Fake Management for Beginners

Глава 21

Помедлив в дверном проёме, как заробевший гость, огонь ворвался яростной вспышкой и в один миг охватил стены и потолок. Квай-Гон вцепился в Мэйдо, словно от нее зависела его собственная жизнь, пинком отправил Прию в зазор между ними и щитом. Одна рука оставалась свободной. «Главное — удержать щит». Из коридора показался объятый пламенем... человек? Фалнаут? Он рухнул на пол, ветер погнал по залу черный обжигающий смерч, и ничего не было видно, только щит, а за ним — тьма, смерть, пекло и крики.

Пока они были живы, но сколько ещё удастся продержаться?

«Несутся алые звери на крыльях восточных ветров, и нет ни спасения от них, ни укрытия!»

Было еще кое-что, и Квай-Гон никак не мог вспомнить. Совсем же недавно!..

Щит сдерживал ветер и пламя, но не вонь горелого мяса и рыбы. Крики затихали.

«Надо лишь быть готовым многое отдать — до ужаса многое...»

Собственную жизнь? Слишком нелепо. Но запястье уже болело, ещё немного — или связки порвутся, или кости сломаются...

А потом между ними и огнём встал панторанин, и пламя отступило, подчиняясь резким движениям его рук. «Ну конечно. Туземное искусство!» — значит, щит теперь не его забота, его забота — эмиссар. Которая была растеряна, но не вопила, не пыталась куда-то бежать, просто замерла.

— Мне не хватает рук,— прохрипел представитель.

Квай-Гон кивнул. Логично: для туземного искусства нужно туземное тело.

— Уходим отсюда! — заорал он. — Уходим, пока у нас еще…

С оглушительным треском пылающая крыша проиграла порыву ветра и отлетела прочь. Сорвав с головы плат, панторанин заставил двигаться косу (а длинная она у него!).

Будто лодка, идущая по покрытой ряской воде, щит клином вошёл в дождь из искр, углей и горящих щепок. Местное искусство и с воздухом что-то делало: несмотря на огонь вокруг, можно было дышать, хоть и с трудом, как в литейном цеху. Огненные занавеси, небо, серое как конкрит, серая шинель Прии, его коса, извивающаяся лентой в руках гимнастки, его руки, выписывающие по воздуху причудливые знаки... это было бы фантастически красиво, если бы не было так жутко.

Нужно было найти выход в непроглядной черноте. Панторанин развернулся, щит прошел через огонь, разогнал на мгновение дым. Квай-Гон рассмотрел горящую дверь и снес ее Силой.

Последние искры догнали их уже на улице, плащ начал тлеть, и Квай-Гон затушил его прежде, чем огонь успел разгореться. Мэйдо и Прия держались рядом, первыми перебежали на другую сторону. Наверху разбилось окно, их осыпало осколками. Пламя вырывалось из бывшего избирательного участка, и не было никакой надежды, что оно не перекинется на другие строения, ураган гнал огонь по крышам, и дым стелился над городом, изредка взлетая вверх вместе с языками пламени.

— Уходим… к резиденции, — задыхаясь, крикнула Мэйдо. — Там… мы не сможем?

— Сможем, — пообещал Квай-Гон. — Мы удержим щит.

Он и сам не очень верил, что они доберутся до резиденции, знал только, что они обязаны это сделать. Он обязан, потому что там остался Оби-Ван. Прия обязан, потому что этого хочет его Мэйдо.

На пороге бывшего избирательного участка показался горящий человек… фалнаут... фалнаутка, вскинула руки и упала вниз лицом. Панторанин дернулся — «Целитель, мать его ранкором!» — замер, голодными и страшными глазами глядя на умирающую. Но щит удержал, заставил себя отвернуться и уйти. Иногда привязанность играет на руку: Мэйдо была ему дороже долга.

Они с трудом добрались до переулка. Прижавшись к стене и закрыв глаза, измученный панторанин позволил себе опустить руки. Ничего, пусть отдохнёт.

Ураган метался загнанным зверем между близко стоящих домов, но воздух был ещё прохладен, дышать было сложно, но не смертельно опасно. Они укрылись в нише, и Квай-Гон заметил, что Прия потерял в огне свою роскошную косу, но в остальном не пострадал.

