Fake Management for Beginners

Глава 19

Без лишних церемоний Квай-Гон отволок губернатора в комнату, в которой тот отсиживался до их появления. Спальня Мэйдо производила впечатление, а логово губернатора поражало вычурной роскошью. Огромная кровать под балдахином, золоченый ночной горшок — пустой, пара на вид весьма прочных кресел, шкаф — Квай-Гон не успел до конца додумать, что надо бы его обыскать, как эмиссар проворно сунула туда нос, и заставленный едой стол, который немедленно обследовал Прия. Квай-Гон оторвал от балдахина длинный шнур и связал губернатору руки и ноги, а потом усадил его на кровать.

Оби-Ван придал себе суровый вид, подтащил кресло, сел и положил на колени меч. Квай-Гон проверил окна, хотя и сомневался, что губернатор решит сбежать таким образом, и остался доволен.

— Я на тебя рассчитываю, — сказал он падавану. Тот кивнул.

Эмиссар ухмыльнулась, проинспектировала стол, взяла нож, подошла к кровати — губернатор при этом дернулся, — отхватила от балдахина кусок ткани и помахала перед губернаторским носом.

— Он мастак по ушам ездить, — предупредила она Оби-Вана. — Надоест его треп — сунь кляп. Только неглубоко: он мне еще понадобится.

Квай-Гон считал, что Мэйдо не терпится покончить с референдумом, но нет. Едва не столкнувшись, они еще раз обшарили стол и шкаф — мало ли, какие сюрпризы заготовлены для незваных гостей — и ничего не обнаружили. Мэйдо собрала со стола всё, что посчитала опасным, вытащила полупустой ящик, сложила туда ножи, вилки и ложки и недовольно скривилась.

— Куда это деть?

— Оставим в кабинете.

— Очевидно, — пробормотала Мэйдо, но послушалась, обменявшись с Прией коротким многозначительным взглядом. Пока Квай-Гон запирал дверь губернаторской спальни, она успела пристроить ящик к стене и задвинуть его креслом.

На площади перед резиденцией не было ни души. Прия вышел первым, замер. Воздух будто застыл и, казалось, подрагивал, как дым от костра. Мэйдо тоже остановилась.

— Не отходите от меня далеко, эмиссар, — негромко сказал ей Квай-Гон. — Вы достаточно рисковали собой по милости нашего расписного друга.

Мэйдо дернула плечом и перевела тему, опять взглянув на улыбнувшегося в ответ Прию.

— Думаю, вам интересно узнать, кто подгадил нам обоим, — фыркнула она и пошла вперед. Квай-Гон нагнал ее, панторанин поплелся сзади. — Сутр будет терзаться этим до конца своих дней, но с вами я не настолько жестока, — она засмеялась, впрочем, беззлобно. — Это Джем. Дроид. Она была чрезмерно самостоятельной. Не знаю, вмешался ли кто-то в ее программу или у нее что-то сломалось в электронных мозгах, но она не только вычищала местный голонет, снимала мои жучки и пугала бластером обывателей. Это она вызвала наблюдателей через датакрон Сутра. Не спрашивайте. У меня слишком простая программа, мне нужен кто-то с хорошим анализатором, но этого кого-то мне неоткуда на этой планетке взять.

Навстречу попались несколько грустных фалнаутов и поспешно прижались к стене, пропуская их. Наверное, решили, что Мэйдо конвоируют в тюрьму.

— На Нута работает программист, — заметил Квай-Гон. — Если вы ей заплатите, она не откажется вам помочь.

Он сознательно заговорил об оплате, но Мэйдо лишь покосилась на него и коротко кивнула. Ее настороженность, стремление удержать дистанцию, неприязнь почти исчезли, и Квай-Гон задался вопросом, не связано ли ее поведение с тем, что, как она сказала представителю Прие, а тот с готовностью ей поддакнул, никто не сообщил ей об их приезде.

