85 дней Славянска

5. БОЙ У СТЕЛЫ

7 июня ополченцы из Краматорска снова отличились. В этот день утром русские силами взвода с помощью двух ИМР-2 и при поддержке снайпера атаковали украинский блокпост у стелы «Славянск», нанеся противнику на этом участке огромный ущерб.

Речь идёт об усиленном блокпосте № 5 («Стела») между Славянском и Краматорском, где располагалась рота десантников из 25-й аэромобильной бригады и около роты «Беркута» (офицерский состав) из Ивано-Франковской области. Они стояли на блокпосту и в лесопосадке — всего до ста пятидесяти человек. У них было три БМД, одна БМП, расчёт ДШК и ПТРК.

Стела «Славянск», в районе которой располагался блокпост противника, атакованный 7 июня

И десантники, и беркутовцы не были воинственно настроены и до 7 июня с ополчением в бой не вступали. В апреле и мае с ними неоднократно вели переговоры бойцы из Дружковки. Ополченец с позывным Кот так передаёт мотивацию стоявших на блокпосту бойцов, которую они озвучивали во время переговоров:

Мы дали присягу служить Украине и стояли вместе с вашими донецкими на Майдане. Если нацистская шайка пришла к власти в Киеве, это не значит, что это вся Украина. Мы сами с „Правым сектором“ на ножах. Делайте с ними, что хотите, а нас не трогайте. Провозите через наш блокпост оружие, раненых. Мы достоим до ротации и уйдём. Это не наша война».

Нейтралитет сохранялся до начала июня, но неожиданно был сорван казаками, которые составляли значительную часть краматорского гарнизона. В целом ополченцев устраивал нейтралитет с бойцами на «Стеле», и они сознательно на них не нападали. Да и сил в мае ещё не хватало на то, чтобы атаковать блокпост. Но казаки без согласования с остальными ополченцами решили проявить инициативу и обстреляли блокпост № 5 из миномёта «Василёк». В следующий раз, когда ополченцы пришли на переговоры, украинцы с блокпоста разговаривать отказались:

Мы не сделали ни одного выстрела, а вы нас обстреляли, все договорённости больше не действуют, уходите и больше не возвращайтесь!»

Других вариантов взаимодействия, кроме военного, больше не оставалось. Хмурый стал готовить операцию по разгрому блокпоста, которую наметили на 7 июня. По плану в результате сокрушительного налёта должны были быть нарушены боевые порядки противника, скопление бойцов в посадке рассеяно, после чего с правого фланга при поддержке снайпера заходят группы зачистки и захватывают бронетехнику.

Но этот план не сработал, точнее, сработал частично.

Снайпером в бою у стелы был ополченец Кот. Вот что он рассказал об атаке 7 июня:

Первыми в 6 утра выдвинулась группа из четырёх человек — я с СВД, Кабан с пулемётом, Старшина и Малой с автоматами и гранатомётом. Оставили машины в лесопосадке и скрытно дошли до позиций противника, спрятавшись метров за 150. Заняли позицию на левом фланге и стали ждать. Началом операции должно было стать появление двух ИМР. Следом должны были идти группы зачистки.

Через час-полтора появились ИМР. Одну из них вёл Гюрза, вторую Петрович. На ИМР Гюрзы стояли большие колонки, которые на всю катушку орали песню Высоцкого „По выжженной равнине, за метром метр, идут по Украине солдаты группы «Центр»“. ИМР залетают на блокпост, опускают завалы и начинают тупо давить-ломать позиции укропов — бетонные блоки, блиндажи, заграждения, палатки. Зрелище было фантастическое.

Когда планировали операцию, то больше всего опасались ПТРК, стоящего на одной из БМД, — чтобы он не подбил наши ИМР. Так что с первых секунд боя я внимательно следил в оптику за ракетным комплексом. Когда ИМР дошли до позиций, боец почти моментально среагировал, прыгнул на БМД и стал наводить ракету. Ну, в общем, это была его последняя наводка, там он и повис.