Вой ветра начал перекрывать невыносимо надсадный рев. Над крышами пролетел спидер, заложил немыслимый вираж, потерял высоту и рухнул горящие на дома далеко впереди.

Медлить было нельзя. Квай-Гон подергал Прию за плечо, давая понять, что достаточно прохлаждаться, и снова выставил щит.

— Вы долго не сможете, — прохрипел панторанин. — Сейчас лучше…

— Я лучше знаю, что лучше! — рявкнул на него Квай-Гон и неожиданно получил поддержку.

— Если мы не уйдем сейчас, миледи, уходить будет некуда. Ветер может сменить направление, — Мэйдо согласилась по корыстным мотивам, но всё равно было приятно, что она заняла его сторону.

Выйти из переулка они не смогли. Люди, фалнауты, нагруженные нехитрым скарбом, бежали сквозь ветер и дым навстречу другой безумной волне. Силу скрутило ненавистью и злостью, это была резня, дикая и звериная. В дело шли не только ножи — когти, зубы, доски, обломки камней…

Из толпы вылетел парнишка с сундучком в руках, из разрезанного горла хлестала кровь, и на этот раз Прия не выдержал: опустил руки, кинулся к раненому. Словно почуяв слабину, в переулок бросились первые отступившие в бойне.

— Уходим! — на этот раз завопила Мэйдо и рванулась к панторанину — Квай-Гон схватил ее за рукав, но все равно она попала под завесу дыма и закашлялась.

— Сударыня… простите… — Прия всхлипнул, выбросил руку вперёд.

Дым встал между ними и толпой. Мэйдо все еще кашляла — видимо, она серьезно обожглась, когда рванулась за этим... спасателем. Мысленно выругавшись, Квай-Гон подхватил обоих и вспрыгнул на крышу. Идея была не лучшей: из огня попали не в полымя, а в ураган, Прия отлетел в сторону, ударился о торчащую трубу и, похоже, потерял сознание. Квай-Гон успел упасть плашмя, Мэйдо покатилась по крыше в осколках черепицы, уцепилась за какой-то выступ и беспомощно болталась, пряча лицо от ветра. Квай-Гон попытался подтащить ее к себе Силой, но встретил неожиданное сопротивление, а когда он протянул руку, порыв ветра швырнул Мэйдо прямо в объятия Прии, на счастье, уже пришедшего в чувство. Вдвоем они перебрались на другую сторону трубы, под защиту от ветра, Мэйдо что-то кричала.

— ...запрещаю! — расслышал Квай-Гон, когда переполз к ним поближе.

— ...не смогут, — как-то безвольно и в то же время настойчиво проговорил Прия. — Я должен…

Он был весь в крови, сидел, поджав под себя ноги, и Мэйдо стискивала его руки, но вид у нее был злой и недовольный.

— Хаттов идиот, — в сердцах сказал Квай-Гон. — Ты никому не поможешь. Мы сами почти покойники. Если ты будешь держать щит…

— Там гибнут люди. Я должен помочь. Много раненых…

— Взгляните туда, миледи! — крикнула Мэйдо, указав на запад. — Вы не спасете тех, кого спасти нельзя. Спускайтесь вниз, держите щит вокруг себя, уводите тех, кто будет готов пойти за вами, на восток.

Квай-Гон посмотрел на нее с удивлением, Прия — со страхом.

— Только тех, кто будет готов, — повторила Мэйдо. — Хотите спасти их — обеспечьте эвакуацию. Они сами пойдут за вами, им нужен лидер. Уводите их выше!

— Против ветра? — Прия был озадачен.

— Против ветра. Там скалы, огонь туда не пройдет.

Прия думал, и в Силе сквозь боль и ужас горящего города ощущалась его неуверенность. Квай-Гон его понимал — он должен был пойти против того, что в него вкладывали годами. Пойти против Ордена и устава лишь потому, что так приказала эмиссар Сената. Проблема была в том, что ее приказ был единственно правильным, но вряд ли панторанин это отчетливо понимал.