— Госпожа эмиссар, я знаю, что наш синий друг — не великий мыслитель. Но вы получили образование и лицензию. Почему вы не представились мне сразу? Я вам не нравлюсь? Положим; и вы мне не по душе, но представьте, что я переползал бы от фермы к ферме, шушукаясь с хозяевами и пугая работников? Вышло бы много плохого и мало хорошего, здесь и так хватает тайн, недомолвок и прямого вранья. Зачем было усугублять?!

Представитель, как вергиена на запах крови, подобрался поближе: назревал спор.

— Вероятно, всё дело в доверии? — Мэйдо снова бросила на Квай-Гона быстрый холодный взгляд. — Если вы ничего обо мне не знали, кто и насколько доверяет вам самому? Кто отправил вас сюда и зачем? Наблюдать референдум? Возможно, те же самые люди считали, что вас мои дела не касаются?

Квай-Гон перешагнул прилипшую к каменной кладке лепешку и признал, что Мэйдо права. Учитель Дуку сказал о представителе, но ни словом не обмолвился, что на Венисиоле есть человек, способный отдать любой, самый неоспоримый приказ.

— И, быть может, — продолжала Мэйдо, — что те же самые люди — не те же самые. Вы так выпытывали у меня, кого из графов Серенно я знаю… Кое-кого вы знаете тоже. Но с тем, кого знаете вы, я разговаривала пару раз по комлинку, больше того — я не горю желанием общаться… с вашей братией.

Прия хихикнул. Квай-Гон решил, что она намекает на титул учителя Дуку, да и на него самого, но ошибся.

— Я и вас, миледи, имею в виду, — сказала Мэйдо неожиданно резко, и панторанин эффектно спал с лица. — Мне не нравится, когда я абсолютно бессильна. Мне не нравится, когда со мной говорит человек, способный изменить мое мнение лишь потому, что он этого хочет. И мне не нравится, хатт побери, когда от меня требуют доверия люди, которым я боюсь посмотреть в глаза.

Дорогу им преградил митинг. Представитель «Нетронутой природы» набрал себе сторонников, и теперь два десятка людей и фалнаутов выкрикивали лозунги, размахивали флажками и призывно свистели. Квай-Гон придержал своих спутников, чтобы они не совались в толпу.

— Вы в своем праве, сударыня, — виновато произнес Прия.

Мэйдо улыбнулась — открыто и непривычно, вот только эта улыбка была адресована стоявшему с покаянной физиономией панторанину. И внезапно Квай-Гон осознал, что всё это время принимал за ее враждебность. Мэйдо настолько боялась гипноза, что всегда отводила взгляд. «Красными трусами лямку лифчика, надеюсь, не оборачивает», — усмехнулся Квай-Гон, но тут же решил, что вряд ли рациональная Мэйдо станет носить абсолютно ненужный предмет одежды. «Вот Ата могла бы...»

Одно ему было неясно: почему она так боится? Сильные волей и целеустремлённые не поддавались гипнозу, это общее место. Нут, например...

«Стоп…»

Квай-Гон внутренне похолодел, вспомнив, как разъярённый Нут успокоился, повинуясь жесту Прии. «Так вот почему рядовой этнограф стал представителем», — на краткий миг он не то что понял — испытал тот же страх, что и Мэйдо.

— В самом деле, госпожа эмиссар, вы уверены в вашем выборе? — негромко спросил Квай-Гон. Мэйдо перестала улыбаться, полоснула его ледяным взглядом. — Из двух джедаев вы доверяете тому, кто выбирает и использует это оружие куда чаще и с куда большей силой. В то время как я просто не смог бы повлиять на вас — не потому, что вы так уж сильны, потому, что вы так уж тверды и упрямы... а он мог бы. Может, и я это знаю. А знаете ли вы точно, по своей ли воле выбрали ему доверять?

Мэйдо закусила губу, и Квай-Гону совершенно не понравилось выражение ее лица.

— Мое доверие к вам оказалось оправданным, миледи, — и она, сделав шаг вперед, опять улыбнулась и коснулась рукава изодранной шинели панторанина, потом — руки, и Прия в ответ сжал ее пальцы. — Вы помогли мне, когда Нут зацепил меня из бластера, хотя я не просила вас об этом. Вы помогали мне раньше. Вы спасли меня под Нэгной. Вы рисковали жизнью, чтобы вытащить меня из-под этих проклятых камней.

