Ультра: Марс

— Нас это тоже ждёт? — спросил я мысленно.

— Конечно! — уверенно ответила Суо. — Это неизбежный этап на пути человечества к истинному галактическому господству. Вы будете встречать инопланетян, они будут менее развиты, с дикими обычаями и культурами, сначала вы будете их истреблять, ибо они чужды всему, что вы знаете. Затем вы начнёте думать, что их можно переделать, будете ломать множество копий, пытаясь. И только потом, спустя тысячелетия, вы поймёте, что лучше оставить эти миры их коренным обитателям и не учить их жить, ведь вы и сами не умеете. Но экспансия будет продолжаться, миров ведь много, а когда вы достигнете края Галактики... Вот тогда-то и начнётся этот этап стагнации. Сотни или тысячи империй, республик, теократий, неважно как это будет называться, будут создаваться и разрушаться с тщетной мыслью, что вы-то точно не повторите ошибок предшественников, до тех пор, пока человечество, десятки тысяч лет мучимое одной и той же проблемой, не догадается обратиться к своей физиологии. Это было так просто, лежало так близко... Но мало это понять, надо умудриться провести это и распространить на всю галактику. Прототипы Галактического Пакта будут создаваться и внедряться и при первых империях, но мало кому хватит сил и воли, чтобы сделать решительные шаги, не умерев при этом. Люди в большинстве своём гуманны и всегда ищут мирные способы, с минимумом жертв. Из генетики вашей будет вытравлен ген воина. Никто не будет хотеть воевать. Но увы, лучший способ — война. Пожалуй, единственный случай, когда она оправдана от начала и до конца. Но если победят «силы Добра», которые за всё хорошее и против всего плохого — увы, начинайте сначала. Только абсолютный победитель из «сил Зла» сможет провести и распространить на всех что-то вроде Галактического Пакта. Несогласных придётся выдворять в миры, где всё точно так же, те же технологии, тот же уровень жизни, только тебя там окружают инфантилы в крайней стадии дебилизма. Вот к чему приводят поколения благоденствия. И таким можно стать буквально за половину жизни, постепенно, незаметно. Поверь мне, Гектор, иногда жестокость оправдана на все 100%. Просто вы не достигли того уровня развития, чтобы понять это.

— А как же генетические преобразования? — спросил я недоуменно.

— Пытались, — ответила Суо. — Но к тому моменту человечество будет насчитывать многие сотни триллионов особей. Как ты изменишь их? А они ведь, до самого коллапса, активно размножаются. Но главное не это. Убрав базовые потребности из человека, ты уберёшь человека. Существо, которое не может страдать от того, что ничего не хочет — это не человек, увы. Чем выпускать на белый свет таких существ, лучше заменить всех на роботов.

— Но с рождаемостью ведь можно решить проблему с помощью генетики, — воскликнул я мысленно.

— Проблема не в рождаемости самой по себе, — грустно вздохнула Суо. — Но даже новые люди, выращенные искусственными матками, очень быстро вливаются в сообщество инфантилизированных аутистов. Надо признать, что человек просто не создан для жизни в изобилии и отсутствии самого понятия дефицит.

— А роботы? — заинтересовался я. — У вас ведь должны были быть очень продвинутые роботы!

— В условиях преобладания йоктотехнологий роботы — забавное развлечение, — покачала головой Суо. — Мы развлекались в первые десятилетия детства довольно любопытным образом: собирали жутких роботов, силой которых мерились на детской площадке. Бессмысленно заменять себя роботом в труде, когда можно весь труд выполнить йоктороботами, которые сделают всё гораздо быстрее и лучше.

— Так я, по-твоему, сейчас нахожусь в раннем детстве? — усмехнулся я.

— О нет-нет, — улыбнулась Суо в ответ. — Нельзя сравнивать наш образ жизни с вашим. У нас люди живут не 80-90 лет, а сколько хотят, ну или сколько смогут. Смерти от старческих болезней, от запрограммированной гибели клеток — всего этого нет. Есть особые вирусы, которые в случайном порядке поражают людей, чтобы жизнь мёдом не казалась, ведь умереть без каких-либо причин в любой момент — это тоже азарт, греющий душу и придающий вкус жизни молодёжи, но совершенно не пугающий «старичьё». Ты же, Гектор, сформировался с прицелом на то, что сыграешь в ящик где-то в возрасте 80-90 лет, желательно в окружении потомков и в объятьях любимой жены, которая, тоже желательно, переживёт тебя на несколько часов, а в идеале умрёт одновременно с тобой от той же старческой болячки. Вот и за свои 23 года сумел повзрослеть настолько, что это эквивалентно примерно 120-140 годам жизни моего среднестатистического соотечественника. Моя биологическая версия умерла в возрасте 340 лет, я считала тогда, что прожила безумно мало, ведь было ещё столько всего... Поэтому, чувствуя приближение смерти от сигма-вируса, согласилась на копирование разума для СНУО. Иррациональный страх смерти толкнул меня на это и вот я здесь. У тебя в башке. Представляешь?