С правого фланга начали заходить две группы Злого и Батюшки, до 30 человек. Они шли со стороны очистных сооружений. И вот тут начался первый нежданчик. Мы в целом хорошо разведали позиции противника, наши ребята днями ранее проезжали блокпост на автомобиле как мирные люди и снимали обстановку видеорегистратором. Но восточная часть блока была плохо разведана. А на той стороне оказался „секрет“ противника — огневая точка с ДШК. Когда группа Злого проходила очистные сооружения, пулемётный расчёт открыл огонь, загнал группу в „отстойник“ и держал её там. Я определил место стрельбы ДШК — это было от меня на большом возвышении, метрах в четырёхстах. Видел кусочек каски и как пыль с той точки разлетается от стрельбы. Было очень сложно достать, я минут двадцать на него потратил, но в итоге снял пулемётчика, и группа Злого смогла выйти и включиться в бой на блокпосту.

Пока я боролся с пулемётчиком, начались проблемы с ИМР. Из посадки открыли стрельбу из чего-то противотанкового и подбили машину Петровича. Он дал по газам и ушёл по дороге в сторону Славянска. Потом уже узнали, что он еле дотянул до больницы и там скончался от ран.

ИМР Гюрзы стала отходить в сторону Краматорска. Ещё под занавес с Карачуна начали стрелять миномёты, но мы потом узнали, что они попали по своим же, а мы успели отойти».

ИМР-2 (Инженерная машина разграждения)

Весь бой длился сорок минут. На стороне ополчения был фактор внезапности, сокрушительный удар ИМР и чёткая работа снайпера. Со стороны русских погиб ополченец Анатолий Борейко (позывной Петрович), один боец был ранен и один пропал без вести. Погибших украинцев Кот оценивает примерно в тридцать человек — в том числе от «дружеского огня» с Карачуна. По словам Кота, позже по радиоперехвату ополченцы слышали, как украинцы запросили несколько «Уралов» для эвакуации погибших и раненых.

По оценке Сергея Дубинского, потери противника были гораздо меньше — около пятнадцати человек. По его словам, как только ИМР начали крушить их позиции, большинство просто в страхе сбежало.

Потери украинцев были в результате пяти факторов: действий ИМР, самоподрыва на минах, стрельбы подошедшей вслед группы, работы снайпера и дружественного огня. Самые большие потери они понесли в результате атаки ИМР, которые ровняли окопы и просто задавили два пулемётных расчёта. По своей вине несколько человек подорвалось на минном поле, через которое все ломанулись. И ещё были потери в результате миномётного огня от своих же с Карачуна. Наверно, миномётчики думали, что мы уже заняли блокпост», — рассказал Хмурый.

Намерения занимать блокпост № 5 изначально не было. Ополченцы ставили задачу уничтожить живую силу противника и захватить бронетехнику. Но последнее сделать не удалось из-за сильного артобстрела с высоты. По этой же причине бесполезно было занимать здесь позиции: этот участок находился в прямой видимости с Карачуна, откуда украинцы расстреливали бы ополченцев практически в упор.

Пропавшим без вести был ополченец с позывным Дед, его имя — Владимир Коллонтай. Служил в спецназе ГРУ, прошёл войны в Приднестровье, Нагорном Карабахе, Чечне. В военных кругах его называют «вторым дедушкой русского спецназа»80. Это был почтенного возраста человек (семьдесят шесть лет), который пользовался большим уважением и авторитетом среди ополченцев.

До войны Коллонтай жил в России, приехал вместе с группой Стрелкова из Крыма в Славянск. Переходил границу вместе со всеми, преодолев расстояние до пятнадцати километров пешком с тяжёлым грузом на плечах. Участвовал в военных операциях в Славянске и Краматорске, рвался в бой наравне с молодыми. Участвовал Дед и в бою 7 июня у блокпоста № 5. С тех пор никто больше Деда не видел. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Сергей Дубинский рассказывает, что Коллонтай, стреляя вдогонку убегающему противнику, пошёл вслед за ИМР Петровича, которая уехала в сторону Славянска. Ополченцы на нашем блокпосту, к которому выехала ИМР, сообщили, что за ней никто не шёл.

Мы в следующие дни обыскали все посадки в поисках Деда, — говорит Дубинский, — даже дали денег командиру „Беркута“, когда украинские бойцы вернулись на блокпост к стеле, — чтобы они поискали тело на своей стороне. Но ни мы, ни они ничего не нашли. Два раза мелькала информация, что Коллонтай в плену то в харьковской, то киевской тюрьме. Но эта информация не подтвердилась».