— Каких камней? — переспросил Квай-Гон. Защитники природы уже прошли дальше, но от изумления он прирос к месту. Под Нэгной Мэйдо спасал вовсе не Прия... а судя по его виду, проклятые камни случились не далее как этой ночью. — Где вас носило?

«И почему я опять ничего не знал?» — подумал он, уже не сомневаясь, что не по доброте душевной панторанин опоил его своим варевом.

— Возле Красной Горы, — Мэйдо повернулась к Квай-Гону. — Мне нужно было на всё это посмотреть.

«И понюхать. Развелось суицидников!»

— Какого хсисса рыжего?! — прошипел Квай-Гон. — Ты ведь знал, кто она! Не мог не знать!

— Не исключено, — панторанин изобразил сладкую улыбочку.

«Нет эмоций — есть покой, нет гнева — есть смирение…»

— Ты рисковал жизнью не просто человека, вынужденного тебе поверить, — эмиссара нашего трижды клятого Сената, чтобы им зубы порастерять и жрать одно печенье! Я правильно понял?

— Не исключено, — улыбочка улыбочкой, но на пару шагов тот благоразумно отступил.

— И какие основания у тебя были для подобного... поступка?

Задумался. Или сделал вид: Квай-Гон уже не был уверен, что его собеседник вообще умеет думать.

— Я составил план, который позволял с максимальной вероятностью избежать опасности для её, моей или вашей жизни. Увы, вмешались непредвиденные обстоятельства...

И руками развел. Намёк был прозрачен, аки слеза Ашлы, и горек не меньше, потому что, оценивая ситуацию сейчас, Квай-Гон не мог не признать, что совершил грубейшую ошибку. Вот только ошибался не он один!

— Непредвиденные обстоятельства — то, что госпожа эмиссар пережила Нэгну. Но это тебя не остановило, решил ещё разок попытаться, в самом деле, одна гора, другая гора, где-нибудь да выгорит?!

Панторанин промолчал, и Квай-Гон предпочёл решить, что это были стыд и осознание вины. За сохранность данных он не переживал — пароль от датакронов был у него.

— Нашли что-нибудь? — небрежно спросил он и подтолкнул окаменевшего Прию по направлению к избирательному участку.

— Груду обгорелых камней, — ответила Мэйдо. — Невыносимая химическая вонь, пепел и яркие красные камни. Они рассыпались, я чуть было не сорвалась. Точнее, сорвалась, и… не самое приятное воспоминание. Как-нибудь потом расскажу. Может быть. Что вы застыли, мастер Джинн? Решили сохранить за собой привилегию спасать мою жизнь?

«Нет эмоций — есть покой, нет гнева — есть смирение…»

Не всё было потеряно окончательно. У Оби-Вана оставался первый записанный дата-кристалл.

— Да что с вами такое? — воскликнула Мэйдо, и было похоже, что испугалась она всерьез. — Если вы посчитали, что под Нэгной я не проявила достаточно благодарности…

— Дата-кристалл, мастер, — с полупоклоном напомнил Прия, и сейчас он в кои веки влез вовремя. Эмиссар приняла бесполезный дата-кристалл и спрятала в поясную сумку.

«Посмотрим, как ты будешь объясняться с Сенатом», — с досадой подумал Квай-Гон. До избирательного участка оставалось совсем немного. Прия попытаться развеять напряжение.

— Вы слышали о заебелках? — он мечтательно уставился в небо; верный признак, что последует очередная длинная и бессмысленная мозговыносящая чушь. — Дивные животные. Знаете, как они называются по-местному?

Квай-Гон закатил глаза:

— «Пушистые твари»?

— Почти. Заебелками их фермеры прозвали. Правильно говорить «зейебиель». Означает приблизительно «зверь, которого ничего не берёт». Они не боятся клича лептотиол, легко лезут в драку с крупными хищниками... даже ядовитые змеи им не страшны. После появления колонистов они поколений за девять или десять мутировали так, что их шкуру не могли пробить ни стрелы, ни копья, ни бластерные выстрелы.