Антитеррористическая операция“ Украины войдёт в историю как первая в истории операция такого рода, где „террористам“ кричат: „Сдавайтесь, а то мы убьём заложников!“»

Конечно, обычные мирные люди, знакомые с войной только по историческим фильмам о ВОВ, испытывали страшный шок. «Дети перестали улыбаться в Славянске», — сказал один местный житель 27 мая, после гибели и ранений людей от украинской артиллерии.

Артобстрелы часто велись не прицельно, а просто по городу без целей и координат. Одним из прямых доказательств этого стала полученная ополченцами в 2015 году видеозапись с телефона, сделанная украинским солдатом летом 2014 на Карачуне (телефон был найден у погибшего солдата — скорее всего, он и снимал это видео). В пятиминутном ролике (он опубликован на ютубе), который, видимо, записывался «для прикола», видно военнослужащих ВСУ, сидящих на позициях возле орудий. Они потребляют спиртное, закусывают, шутят, смеются. Заряжают орудия, стреляют, снова пьют и смеются. Один из украинских вояк издевательски напевает: «Мы по Семёновке бьём, ууу». Другой боец говорит: «Ну что, Андрюшка, давай еб*нём? Славянск — это крематорий, б**дь. Красивый был городочек, жаль, что его не станет». «Мы бухаем, но мы будем наносить удар. Это ВДВ. Это будни Славянска. Работаем — ни координат, ни х*я», — говорит пьяный солдат.

По данным украинских СМИ, на Карачуне на начало июля осталось шестнадцать тысяч гильз калибра 122-мм. Шестнадцать тысяч артиллерийских выстрелов было сделано по Славянску и его пригородам. И это только с Карачуна. Ещё несколько тысяч выстрелов было сделано из Райгородка и других позиций, где располагалась вражеская артиллерия.

На упомянутом видео сняты солдаты украинских ВДВ — скорее всего, 95-й аэромобильной бригады. То есть это уже не радикалы из «Правого сектора» и не менты из Нацгвардии (куда тоже набирали «сознательных» украинцев). Это обычные военнослужащие, солдатики, в которых поначалу не хотели стрелять ополченцы, рассчитывая на их переход в ополчение или нейтралитет.

27 мая Игорь Стрелков писал:

Самое поганое, что все артиллерийские офицеры на Карачуне — 100-процентно русские. И именно они наиболее профессионально из всей укрской армии сражаются за то, чтобы их дети и внуки не говорили на русском языке».

Несколькими днями ранее командующий подробно высказывался по поводу ВСУ:

Что касается „армейцев“ — у нас под Славянском очень долго соблюдалось перемирие в их отношении. Но оно постепенно становилось всё более бессмысленным для нас, потому что под прикрытием блокпостов десантников нацгвардия и СБУ досматривали автомобили, хватали наших людей и препятствовали нашим передвижениям. Блокирование осуществляется армией, так нам что, сразу сдаться, что ли, чтобы только не стрелять в „мобилизованных“? Кроме того, вы всерьёз думаете, что в армии одни потенциальные перебежчики? Тут есть части (95-я аэромобильная бригада, например), укомплектованные почти целиком западенцами с „промытыми“ напрочь мозгами. Воюют они ничуть не лучше, правда, и храбрости особой не проявляют, но „москалей мочить“ вполне готовы. Кстати — орудия обслуживают армейцы. И вчера они стреляли, и позавчера. Это к тому, что „мальчиков насильно пригнали воевать и их пожалеть надо“. Насильно — не насильно, но ведь воюют. Значит, „на войне — как на войне!“»

Интересно было наблюдать за реакцией жителей Славянска на постоянное повышение градуса боевых действий. Поначалу человеческая психика не могла принять того факта, что Украина — какое-никакое, но государство, под флагом которого люди прожили четверть века, начинает вести себя с Донбассом не как освободители (как украинцы себя позиционировали), а как оккупанты на захваченной территории. Сначала никто не верил, что украинцы начнут стрелять по людям из огнестрельного оружия. Потом, когда к Славянску начали подвозить артиллерийские орудия, люди не верили в то, что этими орудиями будут стрелять по городу. «Да не посмеют, просто попугать решили!» — говорили местные жители. «Этого не может быть!» — эту фразу повторяли на каждом новом этапе всё больше разворачивающейся войны.

Потом было всё — и РСЗО 63, и боевая авиация, и фосфорные снаряды. С середины апреля 2014 года война шла по нарастающей. Чем больше становилось раненых и убитых с обеих сторон — тем быстрее происходило взаимное ожесточение. Украинцы срывались на местных жителях, приютивших «сепаратистов». Символ сопротивления — Славянск, до скрежета зубов вызывал ненависть украинских властей и радикалов, что хорошо было видно по их злобным заявлениям и записям в соцсетях. Так что нет ничего удивительного в том, что через полтора месяца они стали терроризировать город всеми имеющимися в наличии видами вооружения. Один раз перейдя грань, украинцы остановиться уже не могли и начали вести войну на уничтожение. Особенно хорошо это показали последние дни перед нашим отступлением из Славянска: украинцы начали обносить город колючей проволокой, заминировали местность вокруг и включили артиллерию на полную катушку. Видимо, все, кто это делал, считали (как тот солдат на Карачуне), что «Славянск — это крематорий».

23 мая по городу были расклеены листовки с «Информационным сообщением Штаба ополчения в городе Славянске». В них жители города впервые призывались к эвакуации. Сообщалось, что противник уже начал стрелять по Семёновке из гаубиц калибра 152-мм, причём стрелять не только по позициям ополчения, но и по частному сектору, в результате чего три дома было разрушено.

В листовке штаба ополчения также сообщалось:

По имеющимся данным, войска и незаконные вооружённые формирования хунты продолжают подготовку к штурму города Славянска с применением тяжёлой артиллерии и авиации. В связи с этим, командование ополчения, во избежание массовых жертв, призывает население к эвакуации».

26 мая артиллерия стала уже накрывать не только пригороды, но и сам Славянск. В этот день среди гражданского населения было двое убитых и пять раненых. 27 числа украинцы открыли миномётный огонь по микрорайону Артёма (спальный район Славянска), погибло четыре мирных жителя.

В результате попаданий снарядов в Славянске и Семёновке каждый день пылали пожары.

В ночь на 25 мая под Славянском погибли итальянский журналист Андреа Роккелли, сопровождавший его российский журналист Андрей Миронов и ранен французский фотограф Уильям Рогулен. Машина с журналистами была обстреляна из украинских миномётов в тот момент, когда остановилась у блокпоста ополчения. Это были первые жертвы донбасского конфликта среди журналистов.