Конец игры с продолжением

Глава 12

— Валерий Степанович?

Его секретарша — немолодая строгая дама в легком платье, застегнутом до подбородка, смотрела на него вопросительно, с некоторой долей беспокойства.

— Да, да, Лилия Андреевна, слушаю вас. — Сучков встряхнулся.

— К вам посетитель. Утверждает, что из полиции.

— Утверждает? А как на самом деле?

— Если верить его удостоверению, то он в самом деле полицейский. В чине подполковника, — доложила секретарша. — Но цели визита он не назвал, поэтому я не пустила его без доклада.

Сучков подавил улыбку. Он обожал и уважал свою секретаршу. Деловая, умная, строгая, инициативы не проявляет там, где не требуется. Это то, что ему нужно. Когда он открыл вакансию секретаря, то на собеседование повалили длинноногие красотки с дипломами и без мозгов. Многие из них компьютером могли пользоваться только для соцсетей. Все остальные программы, о которых упоминал Сучков, вызывали у них искреннее изумление.

— Да ладно! — ахнула одна из них. — Это реально существует?

Поэтому из всего длинноногого и губастого планктона он выбрал сорокалетнюю женщину с опытом работы, у которой совершенно отсутствовала привычка демонстрировать в улыбке свои великолепные зубы. Она не улыбалась на работе. Сучков сомневался, что она это делала даже дома.

С первых часов она навела порядок в документах. Потом организовала свою и его работу по такому плотному графику, что Сучков недоумевал, как это все ухитряется успевать.

Однажды он даже размечтался о том, чтобы наладить с Лилией Андреевной некие отношения помимо работы. Но потом узнал, что она ухаживает за больной матерью, и остыл.

Ему хватило хлопот со своей! Долгие годы его мать болела. Он был при ней, смертельно устал и пообещал себе: никогда больше на себя не взваливать никакой заботы. Мать — да, это святое. Но остальные…

Пусть катятся к черту!

Вот если Лилия Андреевна когда-нибудь станет свободной, то он, может, еще и позволит себе за ней приударить. А пока это не так, свободен он.

— Цели визита не назвал… Подполковник… — задумчиво произнес Сучков и повелительно махнул рукой. — Пусть войдет.

Секретарша кивнула. Пошла к двери. Узкая спина, узкая талия, узкие бедра, стройные ноги. Она хорошо выглядела. И — да, когда-нибудь он предпримет попытку. Лучшей подруги ему не найти. Все остальные либо просто дуры, либо алчные дуры.

Дверь закрылась за Лилией Андреевной и снова открылась, впуская подполковника. Сучков прошелся по нему оценивающим взглядом.

Выше среднего роста, спортивный. Черные густые волосы. Давно не стригся, подумал Сучков. Но ему очень идет. Удивительные синие глаза с черными ресницами. Будто накрашены.

Красивый мужик, подвел черту Валерий. Чего в полицию занесло? Ему в кино сниматься, женщин радовать.

— Подполковник Степанов, — представился красавчик, разворачивая удостоверение на уровне глаз Сучкова. — Егор Викторович.

— Сучков Валерий Степанович. Ну да вы уже, видимо, прочли на двери. — Он подарил визитеру осторожную улыбку. — Присаживайтесь.

Тот уселся напротив, с торца стола для совещаний. Глаза в глаза. Хорошая позиция, оценил Валера. Не придется головой крутить, что неудобно и отвлекает. Умный мужик. Умный, красивый. И чего его в полицию понесло с такими показателями?

— Чем могу помочь? — Сучков сложил на столе руки, сцепив пальцы замком.

— Вам знаком номер телефона?..

Степанов продиктовал номер, который Сучков знал наизусть, но счел за благо пока в этом не признаваться.

— А должен быть знаком?

— Это номер телефона вашей покойной матери. С которой, по сведениям, вы были очень близки.

Вот если бы он сказал: «по слухам», Валера бы усмехнулся и посоветовал не верить сплетням. Но подполковник выдал: «по сведениям», и это все меняло. Стало быть, сведения уже собрали. Опросили соседей, возможно, и коллег, хотя последние ни о чем таком пока не намекали даже. Но и соседей достаточно. Особенно того хмыря, чья дверь напротив материной.

Как же он достал! Так достал, что хоть заявление пиши на него. А недавно вообще на фирму явился и начал о нем справки наводить. Охранники, конечно же, доложили Сучкову. Он узнал его на записях с камер и даже хотел было предъявить, но потом передумал.

Пусть чудо в перьях думает, что умнее всех.

— Какой, вы говорите, номер?