— Трудно уложить это в голове, — признался я.

— Ну да, ведь часть её занимаю я, ха-ха! — рассмеялась Суо. — Шучу! Не просто часть, а большую часть! Ха-ха! Булки расслабь! Не слишком много места я занимаю. Или ты хочешь сказать, что я толстая?!

— Что-то сегодня ты по-особенному на юморе, — нахмурился я.

Повисла внутренняя пауза. Тяжёлая.

— Да, надо быть честной с тобой, да, надо, — торопливо заговорила Суо, решив что-то для себя. — Я боюсь, Гектор. Боюсь, что ты умрёшь и оставишь меня на Марсе, где жизнь появится очень нескоро и я буду вынуждена торчать посреди пустыни в призрачной надежде, что меня найдут как можно скорее...

— Обещаю тебе, о прекрасная Аелла Каллистида, — мысленно добавил своему внутреннему голосу торжественности. — Если представится возможность, перед смертью воткну рядом со своим трупом высокий флаг с надписью: «Посмотри в черепе!»

*Марс, Ацидалийская равнина, 26 декабря 2048 года *

Что ж...

За прошедшие месяцы мы с Прасковьей и роботами починили все «ноги», пришлось найти несколько старинных зондов, чтобы добыть нужные элементы, но в итоге «Астрей» снова может скакать как стрекозёл. Броню выровнять не удалось, зато получилось нарастить на местах вмятин дополнительные бронелисты из обшивки зондов. Херня, конечно, но хоть какое-то прикрытие уязвимых мест. Даже если они ослабят действие снаряда рельсотрона на 0,5% — это уже стоит всех усилий.

Но самая главная причина для того, чтобы возиться со всем этим дерьмом — это маскировка уязвимых мест. Творчески подойдя к обработке обшивки зондов, я сумел создать видимость, что броня не бита и не крашена, то есть сюда стрелять смысла не больше, чем по любому другому участку. Закрасил всё качественно, никто не заметит, даже Прасковья в упор не смогла отличить разные участки брони.

Но для пущей надёжности в том числе, но не только, маскировки уязвимых мест, мы обшили «Астрея» стелс-тканью. Роботы из первого звена дополнительно несколько сгоняли на упёртом американском марсоходе на место катастрофы и собрали стелс-ткани даже с избытком. Даже сами обмотались ею от головы до пят и обшили свой краденый марсоход. Роботы-мародёры — подумать только...

А так, они вообще много чего привезли. Уцелевшие контейнеры с провизией, что очень в кассу, уцелевшие инструменты, образцы оружия, батареи, много чего, короче.

Теоретически «Астрей» теперь должен быть невидим для радаров, но и сам не стал не очень с передачей. Ткань-то с односторонним действием, поэтому если напутать со стороной ткани, то можно организовать себе абсолютную радиовидимость, а также полную блокировку своих сигналов. Но заботливые американцы написали на внутренней стороне нужные обозначения, поэтому мы ничего не напутали.

Так вот.

«Астрей» невидим для радаров, которых стало чрезвычайно много за последнюю неделю. Американцы пригнали к Марсу кучу орбитальных зондов, которые пасут по возможности за поверхностью, рассчитывая рано или поздно найти нас. Но тут можно только пожелать им удачи. Площадь Марса — 144 800 000 км², а это дохрена. Пусть в три с половиной раза меньше общей площади Земли, но всё равно дохрена. Половина Земли — это тоже слишком большой диапазон для поисков. К тому же Марс — это сухая планета, на нём нет 71% площади воды, то есть мест для того, чтобы спрятаться, на Марсе даже больше, чем на Земле. На Земле площадь суши составляет 134 740 000 км², а это даже меньше, чем весь Марс. Вот и выходит, что мы в крайне выгодном положении, так как американцы точно не могут пригнать на орбиту Марса тысячи спутников, как оно обстоит на Земле.

Но я бы на их месте подумал, что русские бы спрятались в какой-нибудь глубокой норе, где их точно не найдут. А американцы лишь несколько раз в дневное время погоняли над Лабиринтами Ночи зонды, ничего не нашли и переключились на остальные «подозрительные участки». Ну и что, что каньоны, ничего не видно и так далее? Это разве значит, что нас тут быть не должно? Поразительно...

Напомнило древний анекдот про мужика, который искал оброненные ключи под светом уличного фонаря, так как там светлее.

Я бы первым делом отправил в этот лабиринт несколько взводов роботизированной пехоты, чтобы прочесать тут всё досконально. Убить-то они никого не убьют, но исчезновение роботов будет зримым доказательством того, что что-то тут нечисто и надо бы наведаться сюда с ядерным оружием.

Итак, сейчас ночь, к тому же, метеопрогноз от Пита не подвёл и разбушевалась песчаная буря. Самое оно для маленьких грязных делишек...