И никто из них не знал, выдержит ли Прия. Сможет ли удержать щит, сможет ли увести за собой людей, устоит ли против злобы и паники. Для этого нужен был кто-то другой… Лидер, а не ведомый, и Квай-Гон подумал, стоит ли жизнь эмиссара Сената, нынешней главы этой проклятой планетки, жизней всех остальных ее жителей. Если Мэйдо останется под защитой Прии…

— Их должны повести вы, мастер Джинн, — сказал Прия, и крики и стоны внизу доказывали, что он прав. — Я не справлюсь. Я не смогу.

Решение было за Мэйдо.

— У вас больше шансов остаться в живых. Нет времени, убирайтесь отсюда!

На секунду показалось, что она швырнула панторанина вниз Силой, но это был обман зрения — конечно, ополоумевшего Прию сбросил с крыши порыв ветра.

— Вы мне доверяете? — спросил Квай-Гон, не рассчитывая на обнадеживающий ответ и признавая, что у них практически нет шансов. Если ветер действительно сменится, их не спасет никакое убежище. Дым и угарный газ сделают свое дело быстрее, чем огонь или ветер. — Вы мне доверяете, госпожа эмиссар?

Она резко мотнула головой.

— Делайте то, что умеете. Мы должны оказаться на месте как можно скорее.

* * *

Квай-Гон не знал, удалось ли панторанину сделать хоть что-то или толпа растерзала его, как только он оказался внизу. Он пытался подчинить сошедшую с ума стихию Великой Силе и с каждым прыжком понимал, что вряд ли выиграет этот бой.

Со стороны они смотрелись, возможно, комично — прыжок на крышу, попытка удержаться, почти всегда неуспешная, короткая перебежка под картечью обломков, несколько раз они почти срывались — Мэйдо покорно переносила все тяготы, не издавая ни звука. Доверяла она или нет, но она не мешала, и за это Квай-Гон испытывал к ней почти благодарность. На очередной крыше их ждала если не верная гибель, то конец пути.

— Держитесь! — заорал Квай-Гон, внезапно увидев, что с крыши сорвана вся черепица, а сама крыша зияет провалами и ветер срывает прогнившие доски.

Он каким-то чудом попал на балку, оттолкнулся и свалился вместе с Мэйдо вниз. Он выпустил ее — на мгновение, но этого хватило, чтобы их моментально разделили бегущие люди, фалнауты, дети. Квай-Гон в первый раз заметил на улицах столицы детей и успел удивиться тому, почему не видел их раньше… Он не слышал крика Мэйдо, не мог рассмотреть ее присутствие в Силе и попытаться вытащить ее, но все бежали куда-то… в одном направлении, в том, в котором она приказала Прие эвакуировать людей.

«Может быть, — подумал Квай-Гон, — хотя бы ему удастся выжить». И искренне пожелал ему удачи.

Вокруг были страх, боль, отчаяние, злоба. Что мог чувствовать человек, оставшийся среди толпы, готовой разорвать на куски любого, кто встанет у нее на пути? Что мог чувствовать джедай… который должен эту толпу повести за собой, вопреки всему, включая свою беспомощность?

В нескольких метрах впереди схватились несколько фалнаутов. Поток закрутился водоворотом, и Квай-Гон понял, что в запрете на ношение оружия в городе был резон. Людская река схлынула, пройдя прямо по дерущимся, оставив после себя изрезанные ножами тела.

Теперь по улице бежали опоздавшие — или же те, кто был осторожнее и умнее, в основном люди. Мэйдо по-прежнему не было видно ни на улице, ни в Силе. Черный дым разносило над городом всё сильнее, и летели уже не только ветки и черепица, но и обгоревшие щепки, всё покрывалось сажей, становилось всё жарче.

Квай-Гон услышал над головой рев двигателя, и очередной низко пролетевший спидер рухнул через несколько домов. Сначала было тихо, потом квартал сотрясся от взрыва, новый столб пламени взметнулся и понесся вдаль, подхваченный ветром.

Город был обречен.

До резиденции оставалось совсем немного. Что бы ни случилось с эмиссаром Сената, преступник должен был предстать перед судом Республики, но Квай-Гон не мог идти дальше, не убедившись, что Мэйдо или погибла, или успела уйти, и поэтому медлил.