Ультра: Марс

Глава шестнадцатая. Конец всего

* Соединённые Штаты Америки , Канзас, город Канзас-сити, 1 мая 1864 года *

— Итак, уважаемый, — я повернул голову к кассиру, который стоял рядом со мной и точно так же как я секунду назад завороженно смотрел на весь этот капитал, покоящийся на столах.

Меня в этом мире не должно удивлять ничего, ведь всё это не имеет для меня никакой практической ценности, я тут не навсегда, но даже меня тронуло такое количество бабла. На столе лежали долларовые банкноты различных номиналов, перетянутые заклеенными банковскими бандеролями с указанием точной суммы в пачке. Их тут тысячи, а ещё коробки с золотыми монетами, то есть сэми-игл, игл, дабл-игл, что означает пол-орла, то есть пять долларов номинала, орёл, то есть десять долларов номинала и двойной орёл, то есть двадцать долларов номинала. Монеты тяжёлые, но их здесь больше всего. И у меня возникла определённая дилемма...

Надо было брать с собой индейцев. Но я и подумать не мог, что банкиры будут хранить тут такое охренительное состояние...

Это объясняет и усиленную охрану, которая сейчас закрыта в конторке, а также нервозность главного банкира с ключом, который наплевав на риск для жизни, выскочил из кабинета и начал сотрудничать, лишь бы я не вздумал взрывать дверь и, возможно, уничтожать при этом бумажные купюры, которые крайне не любят открытый огонь.

— А также вы, не менее уважаемый, — посмотрел я на банкира. — Не хотите ли заработать, скажем, по десять тысяч долларов за не совсем уж обременительные действия?

— Сэр, я не могу... — начал банкир.

— Ладно, тогда вы, уважаемый, — потерял я интерес к банкиру. — Двадцать тысяч долларов за не слишком обременительные действия. У вас есть семья?

— Нет, сэр, — покачал головой кассир.

— Тогда вы не связаны никакими обязательствами и сможете исчезнуть в любом штате, — сказал я ему. — Двадцать тысяч долларов США — это возможность заниматься только тем, к чему душа лежит, можно купить дом на берегу океана, завести красавицу-жену, открыть дело по душе, а также обеспечить достойное будущее своим детям. Хорошее предложение, вы так не считаете?

Кассир задумался.

— Гарольд, тебя найдут, — заявил глава этого банковского отделения или кто-то вроде того. — Я лично позабочусь о том, чтобы тебя упекли за решётку на долгие годы, если ты послушаешь этого человека.

— Я был готов услышать такие слова от человека, у которого в руках есть револьвер... — произнёс я. — Гарольд, этот человек угрожает вашему будущему, вашему дому на берегу Западного побережья, скажем, в Калифорнии, солнечным ваннам на ярких пляжах, вашей красавице жене, не менее красивым детям, любимому делу, которое вы откроете. Я не думаю, что пределом ваших мечтаний было ежедневное торчание в кабинке банка, который грабит этот город десятилетиями.

— Тридцать тысяч, — с холодной улыбкой произнёс Гарольд.

— А у вас губа не дура, Гарольд, — улыбнулся я. — По рукам. Здесь и так слишком много для меня одного. Но для начала...

Я передал теперь уже бывшему кассиру Дерринджер. Тот взял его в руки и непонимающе-испуганно посмотрел на меня.

— В меня стрелять бессмысленно, ведь в таком случае я обязательно уроню бутылку с нитроглицерином, — сказал я ему. — Но вы можете застрелить уважаемого банкира, так как он раскроет все обстоятельства вашего исчезновения государственным ищейкам.

Гарольд не стал медлить, вскинул этот дамский пистолет и выстрелил в только и успевшего поднять руки банкира два раза. Наповал.

— Великолепно, — сказал я. — Теперь ваша задача заключается в том, чтобы привести сюда трёх или четырёх коней с грузовыми сумами, чтобы мы могли спокойно вывезти весь этот капитал за город.

