Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

По некотором рассуждении я пришел к выводу, что это просто сила привычки, – если непривычен чей-то внешний вид, то любой человек обратит внимание и будет дивиться любой диковинке. И потом, мы ведь сами выбрали шокирующий вид. В чуть более поздние времена всякие головорезы, наоборот, брились наголо и тоже тем самым регистрировали свой общественный код; сейчас все татуируются. Ну и насчет насмешек и языка – любая урла (так мы называли быдлоту) даже в русских городах и деревнях вела себя часто точно так же, и не только по отношению к волосатым, и ее словоизвержение тоже не представляло приятности для уха…

После обеда в частное владение учительницы явились местные блюстители – капитан местного погранотряда и замначальника отделения милиции. Они откровенно сказали, что хотели бы как можно быстрее удалить нас с подконтрольной им территории. Переписали наши данные из паспортов и обещали делать нам визиты утром и вечером для учета выбывших.

Хозяйка была невероятно гостеприимна и не собиралась пока нас выставлять. Но мы все же обсуждали, куда нам деваться. Вильнюсцы решили податься в свои благолепные страны, а тем, кому не хватило приключений, решили двинуть в Хиву и Среднюю Азию через весь Кавказ. Я колебался: то ли присоединиться к Вяльцеву, Егору и уфимцу (через Кавказ я так никогда и не проехал, и в Азии никогда тоже не был, если не считать службы в армии во вполне европейском, кроме климата, Ленинске, столице Байконура), то ли двинуть в гораздо более близкий благословенный Крым, который тоже был для меня terra incognita. Решили мы с Леной и опять не к месту присоединившимся Честновым не искать краев далеких, а попросту отправиться в Крым. В направлении на Краснодар ехали и остальные участники нашего приключения. Какое-то время, как и в прошлом году, ехали по побережью на электричках, ничего, естественно, не платя за билеты. На каком-то перегоне поезд вдруг останавливается, и мы вздрагиваем от открывающихся дверей. Запаниковали, что идут контролеры. Так нет, входил начальник следующего погранотряда с ментами и солдатами проверять списочный состав нашей команды, причем с приказом не разделяться на отдельные группы и не менять направление движения…

Но мы все же чуть позже разделились (Столповский и Таня московская с молчаливым Максом Казанским двинули на Ростов). А пока все провели пару ночей в живописнейшем заброшенном и спрятавшемся в зарослях домике в Лоо. Купались, собирали стеклотару на берегу, улучшая экологию и зарабатывая на этом (бутылки и банки тогда можно было сдавать за довольно приличные деньги, копеек по 6–12 при стоимости буханки черного хлеба 18 копеек). Я и Макс нарисовали несколько картинок. Макс в привычной для наркоманов психоделической манере, а я очень симпатичный небольшой этюдик нашего домика в горах, ярко освещенного солнцем. Надо сказать, что этот этюд нас спас от спецприемника. Однажды на берегу во время сбора бутылок наших женщин и Столповского замели менты и заставили показать, где они остановились. И когда вошли к нам, стали спрашивать, кто мы. Макс ответил, что мы художники. «Покажи художества!» На его картины сразу был дан вердикт – спецприемник, а увидев мой пейзажик, смягчились и согласились, что да, художники, и ушли восвояси, приказав нам назавтра убираться. То есть наш план остаться в Лоо в этом чудном домике провалился. И мы окончательно выбрали Крым.