Сучков взял свой телефон, сделал вид, что ищет номер матери, и закивал, когда подполковник зачитал номер вторично.

— В самом деле, это мамин номер. А… — он свел брови и сделал взгляд недоуменным. — А в чем, собственно, дело?

— Скажите, Валерий Степанович, вы кому-нибудь отдавали сим-карту? — уклонился от прямого ответа Степанов. — И если — да, то кому?

— Сим-карту? Маминого телефона?

Его руки, расцепившись, нервно прошлись над столом. Пальцы тронули бумаги, письменный прибор из дорогого камня, сдвинули ноутбук к краю стола.

— Я не помню, — беспомощно признался Сучков. — Честно, не помню! Когда ее не стало, все закрутилось. Хлопоты, хлопоты, хлопоты… Я один. Спасибо Лилия Андреевна помогла. А так не знал бы, с чего начинать.

— Это ваша секретарша?

— Да.

— А давайте спросим у нее? — вкрадчиво предложил молодой подполковник с лицом красивого артиста.

— Давайте, — нехотя согласился Сучков и вызвал ее нажатием одной клавиши.

Лилия Андреевна, выслушав, задумалась. Со стороны могло показаться, что она пытается вспомнить. Но Егор предполагал, что она просто размышляет: как правильно надо ответить.

— В последний раз телефон вашей матери я видела накануне поминок. В ее комнате, — нашелся у нее единственно верный ответ. — Потом было столько народу, не до телефона. И больше я его не видела.

— Спасибо, — тепло поблагодарил ее Сучков, давая понять, что она правильно сделала. — Вот видите, Егор Викторович, все обстоит именно так…

Степанов с минуту рассматривал Сучкова и вдруг спросил:

— Где вы были неделю назад в вечернее время? С пяти часов и до десяти?

— Что за вопрос?! — возмущенно вскинулся Сучков и сразу почувствовал, как спину обдало холодом. — Вы что? Что это вообще такое? На каком основании?

— На том самом основании, что с этого номера несколько раз звонили одной пожилой женщине, представляясь ее покойным сыном. Вымогали у нее деньги, а потом и вовсе убили, — пояснил подполковник Степанов.

Сучкову его вид показался равнодушным и пустым. Он был уверен, что услышит сейчас коронную фразу всех полицейских.

«Собирайтесь, — должен был сейчас произнести этот красавчик. И добавить: — Вы подозреваетесь в совершении того-то и того-то. И еще имеете право хранить молчание…»

— Когда, вы говорите? — Он принялся листать перекидной календарь. — Ага, вот! Записано: встреча в шестнадцать тридцать в конференц-зале с заказчиком из Новосибирска. Там у нас, знаете, небольшое недоразумение возникло.

— Встреча состоялась?

— А как же! И продлилась три с половиной часа. То есть до восьми вечера. В этом вы можете удостовериться, просмотрев записи с камер наблюдения. Мы пришли к консенсусу. Подписали договор и решили отметить это дело в ресторане.

— Отметили? — с кислой миной поинтересовался Степанов.

— А как же! — еще более эмоционально воскликнул Сучков. — До десяти просидели. Потом я повез его в аэропорт. Не всегда так бывает, чтобы я сам развозил и все такое… Но клиент уж больно важный.

Он смотрел на полицейского с вызовом и облегчением, но ледяной пот все еще морозил спину.

— Алиби у вас есть, — подвел черту под его словами подполковник Степанов. — И куда подевалась сим-карта из телефона вашей покойной матери, вы не знаете.

Сучков медленно качнул головой.

— И у вас даже нет предположений, в чьи руки она могла попасть? Кто тот мерзавец, доводивший до сумасшествия бедную пожилую женщину? Почему он ее убил?

На последнем слове Сучков вздрогнул и поежился. Ситуация была преотвратительной. Он не виноват как будто, но все же чувствовал себя причастным. И сказать ничего не мог, и смолчать опасно.

И все же нашел в себе силы выдавить:

— Нет. У меня нет никаких предположений, товарищ подполковник. Извините.

За полицейским закрылась дверь уже десять минут назад, а он все продолжал сидеть, не двигаясь. Наконец его рука дотянулась до телефона внутренней связи и нажала нужную кнопку.

— День добрый, Иван Семенович. Это Валера… Нет-нет, с делами полный порядок. И у меня как будто тоже, но… Только что был полицейский. Тот самый, да… Задавал вопросы о телефоне моей матери. И мне… это кажется опасным. Вдруг… Вдруг он придет еще раз и будет настойчивее? Что мне тогда ему говорить? Я понимаю, да… Но вдруг… кто-то знает, что телефон забрали себе вы?