Жажда наживы обуяла этого ещё десять минут назад простого кассира, он бросил дамский пистолет на мёртвое тело бывшего начальника и помчался к заднему выходу.

Я же вышел в операционный зал, где уже никого не было, ведь все посетители бежали практически сразу, но самые трусливые смылись после серии выстрелов. Они могут позвать подмогу, но, судя по запаху дыма, который проникал даже в здание банка, у шерифа есть проблемы поважнее. М-да, лишка я дал, подрывая тот дом нитроглицерином...

Вернувшись к деньгам, я начал сноровисто складывать пачки денег в специальные сумки для перевозки, которые лежали в самом начале комнаты. И верно: как-то же они эти деньги транспортируют...

Пока складывал, внимательно считал. Стодолларовых купюр было не очень много, где-то около двадцати пачек, но только вот беда в том, что в одной стодолларовой пачке содержится купюр на сумму десять тысяч долларов. Это умопомрачительные в нынешние времена двести тысяч баксов!

Я недавно прикидывал покупательную способность нынешнего доллара и пришёл к охренительному выводу: текущий доллар стоит, плюс-минус кубический аршин, около пятидесяти-шестидесяти баксов в эквиваленте доллара 2047 года, ибо инфляция преследовала бедный бакс практически постоянно. Неудивительно, учитывая сколько раз его печатали и перепечатывали.

То есть эти двадцать пачек, по современному мне курсу, если брать по максимальной прикидке, где-то миллион двести тысяч. А это, скажу я вам, в моё время охренительно большая сумма. Можно не париться особо, не работать, не думать о будущем и так далее.

Тут также было сто пачек десятидолларовых банкнот, сорок пять пачек двадцатидолларовых, а однодолларовыми я пренебрёг.

Монеты высыпал в баулы не считая. Получились они крайне тяжёлыми, но тащить это счастье лошадкам, а не мне.

Появился Гарольд.

— Город в огне! — сообщил он испуганно.

— Ничего страшного, — махнул я рукой. — Где здесь отдел кредитования? Ну, где хранятся данные о задолженностях простых горожан перед банком?

— Тот кабинет, откуда вышел мистер Фитцпатрик, — ответил Гарольд.

— Есть керосин? — задал я важный вопрос.

* Соединённые Штаты Америки , Канзас, пригород Канзас-сити, час спустя *

— Ну что ж, Гарольд... — я открыл один из баулов. — Рад был нашему кратковременному сотрудничеству. В качестве бонуса за исполнительность жалую вам ещё двадцать тысяч долларов. Считайте это премией со старой работы.

Я передал ему ещё две пачки стодолларовых купюр и повёл лошадей дальше. Тут недалеко меня ждут индейцы.

— И всё? — недоуменно спросил Гарольд.

— Да, всё, — ответил я. — Или думали, что я из тех патологически жадных мудаков, которые не держат данные обещания? Всякая работа достойна соответствующей оплаты. Вы свои обязательства выполнили, я выполнил свои, а ещё я был польщён качеством вашей работы и добавил сверху. Чего тут необычного?

— Я опасался, что всё закончится совсем не так, сэр, — признался Гарольд.

— Сегодня ваш шанс изменить жизнь к лучшему, — улыбнулся я ему. — В город не возвращайтесь, сейчас же уезжайте как можно дальше. По пути берите только необходимое, а вообще советую перебираться в Калифорнию, в Сан-Франциско, там тепло, солнечно, тихо и спокойно. Ещё, из-за океана прибывает множество красоток, одна из которых может стать вашей женой. О чём ещё можно мечтать?

— Я последую вашему совету, сэр, — пообещал Гарольд.

— Передвигайтесь поездом, — дал я ему последний совет. — Прощайте, надеюсь, когда-нибудь увидимся на одном из пляжей Сан-Франциско.

Гарольд забрался на свою лошадь и поехал. В одной из седельных сумок его покоились пять пачек стодолларовых купюр, которых ему хватит на всё, о чём он только мог мечтать.

