Ссыльный № 33

Ключики звенели в мозгу, будто муха билась о стекло, и беспокойная мысль о Степане Дмитриче поддразнивала: ищи сам свои потемки, переступай черты и грани, но достигай.

Униженное и забитое «дважды два — четыре» отступило в самый угол и умолкло в тишине сгустившихся сумерек.

— Сыщу! Непременно сыщу! Выдумаю и сочиню свою собственную жизнь! Пусть Степан Дмитрич порадуется!

Федор Михайлович надел шинель и быстро вышел из комнаты.

Улицы были мокры и скользки. Только что прошел дождь. Тяжелый темно-желтый туман застилал глаза.

Федор Михайлович шел быстро и не глядя по сторонам. Навстречу ему бежали и исчезали за спиной серые фигуры мужчин и женщин, но он никому даже не посмотрел в глаза. Сверлила мысль о том, что он сейчас придет к Николаю Александровичу и обязательно объяснится во всех подробностях, что, мол, не позже как через месяц возвратит полностью свой долг и изъявит Николаю Александровичу глубочайшую признательность. В ногах он чувствовал некое недомогание: колени болели, и в ступнях была какая-то тяжесть, так что он несколько раз даже споткнулся и при этом подумал про себя: уж не дважды ли два — пять путается в ногах? «Пять» и в самом деле прыгало перед ним на длинных худеньких лапках, извивалось, переворачивалось вверх ногами и бежало перед ним этаким фертом.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