Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста

Примерно в воловине восьмого того же вечера доктор Маркезани прислал в Зальцбург короткую срочную телеграмму, всего два слова и подпись: «ПОЛОЖЕНИЕ СЕРЬЕЗНОЕ — МАРКЕЗАНИ». Следующим утром, 14 июля, Шарлотта опять пишет письмо. Она сидит у телефона в ожидании звонка из Граца, чтобы убедиться, что за детьми присмотрят, когда она уедет в Рим. Она поедет на поезде через Триест и позвонит Маркезани. В подписи она шлет мужу «тысячи поцелуев»[627].

Днем Шарлотта села на зальцбургском вокзале на поезд до Триеста, там пересела на поезд до Рима. Все двенадцать с лишним часов поездки она не имела никаких вестей о больном. Утром 15 июля она приехала на римский вокзал Термини, где ее встретил низкорослый пожилой господин в очках.

— Баронесса В.?[628] — спросил он.

— Да, с кем имею честь?

— Доктор Маркезани, мы говорили по телефону. Сейчас мы поедем к Грете Тиле, у нее большой отель в центре[629], она с радостью окажет вам гостеприимство.

— Как Отто? — спросила Шарлотта. — Нельзя ли сразу поехать к нему?

Доктор не ответил, Шарлота настаивала.

— Поздно, он скончался ночью в среду 13 июля на руках у епископа Худала.

«Весь мой мир рухнул, — вспоминает Шарлотта. — Я сидела не шевелясь, как мертвая».