Я же довёл лошадей до укрытия индейцев.

— Господа, мы сорвали джекпот и можем позволить себе всё, что угодно, — с улыбкой заявил я, увидев вышедших ко мне индейцев.

— Ты добыл для нас ещё больше винтовок? — спросил Безумный Конь.

— Лучше! — заулыбался я ещё шире. — Я взял в заложники бога бледнолицых!

* Соединённые Штаты Америки , Канзас, город Канзас-сити, 7 мая 1864 года *

— Не думал, что ты обернёшься так быстро, — сказал мне Красное Облако. — Вижу, что ты привёз какие-то грузы...

Да, мы с ребятами по пути заскочили в конфедератский город Кларксвилл, в котором на награбленные денежки закупили кучу полезных инструментов, четыре десятка лошадей, всю необходимую для них экипировку, десять хороших телег, шерстяные одеяла, нормальную ткань, жратву для лошадей, в основном в виде овса, патронов в количестве десяти тысяч единиц, а также лекарства, в основном в виде вакцины против оспы. Индейцев никто не вакцинировал, поэтому для них эта болезнь продолжала оставаться смертельно опасной, чего нельзя сказать про большую часть американских колонистов и военнослужащих Армии США. Вот и привёз я с собой две тысячи вакцин, купленных за серьёзные деньги.

— Это всё, чтобы улучшить быт вверенных тебе людей, — пожал я плечами. — Теперь деньги больше не проблема, у нас есть сумма в размере примерно четырёхсот тысяч долларов, а это целое состояние, которое и не снилось большинству простых людей. Кто-то увидел бы в этом безбедную жизнь для себя и потомков, но я вижу винтовки, патроны, инструменты, а также совершенно иную жизнь для всех нас, которая начнётся завтра же.

— Почему ты идёшь против своих, Гектор? — недоуменно спросил Красное Облако. — Ты ведь бледнолицый.

— Это для вас все бледнолицые одинаковые, — грустно усмехнулся я. — Но мне вы гораздо ближе тех, кто сейчас оттесняет вас всё дальше на Запад, отнимая землю и убивая. Для меня они чужды, я им не родной, я никогда никого не выгонял с земли, не убивал детей и женщин, это против моей природы. И если я присоединюсь к США или КША, я переступлю внутреннюю черту, которая отделяет меня от бездушия. Я лучше убью сотню тысяч армейских кавалеристов, чем стану одним из них даже в душе.

— Я очень признателен тебе, Гектор, — от всего сердца сказал Красное Облако. — Раньше я думал, что все бледнолицые одинаковые.

— К счастью, это не так, — ответил я на это. — Вам не давали и шанса на то, чтобы выдворить самовольных поселенцев с земли ваших предков, но теперь он появился. И пусть мало шансов на то, что удастся хоть что-нибудь изменить, но мы с вами попробуем. Вместе.

— Сложно будет объединить все племена перед всеобщей угрозой, — вздохнул Красное Облако.

— Какое-то количество удастся подмять под себя силой, — сказал я. — Придётся убивать своих, но такова цена. Мы хотя бы будем что-то делать, а не медленно уходить с обжитой земли, до самого берега Тихого океана. Когда племя достигнет определённого размера, соседи сами будут присоединяться, мы не будем воротить нос, будем принимать всех, но с условиями.

— Что ты предлагаешь прямо сейчас? — пожелал перейти к конкретике вождь.

— Прямо сейчас нам надо уйти на север индейской земли, — сказал я. — Там мы поставим постоянное поселение, благо, всё необходимое я уже закупил. Гвозди, инструменты, лекарства... Придётся начать жить по-новому, если, конечно же, хотите представлять для бледнолицых хоть какую-то опасность.

— Не понимаю тебя, — признался Красное Облако, достав трубку для курения.

— Охотники-собиратели, коими вы фактически являетесь, не способны содержать достойную армию, — начал я. — Надо осесть на землю, как бледнолицые...